Взгляд этих людей можно кратко изложить так: за тысячу с лишним лет, трудами и бранными подвигами бесконечного количества русских людей, среди вражьих набегов в непрерывной борьбе, было создано могучее государство. Это государство имело национальную историю, не менее славную, чем все другие народы. У этого народа были и свои святые, и мудрые национальные вожди, были и славные, были и тяжелые, были и мрачные времена. Точно так же, как и у всех прочих народов земли!
Бог не обидел этот народ ни трудолюбием, ни волей, ни мужеством, ни упорством в достижении национальных целей. И жизнь народа была бы столь же легка, как жизнь других народов, как жизнь американского, например, если бы этому народу не пришлось создавать свое национальное государства на незащищенных от врагов пространствах в суровом климате. Три четверти народной энергии за тысячу лет его славного существования ушло на борьбу с внешними врагами, на отстаивания своей национальной независимости и на восстановление того, что разрушили эти враги. И народ этот жил беднее других народов не потому что он был ленив или его национальная власть не заботились о том, чтобы он был богат а потому, что создание огромного государства на огромных пространствах, в суровом климате, вдалеке от более культурных государств, требовало невероятного напряжения его сил. Некогда было думать о бархатных штанах с кружевами, о туфлях с затейливыми пряжками. Было не дм жиру, быть бы живу. Сегодня половцы, завтра татары, после завтра немцы и поляки. Но как бы то ни было, под руководством национальной власти, отказывая себе во всем, жертвенно служа идее национальной независимости, этот народ создал крупнейшее государство в мире. Вышло на одно из первых мест среди культурных народов современности. Всего за сто лет, когда окончательно обеспечил себе национальную независимость, создал блестящую культуру
И тем не менее часть людей, знающих тяжелое национальное прошлое и понимающих причины бедности народной, разделяют теорию пустого места. Разница между воззрением этих людей и большевистскими заключается заключаются в следующем. Большевики считают, что русская история началась с октября 1917 года, а эти, в кавычках, русские националисты, считают, что русская история кончилась на октябре 1917 года. Была Россия и нет. Был русский народ и нет. Есть пустое место, которое называется СССР. И над этим пустым местом царит тьма египетская и среди этой египетской тьмы живут не русские, а советские люди. Варвары, убийцы, преступники. Ими владеют большевики, создавшие их по образу и подобию своему.
Неправда ли хорошенькая теория. Если дело, действительно обстоит так, и большевикам действительно удалось создать какой-то особый тип человека всего за тридцать лет, то о чем тогда говорить. Если народ, существующий тысячу лет, оказалось возможным за тридцать лет переделать так, что он совсем потерял свое национальное лицо и национальные черты, выработавшиеся за тысячу лет его существования, тогда, действительно, Россия до Февральской революции была пустым местом. Тогда, действительно, никакой России нет, а есть СССР. Но тогда к чему же эти бесконечные вопли о спасении какого-то исчезнувшего русского народа. Плохо же думают те националисты, которые считают, что их народ не имеет никаких моральных устоев и с которым за тридцать лет можно сделать что угодно. Такой народ спасать не следует. Но такой народ существует только в воображении людей, которые свою ненависть к большевизму перенесли на весь народ и которые Россию называют Эсэсерией и Совдепией, а русских людей советскими людьми.
Ненависть к большевизму — дело законное. Ненависть и презрение, перенесенное с большевизма на собственный народ, — дело скверное. Прежде чем поучать иностранцев, что Россия не СССР, части старых эмигрантов — левых и правых, — следовало бы самим усвоить этот взгляд. И тогда бы они не стали презирать тех, кто даже под игом партийных морлоков сумел творить русскую культуру дальше. Не так, как хотелось бы нам, эмигрантам, а так, как это позволяют обстоятельства и физические силы.
РУССКИЕ ИЛИ МОРЛОКИ?
В своей прекрасной статье, "Ветер из глубин", Б. Ширяев спрашивает: "Мог ли народ в двести миллионов утратить способность и стремление мыслить?"
По мнению господ Галичей — да. По мнению русских эмигрантов, считающих себя не солью, а только частью несчастной земли русской — нет. Не мог перестать, не перестал и не перестанет. Мы, жившие там, сделали мало для русской культуры, меньше того, чем мы хотели и что мы сделали бы при другой власти, но мы все-таки делали что могли. И я рад, что знаю, что русская земля все же, хоть и медленно, но идет вперед в культурном отношении, а не пятится назад, ибо есть в стране не только партийные морлоки, но и интеллигенция. И это мое заявление должно вызвать не подозрение в тайном советофильстве, а радость, что есть еще порох в пороховницах у русского народа.
Как бы ни был плох строй нормально организованного государства, но в случае революции его административный аппарат неизбежно становится еще хуже, посколько к революционной власти примазывается всякая дрянь, вся нравственная чернь, которая имеется в стане. Так произошло и в России.
Между партийцами (морлоками) и огромной массой беспартийных существует непримиримая рознь. Эта вражда останется и после падения большевизма. Но какое моральное право имеет Леонид Галич считать морлоками почти весь наш народ? Да, М. Коряков хорошо знает психологию партийных морлоков, потому что он сам из числа их. Именно потому он с такой легкостью меняет своих хозяев. Между прочим, в эмиграции наблюдается чрезвычайно характерное явление. Большинство партийных морлоков из числа бывших коммунистов идут на службу к левым. На страницах "Нового Русского Слова" подвизается целая плеяда бывших партийцев.
Если фрацузский, немецкий, американский коммунист лучше большевистского партийного морлока, то средний русский беспартийный человек, несмотря на большевизм, несмотря на внешнюю грубость и резкость, духовнее и душевнее среднего беспартийного иностранца.
В этом наше счастье, в этом наша вера в будущее России. И этому надо радоваться.
Теория о советских особых людях ни к чему хорошему привести не может.
Конечно, современное поколение в России резко отличается от дореволюционного и по характеру, и по воззрениям, и по манерам. Но ведь за 35 лет сильно изменилось бы и молодое поколение старой России, если бы она существовала. Тот, кто выехал бы из России в 1917 году, даже если бы не было революции, и вернулся бы в Россию в 1952-м, тоже наверняка увидел бы огромные перемены в характере и мировоззрении молодого поколения.
Пока я жил в России я был гораздо худшего мнения о моральном уровне среднего русского человека. Но после того, как я побывал в десяти странах Европы и Америки, я могу смело утверждать, что русский народ блестяще выдержал испытание. Если отбросить два, три миллиона партийных морлоков и искалеченных нравственно большевизмом беспартийных, то надо сказать, что народ наш гораздо менее морально разложился, чем некоторые народы Европы, не знавшие большевизма.
Прав не Михаил Коряков и не г. Александров, а недавний перебежчик Б. Ольшанский, указывавший Георгию Александрову:
"… Нет спора, за время советской власти культивировались и культивируются низменные, выгодные Тоталитарной власти инстинкты Можно допустить, и это не будет ошибкой, что в известных пределах советской власти удавалось временами и у отдельных индивидуумов усилить, обострить эти инстинкты. На ряду с этим не бесполезно констатировать такой факт: в странах-спутницах, на оккупированных Советами после Второй Мировой войны территориях не за тридцать лет, а за каких нибудь 2–3 месяца, много год, почему то в изобилии обнаруживались "советские люди" — подхалимы, ловчилы, доносчики и пр. Что это тоже "чудо", совершенное советской властью? Или это болезнь нашего века? Наследие прошлых веков? Или, и это будет вернее, — активизированные в советских условиях обычные экспоненты человеческого общества… "
Если бы М. Коряков не был сам морлоком, а Леонид Галич, А. Сергеев и другие не защищали морлокскую точку зрения, то они бы увидели, что даже в условиях большевизма наш народ находился на более высоком моральном уровне, чем другие страны.
Ужас положения заключается в том, что те, кто могли бы спасти наш народ, находящийся во власти партийных морлоков, находятся сейчас на низком моральном уровне и давно перестали быть христианами. Прежде, чем спасать кого-то, они должны сначала спастись сами.
Да, среди новой эмиграции наблюдается отталкивание от старой эмиграции. От левых новый эмигрант отталкивается из-за их социализма, от правых потому, что часто встречает непонимание происходящего на Родине. Основное разделение идет по линии оценки России или Совдепии. Для большинства новых это Россия, для некоторой части старых — нынешняя Россия это не Россия, захваченная большевиками, а Совдепия — Эсэсэрия, страна морлоков. В этом корень всех неполадков между старой и новой эмиграцией.
АБРАМОВИЧИ И СОКОЛОВИЧИ
Члены всех политических партий, как известно, очень легко теряют душевное равновесие. Не сдержался и лидер меньшевиков Абрамович, когда Власовец Зарудный осмелился в журнале "Борьба" выразить не весьма лестное мнение о деятелях Февраля. Абрамович разразился злостной филиппикой, направленной не столько против Зарудного, сколько против всей новой эмиграции, всех, кто получил "свое политическое воспитание если не в самом комсомоле, то где-то очень близко от него".
"Став ярым врагом советской власти и попав за границу, такой бывший комсомолец все свое презрение к "болтунам" и "предателям Февраля", всосанное с молоком большевистской политграмоты, переоснащает "фактами" и рассуждениями, нахватанными из черносотенных монархических брошюр".
В этой фразе господина Абрамовича все великолепно. Во-первых, она великолепна, как лакмусова бумажка, показывающая все действительное презрение к русской молодежи, выросшей в СССР, которая расплачивалась за политические грехи старшего поколения, в том числе и Абрамовича и по их вине воспитывалось в комсомоле или около него. Тут и непристойная попытка дискредитировать автора статьи Зарудного намеком на то, что его рассуждения нахватаны из черносотенных и монархических брошюр. Господин Абрамович и тут не утерпел лягнуть своим партийным копытом "несчастных" монархистов. Вся фраза в целом являет собою классический образец партийной полемики, в основе которой всегда лежит сознательно-бессознательное искажение фактов и попытка дискредитировать своего политического противника ложным выводом, сделанном на основе ложных рассуждений.