Кеннеди умел слушать, вести диалог, общаться. Он часто фотографировался с семьей в Белом доме, держа детей на коленях. Уроженец Бостона, владелец огромного состояния, он казался внимательным к бедным и обездоленным. В июне 1963 года президент добился права для негритянской молодежи поступления в университеты штата Алабама, где расовые запреты были особенно сильны.
Никогда Америка не была так сильно похожа сама на себя – по крайней мере, на свой миф, – как в начале 1960-х годов, в эпоху технологического подъема, пик которого пришелся на июль 1969 года, когда состоялось знаменитое «прилунение».
Пусть история раскрыла нам с тех пор глубоко скрываемые секреты, самые потаенные мысли персонажа, но нет сомнений в том, что Кеннеди предопределил взлет технического прогресса и духовной жизни государства.
1960-е годы были годами молодых. Они как-то все разом шумно заявили о себе, излучая энергию во всех направлениях. Тинейджеры почувствовали силу в своих руках, весь мир готов был работать для них и вместе с ними. Было замечено, что эти потребители, которые до недавнего времени относились ко всему презрительно-небрежно, теперь заинтересовались экономикой, изыскивая способы дать ей «второе дыхание». Экономика в этот период расцвета была нацелена на удовлетворение первостепенных социальных нужд, не последнее место отводилось вторичному рынку автомобилей и всему, что необходимо для их эксплуатации.
С появлением «Битлз» продажи пластинок взлетели на небывалый уровень. Появились первые синтезаторы, футболки с напечатанными портретами звезд рок-музыки, кино и Че Гевары. За десять лет, с 1947 до 1957 года, количество произведенных телевизоров выросло с десяти тысяч до четырех миллионов. После знаменитых телевизионных дебатов Никсон – Кеннеди во время президентской избирательной кампании телевидение вышло на первое место как средство коммуникации. США транслировали в прямом эфире первый шаг человека (американца) на поверхность Луны. Весь мир участвовал в этом событии и вряд ли когда забудет это.
В 1960-х красота ассоциировалась с Шримптон[295], Твигги[296], Донйел Луна[297], первой чернокожей фотомоделью, чьи снимки, сделанные Пако Рабаном[298], были напечатаны в американском издании журнала Vogue.
1950-м годам можно подвести итог двумя словами: изобилие и возрождение. 1960-е определяются уже тремя словами: потребление, энтузиазм и противостояние. В самом деле, 1960-е годы, которые пробудили США, открыв дорогу надежде, возродили национальную гордость, завершились яростными демонстрациями против войны во Вьетнаме, в которой увязла страна. Этими настроениями умело воспользовались противники президента, что привело к цепочке трагедий – убийству Джона Кеннеди в Далласе в ноябре 1963 года, убийству его брата в июне 1968 года и затем, в апреле 1968 года, убийству лауреата Нобелевской премии, пастора Мартина Лютера Кинга…
Американское искусство
Поп-арт временем своего рождения выбрал счастливый момент – это блаженное состояние, когда Америка купалась в идеализме эпохи Кеннеди, лозунгом которой стала лучезарность. Роберт Индиана записал: «Попарт – это мечта американского оптимизма, великодушного и наивного». «Поп-арт – это любовь, поскольку он приемлет все». Сразу же после убийства Джона Кеннеди поп-арт изменил свое направление, и Уорхол в первую очередь, в сторону черной безысходности, неминуемости смерти и тоски одиночества.
Поп-арт имеет характер сиюминутности. Он до такой степени принадлежит настоящему, что Люси Липпард записала: «Ошибочно, во всяком случае относительно Америки и Германии, приписывать возникновение поп-арта неким историческим влияниям». Невероятное заявление? По меньшей мере, да! Если верно то, что поп-арт многим обязан Джасперу Джонсу, Раушенбергу, а еще больше – Леже, Дюшану, равно как Барту[299], Роб-Грийе[300], Маклюэну – весьма влиятельному ученому в американских университетах, да и многим-многим другим, то вырисовывается облик очень молодого, совершенно нового, необычного и свежего явления. В 1960-е годы они появилось внезапно, без малейшего предварительного намека, и сложилось впечатление, что это искусство не зависит ни от кого, никто на него не может повлиять, более того, оно, по-видимому, не имеет родины.
Когда появился поп-арт, немногие встретили его в штыки: лишь те люди искусства, которые решили воспринять его всерьез. Большинство же американской публики просто забавлялось. Поп-арт поначалу был простым, живым, развлекательным, обращенным вовне, с несложным и понятным содержанием. Это был действительно популярный вид искусства, и этот вид искусства был действительно американским.
Разве случайно Уорхол так часто повторял, что он обожает «все американское»? Разве просто так все сюжеты он брал совершенно и исключительно из американской жизни: долларовая купюра, Мэрилин Монро, консервированный суп Кэмпбелл, кока-кола, электрический стул, расистские мятежи и даже в конце жизни статуя Свободы? Ведь не простой фигурой речи были слова поэта Эдмунда Уайта[301], который сказал об Уорхоле, что он так же насквозь американский, как искусственный газон.
Уорхол так объясняет движение поп: «Самое замечательное в этой стране – это то, что Америка создала традицию, по которой самые богатые потребители покупают те же самые вещи, что и самые бедные. Вы смотрите телевизор, пьете кока-колу и можете быть уверены, что президент тоже пьет кока-колу. Вы знаете, что в любой момент можете выпить стакан кока-колы. Кока – это кока, и никакие деньжищи мира не могут вам обеспечить покупку лучшей коки, чем та, которую пьет нищий на обочине дороги. Все коки одинаковы, и все коки вкусны. Это знает Лиз Тейлор, это знает президент, это знает нищий, и вы это знайте». Если у вас и после этого остались сомнения, он словно пригвождает вас последним аргументом: «Американская идея замечательна, потому что, чем больше вещь общеупотребима, тем более она американская».
Тому, кто «сожалеет» о предполагаемой аполитичности Уорхола или подозревает его в правом уклоне, можно посоветовать внимательно прочитать исполненные юмора ответы Уорхола в одном из первых интервью с Джином Свенсоном, художественном критиком, который с искренней симпатией относился к молодому художнику: «Кто-то сказал, что Брехт хотел, чтобы весь мир мыслил одинаково. Я тоже хочу, чтобы весь мир думал одинаково, но Брехт рассчитывал добиться этого с помощью коммунизма, который установится так или иначе. Именно по этому пути идет Россия с ее правительством. Здесь это проявляется спонтанно, без необходимости жесткого участия правительства. Если этот процесс происходит сам собой, почему бы ему не существовать без коммунизма? Все люди мира похожи друг на друга и совершают похожие поступки, и мы становимся все больше и больше похожими друг на друга. Я думаю, что весь мир должен превратиться в одну машину и все должны любить всех.
– В этом заключается стиль “поп”? – задает вопрос Джин Свенсон.
– Да, его смысл – любить вещи».
В эпоху переизбытка эйфории, замалчивания всего, что касалось войны во Вьетнаме, омрачившей конец этого десятилетия, художники отвернулись от романтической культуры, оглянулись вокруг себя, всмотрелись в свой внутренний мир. «Простая эмоция», что является абстрактным экспрессионизмом, направляется во внешний мир, чтобы соблазниться и увлечься популярной культурой своего времени. Это то, о чем они мечтали? Принять активное участие в движении, которое родилось в Англии и завершилось возникновением популярного искусства, предназначенного для самой широкой аудитории. Искусство сексуальное, стремительное, забавное, позитивное, создаваемое целой серией произведений, простое в употреблении.
Публика приходила в восторг, видя в галереях или в музеях гамбургеры, яблочные пироги, супы Кэмпбелл, бутылки кока-колы, комиксы, одним словом, все то, что формирует нашу повседневную жизнь: портреты актрис, певцов, популярных людей, обретших известность благодаря публикациям их фотографий в иллюстрированных журналах и телевизионным передачам.
Поп-арт – это Лихтенштейн и Уорхол. В этот же ряд можно поставить Олденбурга, Розенквиста и Вессельмана[302].
Человек поп-искусства живет в городской среде, в водовороте медийной информации, печатной продукции, проектов, знаков, символов, указателей разного порядка, которые встречаются на улице буквально на каждом шагу, в хаосе звуков, приказов, советов, он окружен соблазнами и объектами вожделения.
«Поп» – это объект, который становится сюжетом искусства именно в тот момент, когда он врывается в повседневную жизнь. Он символизирует изобилие, разнообразие, но при этом и единообразие. Объект – фетиш, объект – король. Объект – в самом центре картины.
«Поп» – это отказ от плоскостного изображения, это выбор чистых красок, фронтальных и центрированных композиций, осознанное предпочтение невыразительным техническим и механизированным способам воспроизведения, предполагающим невмешательство кисти художника в свое творение. «Поп» – это желание следовать вкусам общества, вплоть до создания китча; это интерес к настоящему и его отображение любыми способами и в любых формах.
Все это частично напоминает тактику Фернана Леже. Современники рассматривали объект как элемент единого целого. Леже же его изолировал, как делали это и поп-художники. «Яблоко, – говорил он, – исчезает со стола и из фруктовой вазы. Оно очерчено в необычном для него пространстве, на ярко выкрашенном фоне». Вот другое мнение: «Предмет – это действительно “сюжет” для моей картины. Я беру любой предмет, делаю его набросок на полотне и окунаю этот предмет в беспредельный воздух, без перспективы, без опоры».