Но эта обнаженность – символ перехода к новой, неведомой жизни. Эту жизнь мы получаем при рождении, при смерти, но также и при любви.
Настоящая любовь – это всегда рождение новой жизни человека. Человек влюбленный и не влюбленный – принципиально разные люди, они проживают совсем разные жизни.
Приход рождения, смерти и любви – не во власти человека. Они даются Богом тогда, когда Бог сочтет нужным их дать.
Что остается человеку? Принять любовь, понять: любовь ли это, то есть можешь ли ты снять маску и стать настоящим – и постараться сохранить эту необыкновенную жизнь – жизнь любви.
Если получится.
И последнее. Что происходит с любовью в наше время? Действительно ли она так сильно изменилась в сравнении с прошлыми веками, или это только кажется?
Мы очень часто говорим, что из нашей жизни ушла романтика. Что это значит? В частности, по-моему, это означает то, что любовь для чересчур многих людей перестала быть главной ценностью.
Сама-то любовь, как и рождение, и смерть, не меняется. И если человек влюбляется, он любит так же, как и в прошлые века. Меняется отношение к любви (как, впрочем, и к факту рождения, и особенно к смерти). Мы создали такую реальность, в которой любовь ощущает себя неуютно. Человек, который ради любви, например, ломает карьеру, выглядит странным чудиком.
Но убить любовь, уничтожить ее не под силу даже таким агрессивным людям, как мы.
Ромео и Джульетты будут рождаться всегда. Только если уничтожится жизнь – уничтожится любовь. Именно в такой последовательности, потому что, покуда есть жизнь, любовь никуда деться не может.
А что у нас тут рядом с любовью?
Правильно: семья.
Поговорим?
XIII. Семья
Сама по себе история семья не только интересна, но во многом и метафорична.
Если история любви начинается с того, что Адама и Еву изгнали из рая, и с тех пор влюбленные всех времен и народов надеются, что если им удастся соединиться, то они построят свой собственный личный рай, то история семьи началась с первобытного разврата.
Буквально: все со всеми… В ту древнюю пору было совершенно неясно, кто отец ребенка. Да это никого и не волновало.
Постепенно их нравственность начала приближаться к нашей. Но постепенно. Для начала запретили секс между родителями и детьми. То есть мама с сыном или папа с дочкой – ни-ни. Браки внутри одного рода стали невозможны, что явило собой огромный шаг от первобытной безнравственной нравственности к нынешней, которую мы считаем нравственной.
После эпохи безумного разврата началось время «групповухи»: группа женщин одного рода и группа мужиков другого образовывали то, что сегодня мы называем «шведской семьей».
Потом, очень-очень постепенно, на протяжении веков число людей в группах сокращалось, сокращалось, пока не достигло одного мужика из одного племени и одной женщины – из другого.
Это, что называется, «история семьи в кратком изложении». Краткое изложение всегда немного поверхностно и вульгарно. Но в целом, если верить ученым, все именно так и было.
Как только их стало двое, началась, естественно, любовь (уже в нашем, современном, понимании этого слова), результатом которой и стала семья. То есть так получается, что, пока расцветали разврат и групповуха, семьи не было, а как любовь появилась, вместе с ней и семья возникла мужчина и женщина стали объединяться для того, чтобы вести совместное хозяйство.
Вот это вот самое «вести совместное хозяйство» до сих пор является признаком семьи.
Замечу как только в семью входит разврат, она скатывается к первобытным отношениям.
Хорошо это или плохо – судить Вам, но это так.
С тех пор семья в общем не менялась, хотя периодически с ней предлагали делать разные эксперименты. Например, знаменитая революционерка, а впоследствии дипломат Александра Коллонтай с большевистской прямотой заявляла, что не надо выделять брачную пару в обособленную ячейку, не отвечает это интересам коммунизма, как-то всем вместе надо, сообща. А то что ж получается? Вся остальная жизнь, значит, сообща да под общим началом, а потом – все по своим семьям да по своим клетушкам? Короче, предлагала вернуться к первобытным истокам.
Но в целом все как-то устаканилось: муж, жена, дети… Так все к сегодняшнему дню и пришло.
Постепенно большая часть человечества привыкла к тому виду семьи. Правда, многоженство осталось у мусульман, но Восток, как известно, дело настолько тонкое: не все вдруг разглядишь да и поймешь. Поэтому я буду говорить про европейский тип семьи, нам привычный.
Государство постепенно привыкло к тому, что его граждане живут семьями. И граждане тоже привыкли, что надо жить семьей.
Более того, подавляющее большинство людей убеждено: состояться в жизни и вообще быть счастливым можно, только если создашь семью.
Однако, если мы возьмем, скажем, гениев как наиболее ярких представителей человечества, то выяснится, что среди них не так уж много было тех, у кого счастливо сложилась семейная жизнь.
Брак Сальвадора Дали и Гала – пример счастливой семьи двоих людей, умевших точно рассчитать свое «сумасшествие». Оноре де Бальзак пятнадцать лет переписывался со своей будущей супругой Эвелиной – супругой князя Ганского; когда же князь, ко всеобщему удовольствию влюбленных, скончался – Оноре и Эвелина поженились и были счастливы.
Великий Рубенс был женат дважды, и оба раза удачно. С первой супругой прожил шестнадцать лет, а после ее смерти женился еще раз и жил с ней до самой своей смерти.
Счастлив был в браке великий композитор Роберт Шуман, что, впрочем, не помешало ему сойти с ума и даже попытаться покончить с собой, бросившись в Рейн. Но его спасли. Однако жена безропотно помогала больному мужу и воспитывала их семерых (!!!) детей.
Однако случаев, когда семья не помогала, а мешала гениям, увы, куда больше. Поэтому некоторые предпочитали вообще не жениться. Великий поэт Гораций, скажем, узами брака себя никогда не связывал, вдохновение находил у женщин, которые красиво назывались «гетеры», а ежели по-нашему и попросту – проститутки. Знаменитый «Свадебный марш», по сути гимн семейной жизни, написал, как известно, Феликс Мендельсон. Менее известно, что это был человек весьма ветреный, любимец и любитель женщин. Петрарка всю жизнь любил чужую жену, что мешало гению ею обладать, но не помешало гению ее обессмертить. Лев Николаевич наш Толстой, как известно, вообще из семьи ушел, написав незадолго до этого в своем дневнике: «Любовь к семье есть чувство себялюбивое и потому может быть причиной, а не оправданием несправедливых, недобрых поступков». Чарлз Диккенс – певец домашнего уюта – развелся со своей женой после двадцатилетнего брака.
Семья – это не данность, а выбор. Человек должен выбирать себе такую личную жизнь, которая представляется ему наиболее гармоничной.
Личная жизнь потому и личная, что оценивать ее может только лично сам человек.
Многие говорят о том, что сегодня институт семьи распадается и на смену ему приходит гражданский брак, когда люди ведут совместное хозяйство, но государство не ставят об этом в известность. По данным ВЦИОМ, за последнее время количество гражданских браков увеличилось с 3 до 7 процентов.
Гражданский брак по сути (а не формально) – та же самая семья. Может быть, сегодня семья переживает не лучшие времена, но я абсолютно убежден: она окончательно не исчезнет никогда, потому что лучшего способа продолжать свой род и уничтожать свое одиночество человечество не изобрело.
Во все времена создание семьи – это риск: если два разных человека соединились, очевидно, что они могут разойтись.
Можно ли его уменьшить?
Есть сотни, а то и тысячи книжек, в которых даются всякого рода рецепты, как сохранить семью.
Должен признаться, что я им категорически не верю.
Как не верю и в постулат, что семейная жизнь – это работа. Не знаю, как кому, а мне лично не хочется после работы трудиться еще и в семье.
Семья – это сообщество двоих людей. Как оно возникает и как сохраняется – это тайна, ведомая только двоим людям. Никакие самые мудрые психологи тут, увы, не помогут.
Насколько разные все люди, настолько же разные и все семьи.
Вы – тот единственный человек, который знает, как сохранить свою семью.
Это не значит, что в случае возникновения проблем не надо ни с кем советоваться слушаться можно всех – слушать только себя.
Единственный совет, который я могу дать когда возникают семейные проблемы – от них не надо прятаться, их имеет смысл обсуждать.
Семья сохраняется только в том случае, когда он и она этого хотят. Если у одного из членов семьи такое желание исчезает – семья непременно либо развалится, либо превратится в муку.
Про любовь поговорили, про семью…
Про что осталось?
Про ревность конечно же!
XIV. Ревность
Мы убеждены: ревность «рифмуется» с любовью. Есть даже такая весьма распространенная точка зрения, что чем больше человек любит – тем больше он ревнует.
Между тем ревность с любовью вообще никак не связана.
Ощущая другого человека как свою собственность, человек может ревновать не любя.
А может искренне, истово любить не ревнуя. А может любить и ревновать одновременно.
На самом деле ревность рифмуется с комплексами человека.
Чем более закомплексован человек – тем более он ревнив.
Закомплексованному, то есть уверенному в том, что он, настоящий, не нужен этому миру, разумеется, трудно поверить в то, что он может быть кому-то нужен, что другой человек может его любить.
Ревность – не признак большой любви, а признак большого неверия.
Наиболее ревнивы те люди, которые никак не могут поверить, что для кого-то они могут стать центром жизни. В классической пьесе про ревность «Отелло» Шекспир не зря сделал ревнивца престарелым мавром. Отелло ревновал не потому, что очень любил Дездемону, а потому, что очень не любил себя.