«В следующий раз, когда она будет ехать через страну, — попросил Баффет Лумис, — сделайте так, чтобы она остановилась в Омахе. Попросите ее позвонить мне».
«Где это — Омаха?» — спросила Осберг. Ей потребовалось три дня, чтобы набраться смелости и позвонить. Она «была напугана до смерти, потому что никогда прежде не разговаривала с живой легендой»27.
В Омаху Осберг, жившая в Сан-Франциско, отправилась примерно через неделю. «Мне никогда не было так страшно, у меня перехватывало дыхание», — рассказывала она. Новый секретарь Баффета Дебби Босанек провела ее в святая святых. Баффет встретил ее, достав из стола три игральные кости. Они были покрыты нечетными числами — 17, 21 и 0. «Вы можете смотреть на них сколько хотите, — сказал Баффет. — Потом выберите одну, а я возьму другую, мы их бросим и посмотрим, кто выиграл». Осберг уставилась на кости. Она была в таком напряжении, что цифры в глазах расплывались. После нескольких минут молчания Баффет сказал: «Хорошо, давайте просто бросим кости». Через три минуты он заставил Осберг ползать на коленях, кидая игральные кости на полу его кабинета. Это растопило лед.
Секрет «нетранзитивных» игральных костей заключался в том, что одна кость всегда могла быть побеждена другой. Это напоминало игру «Камень-ножницы-бумага», но отличие было в том, что игроки делали свой ход один за другим, а не одновременно4. Тот, кто бросал первым, автоматически проигрывал, потому что второй игрок мог выбрать себе подходящую кость, которая делала его победителем. Секрет игры раскрыли Билл Гейтс и философ Сол Крипке, но никто другой об этом пока не догадывался44.
Потом Баффет пригласил Осберг на ужин в свой любимый стейк-хаус Gorats. Он припарковал машину напротив здания, оформленного в стиле ранчо 50-х годов. Большой голубой глобус с нарисованными черным цветом континентами подчеркивал надпись «Лучшие в мире стейки от Гората». Сидя в зале, набитом семьями, поглощавшими еду за пластиковыми столами, Осберг решила подстраховаться и сказала: «Я закажу то же самое, что и вы». Через несколько минут перед ней стояла тарелка, на которой лежал «кусок сырого мяса размером с бейсбольную перчатку». Боясь обидеть живую легенду, она съела его без остатка. Через окно машины в наступившей темноте ей показали парковку Nebraska Furniture Mart, дом, где Баффет вырос, и Borheims. Потом Баффет отвез Осберг в гостиницу — обоим надо было уезжать на следующее утро. 432 433
На следующий день, когда Осберг покидала гостиницу, клерк передал ей пакет, который оставил для нее Баффет. Он заехал в гостиницу в половине пятого утра и передал ей компиляцию его ежегодных отчетов для акционеров, которую распечатал и сброшюровал432. Она только что стала членом его команды.
Вскоре после этого, когда Осберг приехала в командировку в Вашингтон, он организовал ее встречу с Кей Грэхем. Она присоединилась к партии в бридж, в которой участвовали друзья Грэхем: Тиш Эслоп, вдова Стюарта Эслопа, Синтия Хелмс, жена бывшего директора ЦРУ Ричарда Хелмса, и Тинни Циммерманн, жена посла Уоррена Циммермана, который недавно был отозван из неожиданно ставшей «бывшей» Югославии. Вскоре Осберг уже останавливалась не в гостинице, а у Грэхем и регулярно играла в Вашингтоне в бридж с такими людьми, как Сандра Дэй О’Коннор433. Как-то раз она позвонила Баффету из своей гостевой спальни. «О боже, тут в ванной висит подлинник Пикассо».
«Надо же, я останавливался там лет тридцать, но никогда этого не замечал, — сказал позже Баффет про этот рисунок Пикассо. — Все, что я знаю, это что она забывает закрывать шампунь»28.
Баффет начал планировать свои поездки в Нью-Йорк одновременно с приездами Осберг. Они играли в бридж в квартире Грэхем вместе с Кэрол Лумис и Джорджем Гиллеспи. «Мы нравились друг другу, — рассказывает Баффет. — Хотя она никогда в этом не признавалась. Она была поражена, насколько плохо играли все остальные». Осберг умела настолько мягко поправить Баффета, что его это не злило, а ведь он обычно избегал критиковавших его людей или до минимума сокращал общение с ними. После пары ходов она спрашивала, почему он сыграл именно этой картой. «Сейчас у нас есть возможность поучиться», — говорила она и объясняла, что ему следовало делать.
Очень быстро они стали добрыми друзьями. Осберг считала неправильным, что у Баффета есть возможность играть только тогда, когда имелись партнеры. Ему нужен был компьютер. Они несколько раз обсуждали эту тему. «Ты знаешь, я думаю, тебе действительно стоит попробовать». — «He-а, не стоит!» — «Но ты сможешь играть в бридж!» — «Вряд ли». Наконец Осберг сказала: «Но ты должен хотя бы попробовать». — «Окей, о’кей, — сказал Баффет. — Хорошо, ты приедешь в Омаху, остановишься у меня и наладишь компьютер».
1 Бридж и Осберг добились того, что было не под силу даже Биллу Гейтсу. Баффет попросил Блюмкина отправить кого-то из Furniture Mart и купить компьютер. Тот сделал остановку в городке на Среднем Западе, где Осберг играла в турнире, и отвез ее в Омаху. Они приехали к Баффету домой, Осберг познакомилась с Астрид, а потом научила Баффета пользоваться Интернетом и управлять мышкой. «Он был просто бесстрашен, — вспоминает Осберг. — Так ему хотелось играть в бридж». И только в бридж. «Просто напиши, что я должен сделать, чтобы играть в бридж, — сказал ей Баффет. Ничего другого я знать не хочу. Не пытайся объяснять мне, как эта штука работает»29. Баффет изучил доступную обезьяне последовательность операций для игры через Интернет, придумал себе ник tbone и по четыре-пять вечеров в неделю 434 435 стал играть с Осберг (ник sharono) и другими партнерами. Перед началом партии Астрид подавала ему ужин.
Вскоре он так увлекся, что уже ничто не могло оторвать его от игры. Однажды в комнату влетела летучая мышь, которая стала хлопать крыльями перед телевизором, врезалась в стену, а потом запуталась в занавесках. «Уоррен, в комнате летучая мышь!» — закричала Астрид. Сидя в халате перед компьютером и обдумывая очередной ход, он, не отрывая глаз от экрана, сказал: «Меня это совершенно не беспокоит»30. Мышь поймали сотрудники службы по борьбе с грызунами-вредителями, которых вызвала Астрид. Баффет же так и не прервал игры.
Баффет считал, что под руководством Осберг сумел улучшить свое мастерство, и теперь ему хотелось принять участие в серьезных соревнованиях. «Почему бы не начать с самого престижного?» — спросила она. Они подали заявку на участие в чемпионате мира по бриджу среди смешанных пар. Зал в Альбукерке, где проводилось соревнование, был заполнен сотнями людей, бродящих между столами для бриджа и наблюдающих за игроками. Когда в зале появились вместе самый богатый человек Америки и двукратная мировая чемпионка по бриджу, пробежал шепот — многие присутствующие сразу узнали Баффета. То, что для любителя, не имевшего рейтинга, первым в жизни официальным турниром стал чемпионат мира, было делом очень необычным. Ну а для самого Баффета — настоящим шоком.
Осберг полагала, что они вылетят из игры достаточно быстро, так что поставила главной целью получить удовольствие от самого процесса и набраться опыта. Но вместо этого Баффет сел за стол и забыл обо всем, кроме карт. Казалось, он не замечает ничего и никого вокруг себя. У него было меньше мастерства, чем у большинства участников, но он играл так спокойно, как будто сидел в своей гостиной. «С Шэрон моя защита была лучше, — рассказывал Баффет. — Ты как будто чувствуешь то, что она делает. И уверен, что все ее действия имеют смысл». Так или иначе, его заряжен-ность помогла преодолеть недочеты в игре. Осберг была поражена тем, что они вышли в финал. «Мы играли просто отлично», — рассказывала она.
Но за полтора дня беспрерывной игры Баффет совершенно обессилел и был выжат как лимон. Во время часовых перерывов ему время от времени удавалось перехватить гамбургер. Он выглядел так, как будто пробежал марафонскую дистанцию. Во время перерыва перед финалом он сказал:
— Я не смогу.
— Что? — воскликнула она.
— Я не смогу, скажи им, что меня срочно вызывают по делам бизнеса, — сказал он. И Осберг пришлось объясняться с представителями федерации.
Еще никогда никто из игроков, дошедших до финала, не отказывался от игры. Представители федерации были возмущены тем, что Уоррен Баффет принял участие в турнире, своей персоной привлек к нему особое внимание, вышел в финал, а теперь отказывается играть. «Так поступать нельзя!» — сказали они. Когда Осберг стала настаивать на своем, они в ответ стали угрожать, что лишат ее рейтинга и прав на участие в чемпионатах. «Но это не я не могу играть!» — ответила Осберг, вновь повторив фразу про срочные дела. В конце концов все согласились, что она лишь представитель Баффета, смягчились и дали паре покинуть чемпионат, не наказывая Осберг.
Естественно, Баффет попытался убедить начать играть более серьезно и Гейтса, немного интересовавшегося бриджем. Он отправил Осберг в Сиэтл, чтобы она установила компьютер в доме Билла Гейтса-старшего. Так бридж вошел и в эту семью.
До тех пор они с Биллом обычно встречались на футбольных матчах, полях для гольфа и мероприятиях Microsoft. Но их отношения стали более близкими. На пасхальный уик-энд 1993 года Билл и Мелинда обручились. По дороге из Сан-Диего Билл попросил пилота передать фальшивый прогноз погоды из Сиэтла, чтобы Мелинда подумала, что они летят домой. Она была в шоке, когда дверь самолета открылась и она увидела Уоррена и Астрид, ждущих ее на красной ковровой дорожке. Уоррен отвез их в Borsheim’s, где CEO компании Сьюзан Жак помогла выбрать обручальное кольцо.
Через девять месяцев Баффет прилетел на Гавайи на их свадьбу, организованную 1 января на поле для гольфа Four Seasons Manele Вау на острове Ланаи. Хотя у сестры Баффета Берти был на Гавайях большой дом, сам он никогда прежде не бывал на островах. Он радовался свадьбе Гейтса так, как будто женился один из его сыновей. Он считал, что, решив жениться на Мелинде Френч, Билл Гейтс принял одно из самых умных решений в своей жизни (хотя, конечно же, предпочел бы, чтобы свадьба проходила где-нибудь в Айове). Свадьба Гейтса и Мелинды совпала с семидесятилетием Чарли Мангера. Знаменитый своей верностью, Баффет никогда не бросал друзей, но, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения, ему иногда приходилось изворачиваться. Если возникала конфликтная ситуация, он обычно разрешал ее в пользу того из друзей, кто был способен сильнее обидеться — чаще всего это означало ущемление интересов самых близких и преданных друзей, тех, кто не стал бы на него злиться и критиковать. Так отвергнутый им человек получал довольно парадоксальное утешение, потому что он оказывался более близким другом Баффета, чем тот, кому Уоррен пошел навстречу. Люди, любившие его, понимали это и не возражали.