Что истина для одного, тем более истинно для тысячи. Большой дом не стоит дороже маленького пропорционально размеру, ведь несколько комнат прячутся под одной крышей, под ними лишь один погреб, и разделены они одной стеной. Но я всегда предпочту отдельное жилище. Более того, обычно дешевле построить его самому, чем убеждать другого в преимуществах общей стены. И если вы построите ее, наверняка сделаете тонкой для удешевления, а другой человек может оказаться плохим соседом и станет содержать ее в исправности. Возможное сотрудничество между людьми чрезвычайно ограничено и неосновательно. И как мало в этом настоящих гармоничных связей, неслышимых человеку! Если они вообще есть.
Если человек верует, с той же верой он сможет сотрудничать со всеми. Если же веры нет, продолжит жить как все, к какой компании ни присоединится. Сотрудничать, и в самом высоком, и в самом низком смысле, означает вместе зарабатывать на жизнь. Вроде с недавних пор считается, что двое юношей должны вместе путешествовать по свету. Один – без денег, зарабатывая по пути и стоя у мачты или за плугом, второй – с переводным векселем в кармане. Нетрудно понять, что они не смогут долго быть компаньонами или партнерами, ведь один вовсе не будет работать. Они расстанутся при первом же столкновении интересов в дороге. Помимо всего прочего, путешественник-одиночка может отправиться в путь хоть сегодня, а нуждающийся в паре вынужден ждать компаньона, и может пройти много времени, пока они соберутся.
Но я слышал и мнения, что одиночки слишком эгоистичны. Признаю, что до сей поры очень редко позволял себе участвовать в благотворительных мероприятиях. Я достаточно жертвовал чувству долга, и среди прочего, этим удовольствием. Кое-кто использовал все свое красноречие, дабы убедить меня поддержать одну бедняцкую семью. И майся я от безделья – ведь дьявол всегда находит занятие для бездельника – попробовал бы силы в благотворительности. Но даже когда я решался успокоить Небеса, взяв на содержание некоторых безнадежных бедняков, чтобы обеспечить им сносный комфорт, и делал им предложение, все они без колебаний предпочитали оставаться нищими. Поскольку многие жители моего города всецело посвятили себя помощи ближним, я уверен, что хотя бы один человек может освободиться для других, менее гуманных дел. Для благотворительности нужен дар, как и для всего остального. Нести добро – одна из профессий, где нет свободных мест. Честные попытки заниматься этим принесли мне удовлетворенное осознание несоответствия со складом ума. Нельзя осознанно и решительно пренебрегать главным призванием, творя требуемое обществом добро и спасая Вселенную от гибели. Более того, уверен, что иная бесконечно большая непреклонность, схожая с моей, и есть главный спаситель.
Но не пристало стоять между человеком и его даром. Тому, кто делает свое дело, отвергнутое мной, и делает его от всего сердца и души, я скажу: «Упорствуй, даже если мир назовет сие злом – как, скорее всего, и будет».
Мой случай отнюдь не исключителен, и, без сомнений, многие из читателей приведут похожие аргументы. Когда речь идет о деле, я без колебаний говорю (и не уверен, что соседи согласятся), что считаю себя прекрасным наемным работником, но так ли это, должен выяснить работодатель. Когда творишь добро в общепринятом смысле слова, сторонись главного пути и не планируй понапрасну. Люди, в сущности, утверждают: «Где бы и каким бы ты ни был, начни бесцельно и преднамеренно творить добро, даже во зло себе». Проповедуя, я бы сформулировал иначе: «Настройся на то, чтобы быть хорошим». Как если бы солнце, разгоревшееся до яркости луны или звезды шестой величины, остановилось на этом и расхаживало туда-сюда, как Славный Малый Робин. Заглядывало бы в каждое окно, тревожило лунатиков, портило мясо и рассеивало темноту. И все это вместо своего обыкновения увеличивать с рассветом доброжелательный жар и милосердие до той яркости, что ни один смертный не сможет взглянуть ему в лицо. И обходить одним днем весь мир по своей орбите, творя добро, – или, как открыла точная наука, чтобы мир обращался вокруг него, становясь лучше.
Мифический бог Фаэтон, желающий доказать свое небесное происхождение любовью к ближнему, получил на один день солнечную колесницу, но сошел с проторенного пути, сжег несколько кварталов домов на нижних улицах небес, обжег поверхность земли, высушил все источники и сотворил великую пустыню Сахару. Тогда Юпитер ударом молнии швырнул его головой вниз на землю, и солнце, опечаленное смертью Фаэтона, не светило целый год.
Нет запаха хуже того, чем воняет протухшая доброта. Это человеческая, небесная падаль. Знай я наверняка, что вы подходите к моему дому с сознательным намерением причинить добро, бежал бы со всех ног, как от сухого и знойного ветра в африканских пустынях. Он называется «самум» и забивает рот, нос, уши и глаза песком, пока вы не задохнетесь. Страшно, что я должен получить переносимое им добро, и его вирус попадет в мою кровь. Нет уж, лучше привычно страдать от зла. Человек не станет для меня добрым, если накормит голодного, согреет замерзшего или вытащит меня, упавшего, из канавы. Я могу найти вам ньюфаундленда, который сделает то же самое. Благотворительность не есть любовь к ближнему в широком смысле. Говард считался исключительно добрым и достойным человеком, получив за это награду.
Но чем была бы сотня Говардов для нас, если бы их благотворительность не помогала нам в положении, когда мы наиболее всего заслуживаем помощи? Вряд ли проходило благотворительное собрание с искренними предложениями облагодетельствовать меня или мне подобных.
Иезуиты ничего не могли поделать с индейцами, которые, будучи сжигаемыми на костре, сами предлагали новые способы пыток своим мучителям. Будучи выше физических страданий, они возвышались и над предлагаемым миссионерами утешением. Закон – поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступили с тобой, – неубедителен для тех, кому все равно, как с ними поступят. Кто по-своему любит своих врагов и легко прощает им все прегрешения.
Убедитесь, что предлагаете бедным помощь, в которой они более всего нуждаются, даже в виде примера, для них недосягаемого. Жертвуя деньги, отдавайте вместе с ними себя, а не просто самодовольно бросайте их. Иногда мы совершаем удивительные ошибки. Часто бедняк не столько замерзший и голодный, сколько грязный, оборванный и отталкивающий. Это отчасти его выбор, а не только невезение. На подаренные деньги он наверняка купит еще обносков. Я имел обыкновение сочувствовать неуклюжим ирландским рабочим, рубившим лед на пруду, из-за их скудной и поношенной одежды, в то время как дрожал в своей более чистой и модной, пока однажды в холодный день один из них не упал в воду и не зашел в мой дом, чтобы согреться. Рубщик снял три пары штанов и две пары чулок, прежде чем раздеться догола. Они выглядели довольно грязными и потрепанными, но парень мог позволить себе отказаться от дополнительной предложенной одежды, потому что имел много своей. А погружение в воду оказалось необходимым для очистки. Тут я начал жалеть себя и понял, что подарить мне фланелевую рубашку намного благотворительнее, чем отдать рубщику целый магазин готового платья. Тысяча зарубок на ветвях зла приходится на одну, нанесенную по корню, а тратящий излишне времени и денег на нуждающихся лишь увеличивает нищету, которую тщетно пытается облегчить. Это благочестивый рабовладелец, отдающий вырученную за каждого десятого раба сумму на воскресный отдых для всех остальных. Некоторые проявляют свою доброту к бедным, нанимая их на кухню. Но разве не стали бы они добрее, наняв туда самих себя? Вы хвастаете тем, что тратите десятину дохода на благотворительность, но может, стоило бы потратить и остальные девять десятых, на этом успокоившись? Так, общество возвращает себе только десятую часть своей собственности. Объясняется ли это щедростью собственника или нерадивостью судебной власти?
Благотворительность – почти единственная добродетель, должным образом ценимая человечеством. Мало того, она сильно переоценена нашим эгоизмом. Как-то солнечным днем в Конкорде крепкий бедняк расхваливал мне одного земляка – по его словам, доброго к несчастным, подразумевая себя. Добренькие дядюшки и тетушки народа всегда более уважаемы, чем его подлинные духовные отцы и матери.
Однажды я слышал преподобного лектора, весьма ученого и разумного, рассказывающего об Англии. После перечисления ее знаменитостей в науке, литературе и политике – Шекспира, Бэкона, Кромвеля, Милтона, Ньютона и других – он начал говорить о ее христианских героях, ставя их выше всех остальных великих, словно того требовала профессия. Это были Пенн, Говард и миссис Фрай. Почувствуйте фальшь и лицемерие сего. Последние не относились к лучшим мужчинам и женщинам Англии, а лишь к ее лучшим благотворителям.
Я не принижаю ничего похвального, имеющего отношение к благотворительности, но просто требую справедливости к тем, кто своей жизнью и трудом облагодетельствовал человечество. И не ценю более всего праведность и добросердечие человека, ведь они служат только его стеблем и листьями. Растения, чью зелень мы высушиваем для заварки травяного чая больным, имеют малое употребление и нужны лишь знахарям. Я предпочитаю цветы и плоды человека – чтобы от него плыл аромат, и общение наше как бы наполнялось спелостью. Хочется не отдельного и мимолетного действия доброты, но его постоянного изобилия, неосознанного и не стоящего ни гроша. Это благотворительность, искупающая множество грехов. Жертвователь слишком часто окутывает человечество флером напоминаний о собственных давних печалях, именуя его состраданием. Но лучше делиться своей смелостью, а не отчаянием, своим здоровьем и покоем, а не болезнями, и позаботиться о том, чтобы последние не распространялись.
С каких южных равнин слышатся причитания? В каких широтах обитает язычник, нуждающийся в просвещении? Кто тот невоздержанный и грубый человек, которого мы должны наставить на путь истинный? Если человек страдает настолько, что не может ничем заниматься – даже если у него всего лишь болит живот, место сосредоточения сочувствий, – он сразу же возжелает изменить мир. Будучи микрокосмом, он обнаруживает, что мир объелся неспелыми яблоками, – и это настоящее открытие, сделанное самостоятельно. Ему кажется, что сам земной шар – огромное неспелое яблоко, и страшно даже подумать о том, что дети человеческие вкусят кислятины. Его стремительная благотворительность немедленно отыскивает эскимосов и патагонцев, охватывая также многолюдные индийские и китайские деревни. И так, за несколько лет благотворительной деятельности, которую власти тем временем используют в своих корыстных целях, он, несомненно, излечивается от своей диспепсии. Земной шар слегка зарумянивается с одной или двух сторон, словно начинает поспевать, жизнь теряет жестокость, вновь становясь приятной и полной. Я никогда не представлю себе большей чудовищности, чем уже совершенной. Не знал и никогда не узнаю человека худшего, чем я.