Запомним, Московская государственность стояла перед неизбежной гибелью. Итак чуждую западную культуру привили насильственно в героических дозах.
Каков же результат этой спасительной, по мнению Федотова, прививки? В той же самой книге:
’…Из всех классов русского общества, только одно дворянство являлось носителем государственной идеи и государственной власти. Ни в одном из других классов, живущих в старом московском быту, мы не видим симптомов разложения. Недуг поразил прежде всего класс, который был мозгом и волей страны".
Итак в слоях русского общества, которых не касались героические дозы прививки западной культуры, не было симптомов разложения, а недуг поразил дворянство, класс, которому была Петром насильственно сделана героическая доза прививки чуждой западной куль туры.
В главе "Буржуазия" Г. Федотов пишет о русском купечестве:
И однако верность старо-московским церковным традициям, отторгая класс от новой общественности, сохранила в нем драгоценные качества: строгость аскетического закала, трудовую дисциплину, национальное чувство “.
Интересные, оказывается, качества имели классы на которых держалась до-петровская Русь, о которых несколькими страницами раньше Г. Федотов писал, что без насильственной прививки Петром западной культуры ей грозила неизбежная гибель…
И такой путаницы на страницах книги Федотова "И есть, и будет", сколько угодно. Впечатление такое, что книгу писал не один человек, а она составлена из рукописей разных авторов, опровергающих друг друга, точно кто-то в издательстве по ошибке соединил рукописи разных авторов в одну, и не увидев ошибки, отдал в набор
Путаница и противоречия у Г. Федотова — на каждом шагу, по всем вопросам, которых он касается. То Россия жива, то она мертва, то русский народ жив, то он сгинул без следа, то в России расцветает религия, то там вообще стадо зверей, сдерживаемых чекистами, как утверждает сотрудник "Н Р С." Георгий Александров.
Эта несусветная интеллигентская путаница происходит потому, что проф. Федотов является одним из последних идеологов великого племени путаников русской интеллигенции.
К статье "Новое отечество, напечатанной в сборнике статей Г. Федотова "Новый Град", изданном недавно Чеховским издательством, имеется, например, эпиграф: "Патриотизм есть последнее убежище негодяя". Федотов, так же, как и все его, к счастью вымирающее племя, "привыкнув дышать разреженным воздухом идей", с ужасом и отвращением взирает на мир действительности, не будучи способным взглянуть на него просто, без всяких хитроумных вымыслов.
Жизнь Г. Федотова еще лишний раз показывает, насколько страшное существо русский интеллигент дореволюционной формации. И можно только радоваться, что люди этого опасного типа скоро окончательно исчезнут со сцены вместе с порожденным ими большевизмом. А на смену безхребетным интеллигентам, после падения большевизма, придут целеустремленные, образованные русские люди, прообразом которых был Пушкин.
ЖЕРТВА СОБСТВЕННЫХ ВЫМЫСЛОВ
Ничего кроме правды о мертвых.
Вольтер.
О мертвых принято или говорить хорошо, или не говорить. Это правило может быть распространено только на тех мертвых, которые, когда они были живы, в свою очередь отзывались только хорошо о мертвых. Это правило не касается людей типа Г. Федотова, которые говорят плохо не только о всем современном поколении русского народа, но и о всех ушедших в небытие его поколениях.
Г. Федотов являл собой яркий пример окончательно сошедшего с ума и совести русского прогрессивно го интеллигента.
Нет, Г. Федотов — не Герцен наших дней, у него не хватает для этого ни таланта, ни ума, ни совести, ни сердца Герцена. Если проф. Федотов кого и напоминает, то отвратительный образ Печорина — первого из гнусной плеяды русских интеллигентов, начавшего за рубежом кампанию клеветы по адресу своей родины, результаты которой мы сейчас видим.
Герцен, все сочинения и письма которого я не раз прочитал от строчки до строчки, никогда не доходил до таких злобных вымыслов по адресу русского народа, как Федотов, хотя и он нанес России страшный вред своей необузданной критикой прошлого Русского Государства и современной ему России.
Нет, Г. Федотов — далеко не Герцен. Его парадоксы по адресу русской истории и русского народа похожи на дешевые парадоксы Оскара Уайльда. Берет человек и во всех случаях выворачивает общеизвестные истины наизнанку. Оригинальность очень дешевого свойства. Г. Федотов напоминает паука, запутавшегося в собственной паутине. Г. Федотов так запутался в своих дешевых парадоксах, что под конец жизни уже совсем как и Н. Бердяев, подобно девчонке, героине одной из сатирических сказок Салтыкова-Щедрина перестал соображать "где лево и где право".
Нет, Г. Федотов — не Герцен, это Печорин умноженный на исторгавшего всю жизнь ядовитую злобу на Россию Салтыкова-Щедрина, про которого так замечательно сказал В. Розанов.
"Как матерый волк, он наелся русской крови и сытый отвалился в могилу…"
Как нельзя в наши дни, без чувства омерзения, читать произведения Салтыкова, так нельзя без возмущения читать и публицистические сочинения Федотова по адресу прошлого русского народа и по адресу его самого.
Проф. Федотов много раз выступал с защитой своей точки зрения о нравственной гибели русского народа, такова и его статья "Просветы во тьму", напечатанная в № 18 сборника "За Свободу", издаваемого Нью-йоркской группой партии социалистов-революционеров.
"Русский человек, писал Г. Федотов, в массе сохранил остаток природного добродушия, но почти потерял сознание добра и зла".
А мне кажется, что так писать о своем народе, как писал Г. Федотов, может только человек, потерявший сознание добра и зла.
В другом месте Проф. Федотов писал:
"Было бы чудом, если бы в этом аду народ сохранил свое человеческое достоинство, ту русскую, в основе христианскую, доброту и совестливость, которые для нас казались неотъемлемыми чертами его национального характера".
Но это чудо все же произошло. А вот сам Федотов не сохранил, живя в эмиграции, неотъемлемых черт национального характера — ни доброты, ни совестливости. Если бы он сохранил их, не пришлось бы еврею Заку защищать православие и русский народ от христианина Федотова.
В статье "Россия и Свобода", напечатанной в годы войны в "Новом Журнале", Г. Федотов вынес такой приговор современным русским, которых он считает, так же, как и большевистская пропаганда, не русскими, а советскими:
”…Не мало советских людей повидали мы за границей — студентов, военных, эмигрантов новой формации. Почти ни у кого мы не замечаем тоски по свободе, радости дышать ею. Большинство даже болезненно ощущает свободу западного мира, как беспорядок, хаос, анархию. Их неприятно удивляет хаос мнений на столбцах прессы: разве истина не одна? Их шокирует свобода рабочих, стачки, легкий темп труда.
"У нас мы прогнали миллионы через концлагери, чтобы научить их работать" — такова реакция советского инженера при знакомстве с порядками на американских заводах; а, ведь, он сам от станка — сын рабочего шли крестьянина. В России ценят дисциплину и принуждение, и не верят в значение личного почина, — не только партия не верит, но и вся огромная ею созданная новая интеллигенция…"
В той же статье мы можем встретить много примеров, свидетельствующих о поразительной неспособности автора понять основные линии совершающихся в современной России, в душе современного русского человека, процессов. Вся статья — сплетение беспомощных федотовских парадоксов и выведенных из этих парадоксов ложных выводов. Понятие свободы и желание свободы, видите ли, испарилось у всех живущих в России, даже у остатков дореволюционной интеллигенции.
Те, в рядах старой интеллигенции, "кто не пожелал погубить себя или покинуть родину, должны были за годы неслыханных унижений убить в себе самое чувство свободы, самую потребность в ней: иначе жизнь была бы просто невыносимой. Они превратились в техников, живущих своим любимым делом, но уже вполне обездушенным. Писателю все равно, о чем писать: его интересует художественное "как"; поэтому он может принять любой социальный заказ. Историк получает свои схемы готовыми из каких-то комитетов: ему остается трудолюбиво и компетентно вышивать узоры… В итоге не будет преувеличением сказать, что вся созданная за 200 лет империи свободолюбивая формация русской интеллигенции исчезла без остатка…"
Прочтешь такую ученую глупость, вспомнишь людей, с которыми встречался, живя в России, со старыми интеллигентами и образованными людьми уже послереволюционного периода, и не знаешь, как расценить подобного рода тирады. То ли как нормальную профессорскую глупость, то ли как проявление старческого маразма.
Оплеуха по адресу всего русского народа по адресу живущих в ней образованных людей в тяжелых большевистских условиях, продолжающих строительство национальной культуры следует за оплеухой. На оплеухи проф. Г. Федотов так же щедр, как и на нелепые парадоксы.
"…Ни сердце, ни мысль не взволнованы глубоко нет и в помине того, что мы русские называем духовным страничеством За внешними бурными (почти всегда как бы военными движениями) — внутренний невозмутимый покой…
…Нет пока никаких признаков пробуждения религиозного чувства. Новая религиозная политика (НРП) остается в пределах чистой политики. Но и это со временем придет если религия, действительно составляет неотъемлемый атрибут человека; когда-нибудь метафизический голод проснется в этом примитивном существе живущем пока культом машины и маленького личного счастия…"
Свободы в сегодняшней России нет, утверждает Федотов. Но по существу никогда в России свободы не было. А будет ли в России свобода после большевиков, по мнению проф. Федотова, зависит от того, пойдет он послебольшевистская Россия второй раз на выучку к Западу. Проф. Федотов, будучи западником до мозга костей, не может себе представить, что после большевизма Россия захочет, наконец, быть не духовным ублюдком Европы, а просто Россией, страной самобытной духовной культуры, ранг которой, в самом худшем случае не ниже ранга уходящей со сцены истории европейской культуры.