4. При этом он подразумевал, что и Кей, и Дон Грэхем всегда могли обратиться к нему за советом. Тем вечером он лег в постель абсолютно счастливым человеком.
1985 год обещал быть крайне интересным. На той же неделе, когда инвестиция, ранее произведенная Баффетом, принесла ему 332 миллиона долларов всего от одной компании — General Foods, купленной Philip Morris, — журнал Forbes рассчитал размер его состояния и включил его в список 400 богатейших людей Америки. Для вхождения в этот список тогда было достаточно иметь состояние в 150 миллионов долларов. Однако 55-летний Баффет уже был миллиардером. Людей такого достатка в стране, по версии Forbes, было всего 14. Его любимая детская книга теперь могла получить новое название — «Тысяча способов заработать миллион долларов». Никогда, даже в самых смелых детских мечтах, он не мог себе представить, что ручеек монет из автоматов для взвешивания или других его предприятий когда-нибудь превратится в такой поток.
Акции Berkshire Hathaway, изначально купленные им по 7,5 доллара, теперь торговались по 2000. Однако Баффет отказался от «сплита»44 по акциям, считая, что в данном случае вырастет не только количество акций, но и вознаграждение брокеров, что казалось ему бессмысленным. С одной стороны, это было вполне справедливо. С другой же, подобная политика привела к тому, что Berkshire стала большим, чем партнерство или даже клуб. А высокая цена акций привлекала к Berkshire куда больше внимания, чем любые связанные с ней события.
С ростом цены акций Berkshire росла и слава Баффета. Теперь, где бы он ни появлялся, внимание других инвесторов было приковано к нему. Покупка АВС от имени Cap Cities действительно изменила его жизнь, добавив немного голливудского шика к «толчее слонов» на приемах у Кей Грэхем. Встретившая Баффета на обеде у Мерфи импресарио «мыльных опер» Агнес Никсон пригласила его поучаствовать в шоу под названием Loving. Многие CEO бежали бы от такого предложения как от чумы, боясь столь недостойного их статуса занятия, однако Баффету настолько понравилось участие в шоу, пусть и минутное, что он демонстрировал всем и каждому чек, полученный им за дебют в шоу-бизнесе. Это вполне соответствовало его натуре — Баффет обожал устраивать вечеринки с переодеваниями (можно было ожидать, что в один прекрасный день он появится на вечеринке одетым в костюм Элвиса Пресли). 371 372
При этом тот же самый Баффет с удовольствием облачался в смокинг и отправлялся вместе со Сьюзи-младшей на официальный ужин к президенту Рейгану в Белый дом, где их соседями по столу были актер Сильвестр Сталлоне и модельер Донна Каран. Прилетев на вручение наград Киноакадемии вместе с Астрид — которая, против своего обыкновения, решила появиться на публике и гордо облачилась в платье из секонд-хенда, — он поужинал вместе с Долли Партон371. Однако Баффету, который нашел Партон симпатичной и привлекательной, не удалось произвести на нее такого же впечатления, как на большинство других женщин.
На вечеринках Кей, когда она сажала его между двумя самыми высокопоставленными или интересными женщинами, Уоррен обычно достигал большего успеха. Тем не менее он так и не привык заниматься светской болтовней. Для званых обедов ему приходилось каждый раз собираться с силами, а потом преодолевать усталость и утомление.
«Вы сидите рядом с двумя людьми, которых никогда раньше не видели и которых, скорее всего, никогда не увидите в будущем. Такое соседство всегда напрягает. Приглашая на свои вечеринки Бейб Пейли372, Мареллу Аньелли или принцессу Диану, Кей всегда пыталась найти в них что-то, чего не хватало ей самой. Я же совершенно не представлял, о чем могу с ними разговаривать. Разговаривать с принцессой Дианой мне было куда сложнее, чем с Долли Партон. Что можно спросить у принцессы? Как дела у Чака373374375? Что нового в замке?».
Тем не менее к 1987 году статус миллиардера вызывал у окружающих немалое уважение. Баффет превратился в некое подобие слона, которому уже не нужно было ждать приглашения от Грэхем для того, чтобы потолкаться с подобными себе. А Грэхем перестала нуждаться в его регулярном эскорте, и их взаимное наваждение постепенно стало остывать. Ее влечение к властным мужчинам заставило возобновить долгосрочную дружбу с недавно овдовевшим, сухим, энциклопедически образованным истинным денди Робертом Макнамарой, бывшим министром обороны в администрации Кеннеди и Джонсона. Макнамара являлся одним из архитекторов стратегии «войны на истощение». Многие люди считали войну во Вьетнаме его детищем: именно он в свое время приказал изучить вопрос вовлечения правительства США в события в Юго-Восточной Азии. При его участии, в частности, было создано то самое досье Пентагона, которые позволило Грэхем и ее газете попасть во все учебники по журналистике благодаря смелому журналистскому расследованию. Вскоре Макнамара стал для Грэхем (по выражению одного из членов совета директоров) «мужем номер три». По своему обыкновению, Кей ввела его в состав правления Post. С самого начала отношения Макнамары и Баффета было сложно «назвать отношениями лучших друзей», однако постепенно их связь приобрела форму взаимоуважительного перемирия.
Баффет вполне мог управляться с людьми типа Макнамары с помощью дипломатии. Куда сильнее его начала беспокоить проблема физической безопасности, связанная с его внезапной славой. Как-то раз в Kiewit Plaza зашли два человека. Один из них размахивал хромированной репликой револьвера 45-го калибра. Его план состоял в том, чтобы похитить Баффета и удерживать его в заложниках до момента уплаты выкупа в размере 100 000 долларов. Как объяснил нападавший, эта сумма должна
была стать своего рода займом для покупки ранчо10. С проблемой справились охранники здания и полиция, а невооруженный Баффет со смехом пересказал историю Глэдис, называя своего неудавшегося похитителя Билли Бобом376. Он и слушать не хотел о том, чтобы нанять телохранителя, так как это ограничило бы и его частную жизнь, и свободу. Тем не менее он отдал распоряжение об установке в офисе камер для службы безопасности, а также поставил у входных дверей стокилограммового секьюрити11.
Теперь ему все чаще и настойчивее начинали звонить незнакомцы, желавшие с ним пообщаться. Им была нужна всего минута его внимания... никто другой не мог им помочь... и они знали, что их предложение наверняка вызовет у Баффета интерес. Глэдис сухо просила их изложить свои просьбы в письменном виде12. Баффет начал получать письма, адресаты которых умоляли его подарить акцию Berkshire в обмен на совет пить побольше настойки из боярышника или помочь им деньгами для создания доселе неизвестного типа мороженого. Ему писали и так: «Господин Баффет, я устал жить жизнью обычного человека. Я охвачен непреодолимым желанием быть богатым. У вас много денег — поделитесь со мной»13. Авторы множества писем жаловались на то, что погрязли в долгах по кредитным картам или проигрались в азартные игры14.
Баффет, известный своей любовью к коллекционированию, сохранял все эти письма до тех пор, пока они не заполнили все свободное пространство в его шкафах для бумаг. Многие из них описывали его примерно так же, как он и сам думал о себе, — он служил для других людей ролевой моделью или учителем. Однако время от времени некоторые из этих писем казались ему искренними и трогали за живое. Если он считал это полезным и располагал свободной минутой, то писал ответ человеку, погрязшему в долгах или чрезмерно увлекшемуся азартными играми. В своих письмах Баффет мягко, но требовательно настаивал, чтобы его собеседник взял ответственность за свою судьбу в свои собственные руки. Он обращался к ним как к собственным детям и предлагал, чтобы они выкроили немного времени, рассказали кредиторам о своем бедственном положении и обсудили с ним посильные способы возврата долга. Обычно его письма заканчивались небольшим монологом об опасности больших долгов, в особенности долгов по кредитным картам (роль которых в мире больших денег исполняли мусорные облигации).
* 376376
Собственные дети Баффета почти не получали от него уроков, как управляться с большими деньгами, но тем не менее научились не залезать в долги. Они знали, что в случае возникновения финансовых проблем отец окажется глух к их просьбам точно так же, как к просьбам со стороны незнакомцев. Как ни странно, он до сих пор горел желанием заключать с членами семьи пари на деньги в отношении сохранения ими оптимального веса.
Сьюзи-младшая, которой исполнилось чуть больше тридцати, со своими длинными каштановыми волосами и лицом, напоминавшим по форме сердце, могла легко сойти за 25-летнюю, но ее вес был выше нормы на несколько килограммов. Отец договорился с ней о том, что если ей удастся снизить свой вес до определенного значения, то она сможет пополнять свой гардероб за его счет без каких-либо ограничений. В сделке была единственная уловка: если бы Сьюзи в течение следующего года вновь набрала прежний вес, то ей пришлось бы компенсировать Уоррену все затраты. Сьюзи-младшая села на диету, и когда она достигла оговоренного веса, Большая Сьюзи отправила дочери по почте специальную кредитную карту с запиской «Веселись!»
Поначалу Сьюзи-младшая не осмеливалась потратить ни единого цента, впадая в испуг при одной только мысли о том, чтобы попросить отца оплатить ее счета. Но понемногу она начала привыкать к новому положению дел. В какой-то момент ее накрыло безудержное желание покупать все подряд. Впервые в своей жизни она не была ограничена в денежном смысле, поэтому постоянно ходила по магазинам — а в конце дня вываливала чеки на стол в гостиной, боясь даже предположить, сколько она потратила в общей сложности. «Боже мой!» — восклицал каждый раз ее муж Аллен, возвращаясь домой и видя на столе очередную гору чеков. После 30 дней она наконец решилась подсчитать общую сумму. Оказалось, что она потратила 47 000 долларов.