Боуи сдружился с Занеттой, который в Лондоне, также как и в Нью-Йорке, исполнял роль Б. Марлоу. Они виделись каждый день, и Боуи засыпал своего нового друга вопросами об Уорхоле. В сентябре Боуи приехал в Нью-Йорк для подписания контракта с Radio Corporation of America, и Занетта, приехавший в город чуть позже него, привел его на «Фабрику». Встреча с Уорхолом была не самой теплой. Сначала художник был оглушен песней под названием Andy Monument Warhol, которую Боуи сочинил в его честь и сыграл лично для него, в завершение, поморщившись, он выдавил из себя: «Было великолепно, большое спасибо», и уже совсем другим тоном искренне похвалил его ботинки…
В тот же вечер Боуи ужинал с Лу Ридом в ресторане Max’s и рассказывал, чем, вероятно, здорово веселил своего сотрапезника, до какой степени его встреча с Уорхолом оказалась «незабываемой», потому что «Уор-хол так ничего и не сказал, абсолютно ничего»…
В следующем, 1971 году Уорхол придумал конверт-обложку для нового диска «Роллинг стоунз» Sticky Fingers[607], с фотографией мужского торса, принадлежавшего Джеду Джонсону, тот был облачен в джинсы, с застегнутой на застежку-молнию ширинкой. Когда молнию расстегивали, то на бумажной подложке появлялся тот же мужчина – уже в кальсонах. Полмиллиона этих дисков было продано всего за две недели. Уорхол решил, что к такому успеху альбома он также причастен и должен потребовать от его продажи проценты в свою пользу.
Мик Джаггер отзывался об Уорхоле как о «мерзком любителе подсматривать в замочную скважину», кометой пересекшем траекторию его жизни. Их отношения были приятельскими, но не больше. В 1975 году Уорхол посвятил ему серию из шести шелкографий в сочетании с необычными коллажами из порванных разноцветных бумажек, приклеенных на лицо. Встречались они редко, от случая к случаю. Бьянка Джаггер, на тот момент его жена, прекрасная пуэрториканка, топ-модель, шагавшая в ногу со временем, непременная участница всех праздников, всех вечеринок, всех самых необузданных эскапад, напротив, заявляла, что Энди Уорхол – ее любимый художник. Она стала его близким другом и на протяжении десяти лет усердно сопровождала его выходы в ночные клубы «Студия 54», «Регина»… и не только.
В своем «Дневнике» 31 марта 1977 года Энди с явным удовольствием записал: «Она вслух высказывала все, что я думаю». Ему нравились ее энергия, стремительность, манера поведения обаятельной озорной девчонки. 5 января 1978 года он чуть ли не с умилением отметил, что семейная пара Мик – Бьянка испытывала большие трудности: «У Бьянки на лице – два прыщика! А раньше никогда не было! Наверное, это все из-за Мика: она ведь совершенно в подавленном состоянии, хотя и танцует диско ночи напролет. Она до шести утра там веселится, а в восемь уже встает, чтобы идти на тренировку». Спустя несколько дней, 10 января, в довольно развязной манере он продолжал следить за непростыми отношениями супругов: «Сначала она сообщила, что ни разу не изменяла Мику, а потом заговорила о том, что он разошелся с ней, потому что она слишком многими увлекалась… Она утверждает, будто умеет танцевать, но вчера вечером я специально следил за ней, и она, конечно, отнюдь не Рита Хейворт, ничего похожего…» Весь «Дневник» напичкан анекдотами, иногда забавными, иногда пошлыми, наблюдениями за существованием, в высшей степени свободным, молодой женщины, глаза которой всегда горели огнем. В пуританской среде она дала себя увлечь и ушла с головой в чрезмерное увлечение сексуальными экспериментами, алкоголем и наркотиками. После того как Мик и Бьянка разошлись окончательно, Уорхол продолжал записывать в «Дневник»: «Потом мы пошли к Эртюганам, это было супер. Мик был без Джерри Холл (новой жены). Словно вернулось то время, когда он и Бьянка только встречались. Они флиртовали вовсю. Бьянка откровенно ласкала его. Было возбуждающе». Далее идут откровения такого рода: «Бьянка мне сказала, что она никогда не ревновала Мика к Джерри, потому что она понимает: с ней он наконец-то получает настоящий кайф в сексе. Я заметил: “Ну, Джерри нам призналась, что прежде делает Мику минет всякий раз перед тем, как выпустить его из дома”». Эта запись появилась 21 февраля 1980 года.
Бьянка забавляла Уорхола, ему, без сомнения, нравилось идентифицировать себя с нею, даже после того, как она вторглась на его территорию со смутным проектом книги «Великие мужчины», по поводу которого у него вырвалось восклицание (2 мая 1985 года) «В каждой бочке затычка!». Даже когда он говорил, что Бьянка раздалась в заднице, или что «она выглядит на свой возраст. Я не знаю сколько ей лет, но выглядит она точно на эти годы», или когда он сделал открытие: «Бьянка старается быть коммунисткой» и «теперь она – никарагуанская партизанка».
Известных певцов, которые кружились вокруг Уорхола, он, по-видимому, воспринимал как других знаменитостей, с кем можно завязать знакомство. Говоря иначе, он рассматривал их как потенциальных клиентов, как стратегические связи. Энди наблюдал за этим мирком насмешливым, строгим и придирчивым взглядом. В некотором роде он был моралистом… или карикатуристом.
Йоко Оно, еще одна женщина поп-звезда, его раздражала. Уорхола можно понять: эта трудолюбивая художница, придерживавшаяся непонятной концепции, одно время заигрывала с движением Fluxus и обвинила его в том, что в 1960-е годы он организовал «конспиративный гомосексуализм», чтобы помешать ее выставке…
При этом Уорхол высоко ценил Джона Леннона, потому что тот был по-настоящему талантлив. В тот приезд Леннона с женой в Нью-Йорк в 1971 году Уорхол почувствовал в нем потенциального покупателя.
Пусть никто не обманывается: выходить каждый вечер, наносить визиты богатым людям – это все было в жизни Уорхола, но никогда он не относился к этому как к удовольствию, для него это было работой: «Пока мы добирались в “Студию 54”, – писал он в “Дневнике” 6 марта 1978 года, – я прикидывал, что на вечеринку в честь Лиз Тейлор придет человек пятнадцать – двадцать, а явилось, наверное, около двух тысяч… Для меня это был хороший рабочий вечер, потому что я встретил миссис Кайзер – Эли – и она сказала, что на следующей неделе ее лицо уже будет в порядке и можно будет ее сфотографировать». Через два года, в Неаполе, он поступал точно так же, несмотря на то что результаты не были такими же позитивными: «Я сказал Лючио[608], когда мы уходили, что это была самая смешная вечеринка в моей жизни и что мы только зря потратили время. На приеме такого рода не продают картины».
Уорхол сам занимался продажей своих работ, охотясь за заказами, где только мог. В XII веке так поступал Рубенс – художник и дипломат выдающихся организаторских способностей, расчетливый бизнесмен, управляющий большой мастерской, где работали, помимо его учеников, уже признанные художники. Его главной задачей, первейшей заботой было обеспечить свою мастерскую заказами.
Уорхол сопровождал Йоко Оно и Леннона в их походах по галереям и антикварным магазинам, водил их, давал советы. Ему понравилось, что Леннон вместо того, чтобы купить у него готовую картину, сделал заказ на двойной портрет. Это ему обошлось в 40 000 долларов, как сообщил Уорхол одному из своих друзей, которому было поручено заронить в голову Леннона эту идею.
40 000 долларов, да… Дело в том, что в те годы Уорхол продавался хорошо. Пожалуй, он был первым из современных ему художников, чья картина была продана на аукционе за 60 000 долларов. Рекорд. Из-за покушения и «благодаря» ему люди хотели покупать Уорхола за любую цену. Покупатели буквально вырывали его работы друг у друга из рук, словно на торгах биржевыми акциями.
Не забудем об этом. Когда возникает вопрос, почему в 1972 году после серии «Мао», портретов светских львов и львиц, постепенно отходя от производства кино, он возвратился к написанию картин, а после «голливудской неудачи» – с особым рвением, этот факт заслуживает внимания и многое объясняет.
Никогда до этого Уорхол не был таким одиноким, никогда не продавал так дорого свои картины, никогда не крутился как белка в колесе, выставляясь повсюду. Однако в это же самое время поползли слухи о скором закате звезды андеграундного кино и лидера поп-арта. В мае 1969 года «Эсквайр» опубликовал статью под названием «Окончательное крушение и полный закат американского авангарда». На обложке журнала – Уорхол. Он тонет в банке с супом Campbell’s. Газета Time прямолинейно заявляла: «Американцы, которых возмущает сама мысль о существовании преступления и беспорядка, должны задуматься над случаем Энди Уорхола, который вот уже несколько лет поощряет все виды вольности и распущенности… Король поп-арт – это гуру кошмарного мира. Он фотографирует разврат и называет его правдой жизни».
Его называли ничтожеством, «пластиковым фашистом», трупом. То ли для того, чтобы избежать распространения такого мнения, то ли из желания открыть встречный огонь, Уорхол запустил свой новый проект – журнал «Интервью». Нет сомнений, что, пускаясь в издательскую деятельность, Энди мечтал приобрести еще большее влияние в обществе, заработать еще больше денег.
Когда его спрашивали об истинных причинах такого решения, он, как обычно, отвечал замысловато и непонятно. По его словам, он основал журнал для того, чтобы все время получать бесплатные места на спектакль, то есть чтобы дать работу Маланге…
Странно, но большинство биографов Уорхола воспринимают это высказывание в буквальном смысле. Некоторые, к счастью, не раздумывая, дают высокую оценку Inter/VIEW в общем наборе проектов Уорхола, воплощенных им в жизнь. По их мнению (в их число входил Кастелли), живопись, разумеется, занимает период начала 1960-х годов, после чего Уорхол переходит к кино; а 1970-е и часть 1980-х годов – это время отдано Inter/VIEW: «Его постоянный интерес до самого конца жизни, – говорит Кастелли, – это его журнал Inter