«Честно говоря, мы никогда бы не уложились в сроки с iPhone, если бы они нам тогда не помогли», – сказал Тапман.
Напряжение в Пурпурном общежитии росло с каждым днём. То тут, то там случались перепалки, ощущалась вражда, и все находились под колоссальным давлением. Плюс имелся и дополнительный стресс из-за более обыденных вещей.
«Дышать было нечем, – говорит Уильямсон, – потому что мы проводили в помещении буквально двадцать четыре часа в сутки». У двери валялась куча подгнившей еды, вокруг витал душок объедков и пота. Один пожилой инженер в качестве перерыва отправлялся на пробежку, а потом оставлял в кабинете свою потную одежду.
Помимо вони подливали масла в огонь требования проекта, согласно которым разработчикам iPhone пришлось отказаться от всякой жизни вне работы. Никаких отпусков и выходных. То же самое касалось и отпусков в связи с рождением детей.
«С этим было совсем напряжённо, – рассказывает Уильямсон. – Я тогда совсем недавно женился. У нас трое детей. Когда родился первый, я поехал в больницу – а затем тут же вернулся на работу. Отцовского отпуска у меня не было. Когда же родились ещё двое, тогда мне удалось провести с семьёй лишь пару дней. Да, было тяжко. Очень».
Инженеры проводили в Пурпурном общежитии дни и ночи, засыпая прямо на месте или же покидая Купертино измученными и далеко за полночь. «Помню тёмные коридоры, потому что чаще всего мы работали там ночью», – вспоминает один из инженеров.
Эти бесконечные ночные посиделки за программированием приводили в восторг одних сотрудников и пагубно сказывались на других. Всепоглощающий зарождающийся iPhone разрушал отношения.
«Вспоминая об этом опыте, могу сказать, что приятного там было мало», – говорит Григнон. Он работал каждый день, без выходных, постоянно подвергаясь давлению и переживая, и поправился почти на семь килограммов. «Особенно сложно приходилось женатым, – рассказывает один из инженеров. – Разводы случались один за другим».
И чем дальше развивался проект, тем хуже становилось.
«Количество рабочих мест – всегда проблема. Людей в кабинетах стало вдвое больше, и вдвое усилился запах, – говорит Уильямсон. – Здесь же народ и спал. Никаких специальных кроватей и спален. Только жутко неудобные диванчик и раскладушка».
«У нас был внушительный список проблем, которые предстояло решить, – говорит Тапман. – Все засиживались допоздна, всё время уходило на работу. Никто не уходил в отпуск. Знаете, в разгар всей этой заварухи я женился, но на медовый месяц мы поехали только через год».
Если работаешь в Apple, будь готов оставаться на связи двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. «Забудьте про отпуск, забудьте про выходные и про всё на свете».
Возможно, самым запоминающимся случаем в эпосе напряжённой и сверхурочной работы над iPhone можно считать историю с инженером программного обеспечения Джоном Райтом. Он работал всё субботнее утро, а днём начал куда-то собираться. У его сына был день рождения. Менеджер продукта, Ким Ворат, увидела его сборы и поинтересовалась, думает ли он присутствовать на совещании, которое должно скоро начаться. Когда он ответил, что нет, она устроила ему взбучку: «Думаешь, мы все горим желанием идти на это совещание? Знаешь, у меня вообще-то тоже есть дети!» Они спорили в коридоре, и она ушла в бешенстве. Она с такой силой хлопнула дверью в свой кабинет, что ручка сломалась, и Ворат осталась запертой внутри. Чтобы ее освободить, Скотт Фаделл нашёл алюминиевую биту и сломал дверь.
«К нам ненадолго заглянула охрана, – рассказывает Уильямсон, – а затем все снова вернулись к работе».
В те времена так всё и было, говорят члены команды, работавшей над iPhone. Сломанные двери и крики были лишь малой частью всех неприятностей во время этого яростного рабочего забега.
«Только оглядываясь назад, можно увидеть уплаченную цену, – говорит Грег Кристи. – А когда ты вовлечён в процесс, ты просто делаешь то, что делаешь. Поразительно легко с головой уйти в работу и отказаться от всего остального. Закрыть глаза на потенциальные потери в остальных сферах жизни. Не знаю, почему так. В какой-то момент наших жизней этот проект стал самой важной их частью. Не наши семьи. Не личные заботы. Не здоровье».
Ким Ворат – ещё одна противоречивая личность в истории iPhone; в нескольких моих интервью её не раз называли бой-бабой, хотя один раз с оговоркой, что «в этом были свои плюсы и минусы». Она двигала процесс вперёд, но при этом плохо обращалась с коллегами и подчинёнными. Давайте, кстати, остановимся и обратим внимание на ощутимую диспропорцию полов в проекте. Какое-то время над дизайном, инженерией и развитием работали только мужчины, и преимущественно белые. По словам Григнона, такой гендерный дисбаланс в конечном счете отражает компанию целиком, которая в то время была плачевным типичным представителем индустрии: то есть в ней насчитывалось 10–15 % женщин. Это с учётом сотрудниц контроля качества и административных должностей. Все имена в исходных патентах iPhone принадлежат мужчинам. Эбигейл Броуди, художественный директор, не входила в состав «ПИ-допущенных», хотя, как говорит Броуди, её работа оказала влияние на внешний вид и дизайн телефона.
Также комфортной работе представителей меньшинств в штате компании порой заметно мешала слежка за персоналом. Как-то один из участников команды iPhone услышал, что другой обсуждает редкие послерабочие планы, говоря что-то вроде: «В какое время пресечёмся? В твоей дыре или в моей?» После чего менеджер сделал выговор тому, кто строил планы: «У нас тут так не разговаривают». Когда же озадаченный темнокожий сотрудник пожаловался, глава направления по разработке программного обеспечения Apple провёл с ним довольно странную беседу: он сказал парню, что отлично понимает, из какой среды тот вышел – на него самого когда-то произвел большое впечатление поход на концерт Public Enemy в Стэнфорде.
Так как iPhone добился огромного успеха, стоит принять во внимание тот факт, что его создателями были в основном белые мужчины. Сложно оценить, насколько этот перекос повлиял на дизайн устройства – пусть и непреднамеренно – и сказался на сдвиге всей парадигмы существования персональных компьютеров. И хотя продукт проверялся женщинами в отделе контроля качества Apple, дизайнерские решения и инженерные разработки принадлежат мужчинам, их руками создавалось всё, от эскизов до экранной навигации.
Если обстановка и так была напряжённой, то ближе к дате анонса всё стало ещё хуже. Октябрь 2006 года, всего три месяца до публичной презентации телефона, однако большинство инженеров тогда ещё не подозревали, что Джобс решил показать iPhone на выставке Macworld в январе 2007 года – а таков был его план. И тут он столкнулся с проблемой: главная микросхема катастрофически глючила.
«Сегодня микросхемы – это, по сути, программное обеспечение, – говорит Григнон. – Когда вы создаёте новый кусочек кремния, в Корее уже есть паренёк, который займётся написанием кода, затем код объединят с кусочком метала, кремнием. Как и в каждой программе, тут не обходится без ошибок, и с несколькими мы столкнулись». В частности, одна из них «вешала всю программу. Скверная ошибка обнаружилась между главным чипом, процессором и модемом прямой передачи данных, микросхемой, которая отвечает за телефонные звонки». Команда Samsung изготовила по микросхеме на каждый дизайн Apple, и первые из них как раз прибыли в Купертино. Запустились они прекрасно, однако когда инженеры увеличили нагрузку, произошел сбой. «Нам не удалось добиться той полосы пропускания, которую мы хотели получить», – говорит Григнон.
«Стив уже собрался всех поувольнять, – рассказывает Тапман. – Это была катастрофа, требующая срочных мер. До презентации оставалось два месяца, а у нас возникла неразрешимая проблема с нашей системной платой». Созвали всех специалистов Apple. «Были вызваны лучшие в мире умы в области информатики, – говорит Тапман. – Они собрались на совещании с Samsung и всё детально разобрали и обсудили. „Как нам привести всё в порядок, как получить больший диапазон частот?“» Каков результат команды «свистать всех наверх» и аврального совещания по переделке микросхемы? Результатом стал полноценный, рабочий мозг для iPhone.
«В Samsung смогли всё сделать, – рассказывает Тапман. – Они изготовили микросхемы так быстро, что, наверное, поставили рекорд по скорости изготовления чипов. Обычно на каждый слой уходит несколько дней работы, а всего нужно сделать двадцать или тридцать слоёв кремния. Обычно ждать прототипы приходится месяцами. А они уложились в шесть недель, просто нереально».
В 2006 году Apple и Google всё ещё дружили. Пурпурная команда программного обеспечения хотела, чтобы Google стал в Safari поисковой системой по умолчанию, потому как она была образцовым промышленным стандартом. Встретившись с Ларри Пейджем[78], Джобс показал ему прототип iPhone.
«Ларри поразился увиденному и признал iPhone чертовски классным изобретением, – рассказывает Уильямсон. – На той же встрече он предложил добавить в него Google Maps, и Стив сказал: „Действительно, здравая мысль“. До анонса оставалось совсем немного времени, но тем не менее Стив сказал: „Мы обязательно добавим приложение с картами“».
Ламиро и Уильямсон направились в Маунтин-Вью. «За пару часов мы составили план, как можно взять их базовую часть кода и запустить его на iPhone», – рассказывает Уильямсон. Инженеры Apple получили исходный код Google Maps без всякого официального контракта: «Ларри и Стив просто пожали друг другу руки». На контракт потребовалось бы слишком много времени, решили они, а презентация была уже на носу, обсуждение деталей отложили на потом. Сегодня подобное ни за что бы не повторилось. Но тогда два крупнейших технологических титана могли заключать сделки на словах, чтобы перенести одну из самых значительных программ на одно из самых значительных бытовых устройств эпохи.