Говард выругался, отпустил нить управления, прекратил пытку, бросился к поднимающейся со стола иллюзии.
Шаг. Второй. Да!
И вокруг Говарда лес, густой тропический лес. Спасибо ребятам с пятого курса, что напомнили, как он выглядит.
А теперь то, чего я безумно боялась. Я направила пламя на свои руки. Представила, что они мне не принадлежат, создала детальную иллюзию чужого тела, соединенного со мной. Магия в крови не трогает тело носителя, потому что считает его частью себя. Я обманула ее. Боль была адской. Но страшнее всего было выдернуть обгоревшие руки и ноги из оков и свалиться на пол. Теряя сознание, я выплеснула остатки пламени на круг и кандалы на запястьях брата.
Заклинание вышло из строя. Искры закружились в бешеном хороводе. Растаяли моя иллюзорная копия и лес. Брат когтями снес кандалы на ногах, упал на пол, пополз ко мне.
Говард дернулся к двери.
Нет, ты с нами, дорогой бывший муж.
Двери, двери, двери…
– Выбирай! – прошептала, глядя на побледневшего от страха Говарда, понявшего, что он заперт с нами и с взбесившимся заклинанием.
Рев прокатился по лаборатории, осколки льда со звоном разлетелись в стороны. Часть превратила потолок в решето, которое тут же обсыпалось ледяной крошкой, открыв звездное ночное небо. Ледяной вихрь подхватил Дерока, поднес ближе. Брат, громко заворчав, притянул меня к себе. Засверкали ледяные клинки, прибили к одной из дверей бывшего мужа, точно бабочку. Медведь в два прыжка оказался рядом с Говардом. Встал на задние лапы, обернулся и, прижимая его к стене, прорычал:
– Как его остановить?!
– Где мы? – спросил брат.
– Мы в Хитклиффе, в его съемном доме. – Беренгар придавил шею Говарда: – Как остановить?!
– Забрать энергию, – испуганно пролепетал бывший муж, его смуглое лицо посерело от страха.
Ученый и великий гений не хотел погибать. Он хотел сбежать.
– Обратный процесс? – подсказала я.
– Ты его уничтожила! – пискнул муж. – Ты разрушила плетение!
– Так сплети его заново! – оскалилась я.
Ладони брата заскользили по плечам, тепло целительской магии укутало ласковым коконом.
– Я не успею! – проскулил Говард.
– Сколько там магии? – рявкнул Феликс.
– Хватит на двух человек!
Я сквозь пелену боли смотрела на вспыхивающий в центре комнаты очаг искр. Он больше не притягивал свет. Моя магия выбила остатки белых искр, и к нему летели голубые и алые сгустки. Вода и огонь. Только не они, пожалуйста! Они же противоположны!
– Постой тут! – Феликс взмахом руки заковал Говарда в кусок льда, оставив свободной только голову.
Опустился рядом со мной на корточки, посмотрел на изуродованные запястья, которые быстро обрастали новыми мышцами и кожей. Погладил пальцами по щеке, хлопнул брата по плечу:
– Береги ее. Как только я войду в плетение, уходите. Постарайтесь предупредить тех, кто поблизости. Не знаю, сколько выдержу, уходите как можно дальше и уводите их. Потом тут будет пекло и ледяная пустыня.
– Я люблю тебя! – прошептала я, глядя вслед Феликсу.
Он услышал, замер на секунду. Не обернулся. Но я поняла, что он улыбается. А мне захотелось закричать ему в спину, чтобы не лез в вихрь ало-голубых искр! Однако я молчала, прекрасно понимая, что созданный Говардом источник должен получить хозяина. Иначе пламя и лед сровняют с землей место, где мы находимся. Нужно принять притянутую моим бывшим мужем магию. На время стать ее сосудом. Дать возможность уйти тем, кто рядом.
– Отпусти, – выдохнула я брату в ухо.
Дерок вздрогнул, а в следующую секунду меня будто окунуло в целительский источник. Брат свалился на пол, а я, рывком вскочив на ноги, влетела вместе с Феликсом в вихрь из искр.
Алое и голубое. Голубое и алое. Вокруг плясали сотни искр. Они создавали ощущение, что мы летим в облаке.
– Зачем? – В серых глазах сверкал лед, на светлой коже и в волосах серебрился иней.
По груди Беренгара растекался ледяной доспех. В местах, где кожи и одежды Феликса касались голубые искры, он был почти как настоящий, толстый и прочный. Я опустила глаза на свои руки. Огненные перчатки, подол платья из пламени – ко мне притягивало огненные искры.
– Шери, зачем? – Стиснув ладонями мое лицо, Феликс заглянул в глаза.
– Я огненная, мне проще принять пламя.
Беренгар открыл рот, явно собираясь возразить. Приложив ладонь к его губам, я улыбнулась, стараясь запомнить каждую черточку любимого лица.
– Не надо. Просто скажи, что любишь.
– Люблю.
Я счастливо вздохнула, прижалась щекой к ледяному доспеху, обняла Феликса за талию.
Искры будто только этого и ждали. Я вспыхнула пламенем, Беренгар превратился в ледяную статую. В крови забурлил огненный океан, который ревел, безумствовал, рвался наружу. Боль быстро исчезла, остался лишь страх, что не смогу удержать огонь, снова погибнут люди.
Ни за что.
Не позволю. Найду способ усмирить пламя. Больше никаких жертв. Мы ведь можем контролировать силу? Да. Но не можем ее удержать. А значит… Подняв голову и всматриваясь в обледеневшее лицо Феликса, я прошептала:
– Надо потратить магию! Не допустить всплеска! Нельзя, чтоб источники вырвались.
Надеюсь, у нас получится. Тела второй раз приняли силу искр. Говард не ошибся, когда решил использовать нас снова. Мы не потеряли сознание, мы даже можем сдерживать источник. Силу, которой для нас слишком много. И чтобы она не вырвалась неконтролируемым потоком, нужно ее потратить. Хотя бы часть. Как маги берут силу из обычного источника. Рассредоточить ее между заклинаниями.
– Предлагаешь устроить представление? – верно понял меня Беренгар.
– Да! Лучшее представление в нашей жизни! Постарайся никого не заморозить.
– А ты не устрой кому-нибудь ненароком пожар.
– Не устрою, мой холст – все небо! – Я показала на ночное небо над нашими головами, которое было едва видно за стеной из огня и льда.
– Тогда я тоже, пожалуй, сделаю что-нибудь летающее, – улыбнулся Феликс.
Мы одновременно подняли руки. Магия, получив выход, устремилась в небо. Она складывалась в ледяные вихри, снежных коней, огненных гарпий и лис. Смерчи изо льда превращались в снежные фигуры, которые тут же осыпались вниз крупными хлопьями. А их подсвечивали искры. Мы старались выплеснуть как можно больше силы. И постепенно океан внутри успокаивался. Снежные вихри и огненные грезы становились меньше.
И вот когда у меня вышел змей из пламени вполне обычного размера, я устало опустила руки.
– Получилось, – вздохнул мне в макушку Феликс и потянул меня вниз.
Мы обессиленно сели… в сугроб. Да-да, в сугроб!
Я удивленно огляделась и не сдержала смешок. Вокруг царила настоящая зима! С высокими сугробами, инеем и сосульками. И во всем этом великолепии то тут, то там вспыхивали алые огоньки – крохи магии, что остались от моих иллюзий.
– Надеюсь, нам не предъявят счет за внеплановую зиму? – улыбнулась я, обнимая Феликса за сильную шею и прижимая к себе.
Поцелуй, сладкий, долгий, снежно-огненный, унес из полуразрушенной лаборатории, прочь от искрящихся серебром сугробов и искр пламени, мерцающих светляками.
На землю нас вернуло вполне обычное сердитое покашливание. Дерок, опираясь спиной о стену, тоже сидел в сугробе. Мы бросились его откапывать и поднимать.
– Ладно я, не самый любимый брат, но он! – пробурчал Дерок, показывая на глыбу льда со снежной шапкой сверху, в которой виднелось крохотное отверстие. – Вы ему хоть глаза откопайте! И нос. А то сопит, как еж. Судя по всему, дышать ртом у него получается через раз.
Феликс насмешливо фыркнул, поднял руку, и с головы Говарда смело снег. На лице мага было написано счастье. Потом бывший муж понял, что жив не только он, и помрачнел.
– Не бойся, скоро тебя заберут, – ухмыльнулся Феликс и прислушался.
Мы с братом тоже навострили уши. Действительно, здание, где мы находились, уже окружили.
– Мой почетный караул прибыл! – торжественно объявил Феликс, подставляя плечо Дероку и придерживая меня за талию.
– Угу, главное, вовремя, – кивнул Дерок.
Он выразительно оглядел свои иллюзорные штанишки, мое укороченное платье. Самым одетым в нашей компании оказался Беренгар. Его ледяной нагрудник и брюки из снега выглядели довольно сносно.
– Погодите, – хихикнула я. – Дайте хоть юбку длиннее сделаю.
Вместе с юбкой удалось придать божеский вид всему платью и одеть брата. Так что к отряду магов в сопровождении полиции и военных офицеров мы вышли как вполне приличные леди и лорды. Если, конечно, приличные леди и лорды вылезают из чужой разгромленной лаборатории через провал в стене.
Нас окружили, просканировали на предмет опасных артефактов и заклинаний, потом выдали походные покрывала и отвезли в участок. После допроса и повторной проверки на предмет угрозы выброса нас отправили в университет. Увольнительная Дерока заканчивалась завтра, поэтому ему разрешили пойти с нами.
У ворот университета на заснеженной подъездной дороге нас ждала целая делегация. Ректор, его ученик, две секретарши с Флорианой, мой дипломник и половина студентов моего факультета с первого по пятый курсы, коллеги по кафедре, доктор Николсон. И Стрела.
Волчица первой бросилась обниматься. Крылатая, обсыпая нас снегом, кружила в воздухе, норовя облизать всех и сразу. Прекратил приставания доктор Николсон. Он сообщил, что ему передали нас под наблюдение, которое он намерен начать прямо сейчас. Потом была Фло, которая сердито высказала, что неприлично влипать в истории без нее. Стоило ей замолчать, как студенты вытолкали моего дипломника в качестве парламентера. Просьба ребят была проста: делать с ними что угодно, но они хотят научиться создавать такие же иллюзии. Феликс как в воду глядел, когда пророчил мне толпу юных магов иллюзий, следующих по пятам.
После моего согласия студенты дружно загалдели, рассказывая, как удивились, увидев представление в небе. И в какой восторг пришли, когда поняли, что иллюзорные звери в небе, что соревновались со снежными вихрями, принадлежат мне.