Настала пора поговорить о нем.
XIV. Вдохновение
Однажды я спросил великого композитора Давида Тухманова: «Вы можете объяснить, как рождаются ваши удивительные мелодии?» – «Не знаю, – развел руками Тухманов. – Я тут даже и ни при чем… Мне диктуют».
Вдохновение – это диктовка Бога.
Художники высокомерно присвоили себе уникальное право на вдохновение, считая почему-то, что Господа написание симфоний или стихов интересует больше, нежели, скажем, строительство дома или вождение автомобиля. Согласимся, этот вывод по меньшей мере самоуверен и сомнителен.
Вдохновение – это абсолютная свобода от ремесла, то есть такая работа, которая словно бы делается сама, без особых усилий.
«Минута – и стихи свободно потекут», – предельно емко и точно описал вдохновение Пушкин.
Вдохновенно можно подметать улицу или пол.
Любую работу можно делать под диктовку Бога, а можно – лишь используя собственное мастерство.
Когда человек тоскует по своей работе, он скучает именно по вдохновению, по этому невероятному состоянию, когда ты воистину превращаешься в Божьего раба и от этого рабства счастлив.
Любой человек согласится с тем, что вдохновение ему не принадлежит, оно вообще не принадлежит этой жизни, приходит откуда-то из жизни иной.
Для многих людей это означает, что торопить вдохновение, искать его, звать – занятие зряшное. А ведь и вправду: если оно тебе не принадлежит, можно ли им руководить?
Значит, вдохновение нельзя вызвать?
Вдохновение нельзя, конечно, вызвать к определенному времени.
Однако, чтобы оно возникло, необходимы два условия.
Первое.
Вдохновение есть результат работы.
Второе.
Вдохновение есть результат любимой работы.
Если человек занимается тем делом, которое любит, вдохновение его непременно посетит.
А если не посещает?
Значит, либо занимается плохо, либо дело нелюбимое.
Если во время работы никогда не приходит вдохновение – это верное указание на то, что в наших отношениях с нашим делом возникли проблемы.
Какие это могут быть проблемы?
Мы делаем что-то не то, двигаемся по дороге не в ту сторону. Или – делаем что-то не так, надо поменять средства. Или – делаем то, что нам неинтересно, не нравится.
Но в любом случае долгое отсутствие вдохновения – ненормально.
Поскольку вдохновение принадлежит Богу, мы, естественно, очень любим его обожествлять. Я бы сказал, излишне любим: мол, захочет оно – посетит нас, не захочет – что ж тут поделаешь?
Я убежден: вдохновение можно вызвать работой. Мне иногда кажется, что работа словно бы загоняет вдохновение в угол и ему ничего не остается, как прийти к нам.
И последнее. Если мы договорились, что вдохновение есть диктовка Бога, значит ли это, что все, написанное под Его воздействием, – божественно? Известно ли вдохновение графоману?
Мне кажется, вдохновение оценивается не только по тому, как работает человек, но и по тому, что получается в результате его работы. Вдохновенным можно назвать тот труд, на результатах которого лежит печать Бога.
Подчеркну еще раз: будь это езда на машине или поэма.
Но тут мы снова упираемся в проблему субъективности. Ведь только Бог может сказать, лежит на произведениях Его печать или нет.
Список непризнанных при жизни гениев (не говоря уже о талантах) огромен, и об этом всегда имеет смысл помнить, когда мы беремся оценивать то, как человек варит борщ, или то, как он водит машину, или то, как пишет картины или стихи.
Оценка «это сделано вдохновенно», равно как «это сделано без вдохновения», – не более чем оценка отдельного человека или группы людей.
И если Вам не понравилось то, как оценили Ваш труд, – всегда есть надежда на то, что эта оценка ошибочная.
Вот о надежде дальше и поговорим.
XV. Надежда
Надежда – это спасительная рука, которую протягивает нам Господь, когда нам кажется, что мы утонули в житейском море.
Афоризм «Надежда умирает последней» говорит именно об этом: понятно, что помощь Бога умереть не может вовсе.
Когда нам кажется, что житейское море поглотило нас, что еще мгновение, и мы захлебнемся, появляется Бог и как бы спрашивает нас: «Не забыл ли ты, человек: все, что делается в этом мире, делается по Моей Воле? Что же ты отчаиваешься?»
Надежда – от Бога, а не от людей и не от обстоятельств.
Поэтому нет ничего более нелепого, чем анализировать надежду и проверять ее на прочность.
Надежда не принадлежит реальности, она дается нам в знак того, что мы в этом мире не одиноки – есть Высшая Воля, которая за нами следит.
Надежда – поддержка для души, а не для разума. И она не имеет ничего общего со словом «план».
Когда человек составляет план действий, даже план выхода из сложной ситуации, вера в Бога ему, конечно, помогает, но надеяться он должен только на самого себя.
Можно еще, как мы уже говорили, надеяться на авось, то есть на Бога, – эта надежда приятна, но очень призрачна.
Будущее, как известно, человеку не принадлежит – оно принадлежит исключительно Богу.
Составляя план действий, мы как бы объявляем будущему войну: мол, ты, будущее, думаешь, что я беспомощен, так вот, я буду действовать так-то и так-то, и тогда у меня все получится.
План, конечно, может сработать, и все будет хорошо.
Но вот когда опереться на себя уже невозможно и кажется, что море поглотило тебя с головой, – тогда-то и появляется настоящая надежда.
Надежда успокаивает нас, а не подвигает к чему-то.
Надежда – не шанс, а лекарство.
Шанс мы должны дать себе сами. А уж потом – надеяться на лучшее.
Когда болен близкий человек и мы сделали все для его выздоровления – что нам остается? Надеяться на то, что либо Бог даст выздоровление, либо Он подарит нам встречу в другом мире.
Когда, затевая какое-то сложное предприятие, мы сделали все, чтобы оно получилось, нам остается только надеяться на помощь Высших Сил.
Однако стоит ли стараться самому, если можно положиться на Бога? Так ли уж права пословица: «На Бога надейся, а сам не плошай»?
Здесь, как и вообще в жизни, рецептов нет: выбор каждый делает сам.
Но если Вы надеетесь только на Господа, не надо удивляться, что Он Вам не помог – Он ведь не обещал Вам помогать.
Когда мы заявляем, например: «Есть надежда на то, что наши футболисты выйдут в следующий круг соревнований», мы лукавим, мы как бы перекладываем на Бога то, что должны делать спортсмены.
Когда человек говорит: «Я надеюсь, что у меня хватит бензина доехать до бензоколонки», он как бы перекладывает на Бога ответственность за собственное разгильдяйство.
Если водитель такси говорит Вам: «Я надеюсь довезти вас до нужного места без аварии», не надо садиться к нему в машину. Водитель должен быть уверен, что он Вас довезет.
Режиссер спектакля или фильма должен верить, что его ждет успех, то есть в первую очередь верить в собственные силы.
Верующий человек в помощь Бога верит всегда, а вот надеется на помощь в конкретной ситуации, когда его собственный ресурс исчерпан.
Не случайно мы так часто употребляем вместе слова: «надежда» и «вера». Значит, эти слова не синонимы. Значит, они обозначают разное.
Верить можно в Бога, можно – в собственные силы, можно – в удачу, можно – во все это вместе.
Надеяться – только на помощь Господа.
Если мы сделали не все возможное для того, чтобы выйти на дорогу, ведущую к счастью, – надежда может нас расхолаживать.
Если мы сделали все – надежда будет нас поддерживать.
Поэтому, как мне кажется, надеяться не всегда не вредно, а только в тех ситуациях, когда действительно больше ничего другого не остается.
Так что надежда только притворяется таким приятным словом, иногда она расхолаживает.
Без сомнения, надежда – это явление чудесное.
А «чудо» – последнее слово этой части книги.
XVI. Чудо
Только самые закоренелые реалисты убеждены, что чудес на свете не бывает.
Только самые закоренелые романтики уверены: жизнь – это чудо, поэтому чудесен каждый новый день.
Что же такое чудо?
Чудо – это событие, которое происходит вопреки логике жизни, вопреки ее естественному течению.
То есть наличие или отсутствие чудес в жизни зависит от того, по какой логике мы живем.
Существуют чудеса на свете или нет – зависит только и сугубо от того, как человек смотрит на мир. Чудо не снаружи, а внутри нас.
Скажем, любовь. Для одного человека – совершенно невероятно и чудесно , что из миллиарда людей кто-то выбрал именно его и ради него готов на все. А другой объясняет это нормальными законами жизни. Для кого-то немыслимые успехи на работе – чудо, а кто-то считает их естественным результатом своего труда.
Я пишу эти строки, находясь в Тель-Авиве, а мой сын в это время – в Лос-Анджелесе.
То, что мы можем с ним запросто переписываться и даже разговаривать, я воспринимаю как чудо. Хотя мне наверняка скажут: это просто технический прогресс.
Все зависит от взгляда и от отношения к жизни.
Если человек верит в чудо, это характеризует не его жизнь, а его личность.
Люди, которые верят в чудеса, как правило, более оптимистичны, открыты и больше любят жизнь, нежели те, кто считает даже разговоры о чудесах ужасной глупостью.
И все-таки всем нам хочется узнать ответ на простой вопрос: чудеса в жизни существуют или нет?
Как ответит на этот вопрос человек неверующий, я не знаю.
Для верующего человека очевидно: поскольку Бог есть, то чудеса вероятны, естественны и даже, если угодно, нормальны.
Мы привыкли к тому, что чудо может быть только радостным. Что означает для нас эпитет «чудесный»? «Невероятно хороший», «замечательный», «прекрасный». Не так ли?