У нас с Барбарой, моей женой, три дочери. И в честь рождения каждой Уолт присылал нам фарфоровый детский горшочек, наполненный цветами.
Сотрудники могли отдохнуть на его ранчо в Смок Три совершенно бесплатно. На студии висел специальный график, и любой желающий мог вписать себя, зарезервировав свободные даты. А когда молодой аниматор его студии сильно заболел и из-за этого не появлялся на работе полгода, Уолт продолжал высылать ему зарплату, каждую неделю, несмотря ни на что.
Актер Алан Янг вспоминает Уолта как одного из немногих руководителей голливудских студий, которых отличали искренняя доброта и любовь к людям. Он рассказал мне о том, как познакомился с Уолтом в конце 1950-х: «Уолт пригласил меня на обед, чтобы обсудить мое участие в фильме “Лохматый папа”. Я не получил роль и сильно переживал из-за этого. Обычно если студия тебе отказывает, то тебе просто звонит ассистент. Все очень формально. А Уолт позвонил мне сам. Мне было несказанно приятно. Может показаться, что это мелочь, и все же редкий большой босс станет утруждать себя подобным».
Уолт своим примером показывает нам, что мы всегда можем найти способ проявить участие. Стоит лишь быть наблюдательнее и внимательнее относиться к потребностям других. Элизабет Шерман, жена Ричарда Шермана, вспоминает: «Мне было около 27, я тогда носила нашего первого ребенка. Как-то я пришла в павильон, где снимали “Мэри Поппинс”. Там царила такая суета! Люди носились туда-сюда, а в центре всего находился Уолт. Кто-то подошел к нему и показал зонтик с попугаями, предназначавшийся Джули Эндрюс. “Нет, он не годится”, – сказал Уолт. Тут он увидел меня и воскликнул: “Вы что, не видите, что Элизабет приходится стоять? Немедленно принесите ей стул!” Он все замечал и относился к людям с большой добротой».
Уолт любил не только людей, но и животных. Его мультфильмы «Белоснежка», «Дамбо», «Бэмби» пронизаны милосердием. Они призывают относиться к нашим меньшим братьям с состраданием. «Часто меня критикуют за то, что я одушевляю этих малюток, – сказал Уолт. – Но ведь когда я наблюдаю за кроликом, котом или собакой, я неизбежно начинаю воспринимать их лично. По мне, такое одушевление происходит само собой».
Сильное влияние на отношение Уолта к животным оказал один болезненный случай, произошедший в его детстве. Как-то семилетний Уолт гулял по яблоневому саду на семейной ферме в Марселине. Вдруг он заметил сову. Она сидела довольно низко и спала. Он вспомнил, что отец рассказывал ему о совах: они спят днем, а ночью охотятся.
Решив поймать птицу, он осторожно подкрался к ней и схватил ее обеими руками. Проснувшись, испуганная сова яростно забилась, пытаясь высвободиться из его хватки. В страхе Уолт швырнул птицу на землю и пинал ее, пока она не затихла.
Осознав, что натворил, Уолт пришел в ужас и горько заплакал. Потом он пошел домой, взял лопату, вернулся, вырыл могилу и похоронил несчастную птицу. Долгое время после этого сова являлась ему в кошмарах. Случившиеся оставило в душе Уолта глубокую рану, и лишь в последний год жизни он смог поделиться этим воспоминанием с близкими.
Судя по всему, то трагическое происшествие изменило отношение Уолта к живым существам. Лиллиан часто рассказывала о доброте и отзывчивости, с которыми ее муж относился к животным. «Он запрещал садовнику ставить ловушки на белок и сусликов, – сказала она как-то репортерам. – Он говорил: “Они живые создания и имеют такое же право быть здесь, как и мы. Они никому не мешают”». Когда же Лиллиан заметила, что они уничтожают урожай, Уолт ответил ей: «Ты можешь сходить за едой в магазин, а они – нет».
Уолт и его простота
«Я никогда не утверждал, что разбираюсь в искусстве, – сказал Уолт. – Я делаю фильмы, которые нравятся людям, а потом эксперты разъясняют мне их суть». Уолт снимал кино без претензий. Его вкусы не были затейливыми, и эта простота отражалась в его манере рассказывать истории. Вместе с тем именно она так сближала его с его зрителем – обычным непритязательным человеком, коих в нашем мире большинство.
Отсутствие у Уолта художественных амбиций, разумеется, вовсе не означает, что он не был художником. Определенно он им был. Уолт Дисней превратил своих сотрудников из аниматоров-самоучек в живое подвижное сообщество творцов. Он поднял «мультики» до уровня мультипликационного искусства. И его искусство было чистым и искренним, ведь в нем не было помпезности, претенциозности, притворства – всего того, чем то и дело грешат современные художники. Свое искусство Уолт создавал для людей, а не для экспертов.
Его работы динамичны, эмоциональны, волнующи, кинетичны. Они лишены даже намека на элитарность или снобизм. «Для меня искусство всегда было тем, что оправдывает средства, – сказал Уолт. – Когда в голове появляется новая идея, ждать просто невозможно. Начав ее воплощать, ты не можешь остановиться, она все время подталкивает тебя изнутри. Да, на пути встречается много неприятностей и проблем, но у тебя нет выбора. Ты должен с ними справиться, ты не можешь отступить. Это как поездка на американских горках: то взлеты, то падения, но ты увлечен каждой минутой. Наш бизнес – очень увлекательное занятие».
Уолт Дисней был необыкновенным человеком: душевным, бесхитростным – и абсолютно гениальным в этой простоте.
В 1930-х и 1940-х художники всего мира превозносили Уолта. Они считали его одним из своего братства. В 1937-м Сальвадор Дали сказал французскому поэту Андре Бретону: «Я еду в Голливуд. Я буду работать с тремя великими американскими сюрреалистами – братьями Маркс, Сесилом ДеМиллем и Уолтом Диснеем». В послевоенные годы диснеевские мультфильмы несколько утратили былую художественную свободу. Эпоха смелых идей, подарившая нам «Белоснежку», «Фантазию» и «Бэмби», закончилась. Место экспериментов заняли проверенные формулы и более надежные схемы. Сообщество художников и искусствоведов было разочаровано. Они отвернулись от Уолта, сочтя, что он превратился в заурядного поставщика семейных развлечений, штампующего «фильмы для детишек».
На самом деле Уолт не продавал свое искусство. В душе он оставался все тем же вдохновенным экспериментатором, каким был в молодости. Единственное отличие заключалось в том, что теперь он использовал другие художественные средства. 17 июля 1955 года Уолт представил миру новую форму трехмерного искусства. Некоторые назвали ее «тематическим парком». На самом же деле Диснейленд представлял собой мультимедийное приключение с эффектом полного погружения. Эффект достигался с помощью гениального смешения света, цвета, текстур, звуков, музыки, запахов, вкусов, историй, эмоций, воспоминаний, исторических фактов и фантазий. Это был самый огромный арт-объект своего времени, занявший почти 65 гектаров.
Диснейленд был простым, непретенциозным шедевром. Искусством для масс, пиром воображения и чувств. Немногие эксперты смогли оценить по достоинству бесхитростную гениальность этого творения. Они считали Диснейленд не более чем «парком развлечений». Лишь те, кто не утратил детское благоговение перед чудесами мира, понимают, что в этом парке сокрыто гораздо большее.
В 1940 году критики встретили «Фантазию» весьма недоброжелательно, заявив, что мультфильм слишком «заумный». Когда же спустя 15 лет Уолт открыл Диснейленд, они упрекнули его в «примитивности». Но люди, обычные люди, чье мнение действительно волновало Уолта, не обратили на это никакого внимания. Он пришли и влюбились в то, что он сделал, в то, что он любил: в поезда и подводные лодки, в замки и карусели, в пароходики и ракеты.
За свою жизнь Уолт получил немало наград, в их числе 48 «Оскаров» и 7 «Эмми». Между тем его последние фильмы особенно не нравились критикам. Ричард Шерман вспоминает, как негативно отнеслись они к «Отмороженному профессору»: «Уолт не понимал, почему фильм вызвал такую реакцию. По его мнению, идея была очень смешной». Как-то он зашел в кабинет Уолта и обнаружил его грустно стоящим у окна. «Что ж, – сказал Уолт. – Я думаю, зрителям все равно понравится наша картина».
«Хорошие отзывы никогда его не трогали, – заключает Ричард. – А вот плохие он принимал очень близко к сердцу».
Временами Уолт сожалел, что никогда не сможет снять противоречивый и социально значимый фильм. После выхода на экраны мощной драмы «Убить пересмешника» в 1962 году он признался Рону Миллеру: «Хотел бы я сделать такой фильм. Но мой зритель никогда его не примет». Впрочем, он предпочитал не углубляться в переживания по этому поводу. Уолт не мог позволить себе тратить время на жалобы: он был слишком занят.
Мы здесь не для того, чтобы ублажать критиков. Давайте-ка лучше сосредоточимся на зрителях.
Уолт вел весьма скромный образ жизни – особенно для киномагната. Конечно, он вкладывался в личный комфорт (и собственную железную дорогу в саду), но по голливудским стандартам все это было не слишком шикарно. В то же время он никогда не стремился к богатсву или роскоши. Деньгам он видел два применения: реализацию новых проектов и обеспечение нужд своей семьи. Сверх этого ему ничего не было нужно.
Он не любил, когда ему делали дорогие подарки. «Хейзел Джордж особенно хорошо чувствовала, какой сюрприз может порадовать ее босса, – пишет Боб Томас. – При этом она редко тратила на рождественский подарок для Уолта больше доллара. Как-то она подарила ему калейдоскоп. Уолт пришел в настоящий восторг. Всем, кто приходил к нему в кабинет в тот день, он предлагал посмотреть, в какие причудливые узоры складываются на свету кусочки пластика».
В тех редких случаях, когда Уолт все же тратил на себя приличную сумму, чувство вины не покидало его многие дни. В 1964 году после невероятного успеха «Мэри Поппинс» Уолт приобрел спортивный «Мерседес». Он приметил этот автомобиль случайно в витрине автосалона и не смог проехать мимо. Машина стоила 11 000 долларов – очень большие деньги по тем временам. Первой мыслью Уолта было: «Нет, зачем мне она, это расточительство». Он уже вышел из салона – но все же вернулся и купил «Мерседес».