545.
Но главным выражением духа Berkshire была, конечно же, компания Fruit of the Loom. Этой компании никогда не приходилось раздавать в рекламных целях бесплатные брелоки для ключей или наборы игральных карт. Люди были готовы простоять в огромной очереди для того, чтобы купить пятидолларовую упаковку мужских трусов и сфотографироваться с аниматорами в костюмах грозди винограда или яблока. К концу дня были проданы почти все запасы нижнего белья.
Черно-белый магазин See’s Candies, удобно расположенный посередине выставочного зала, был также переполнен покупателями. Менее чем за три часа он полностью распродал свои запасы леденцов, соленых орешков и арахисовой карамели. В суете многие клиенты даже не удосуживались заплатить за покупки. Люди набирали конфеты горстями, потом еще и прихватывали пару обуви в обувном магазине, а прямо над их головами Баффет и Мангер вещали о месте честности и этике в человеческой жизни.
Еще не зная о масштабах воровства (которое впоследствии натолкнуло их на горькую шутку о том, что в следующем году им стоит построить небольшую тюрьму рядом с книжным магазином), Баффет и Мангер вели собрание, отвечая на вопросы и поглощая огромное количество конфет на протяжении шести часов.
Любой нормальный человек достиг бы крайней степени истощения после непрерывного шестичасового представления, однако Баффет и Мангер по окончании официальной части перешли в специально подготовленную комнату, сели за стол и начали раздавать автографы, давая возможность акционерам, приехавшим из других стран, пообщаться с ними. Эта была одна из самых свежих идей Баффета. Мангер терпеливо сидел рядом с ним. Он сильно устал и время от времени отпускал критические замечания по поводу цирка, устроенного Уорреном. Он тоже любил, когда ему поклоняются, однако не был готов выступать в роли шоумена и завлекать людей так же охотно, как его партнер.
* * *
После первых нескольких часов собрания Сьюзи была вынуждена прилечь. Она пропустила воскресный обед, но в понедельник собралась с силами и полетела с Уорреном в Нью-Йорк. Она проводила в кровати все время до обеда, поедая таблетки вперемешку с мороженым. Сьюзи-младшая бдительно следила за тем, чтобы мама не перенапрягалась. Она хотела, чтобы Большая Сьюзи ограничивала себя — одним посетителем в день, одним походом по магазинам, одной пятнадцатиминутной вылазкой в гостиничный холл6.
Сьюзи посетила традиционный ужин, который Сэнди и Рут Готтесман ежегодно давали в их с Уорреном честь. Примерно с середины 1990-х годов это мероприятие стало практически единственным, когда множество участников Buffett Group могли гарантированно встретиться со своими старыми друзьями во время их ежегодного визита в Нью-Йорк. Однако теперь Сьюзи-младшая сказала Рут Готтесман: «Мама пытается сделать больше, чем ей по силам. Конечно, она будет говорить, что у нее все в порядке. Но будьте уверены, что это неправда». Желая уберечь мать, Сьюзи-младшая попросила у Рут помощи. Большинство собравшихся у Готтесманов не видели Сьюзи в течение всего прошлого года, за исключением разве что встречи акционеров (на которой она пробыла достаточно недолго). Сьюзи сидела в одной комнате, Уоррен — в другой, а остальные гости поочередно заходили к ним и обменивались новостями. Впоследствии многие люди говорили об этой встрече как о чрезвычайно эмоционально насыщенной. Сьюзи объявила, что была очень рада повидаться со старыми друзьями. Тем не менее после вечеринки она чувствовала себя крайне уставшей.
Уоррен попросил ее дать интервью Чарли Роузу, известному ведущему телевизионного ток-шоу. Сьюзи сказала много лестных и сентиментальных слов о своем муже, а также объяснила, что всю жизнь делилась с Уорреном «безусловной любовью». Она рассказала о своем переезде в Сан-Франциско и повторила то же, что в свое время сказала Уоррену: «Я бы хотела жить в доме, в котором у меня будет своя собственная комната. Это было бы крайне приятно». Роуз задал ей вопрос про Астрид: «Она заботилась о вашем муже вместо вас?» — «Да, и продолжает отлично это делать. Это ценит Уоррен, это ценю и я... Она оказывает нам огромную услугу», — сказала Сьюзи. Возможно, все дело было в неудачно сформулированном вопросе, но ответ Сьюзи дал понять, что она воспринимает Астрид как инструмент, с помощью которого могла управлять Уорреном. Наверняка Сьюзи не планировала объявить об этом столь громогласно. По окончании интервью она предложила Сьюзи-младшей: «Давай поедем в Bergdorfs»7. В магазине она уселась в кресло, изучила пару заинтересовавших ее вещей, но вскоре сказала, что устала и хочет вернуться в гостиницу.
Через два дня, на День матери546, Сьюзи вновь собралась с силами и приняла приглашение друга своей дочери Боно на кинофестиваль Трайбека547. В течение всего восстановительного периода после болезни Боно регулярно присылал ей факсы, которые Сьюзи-младшая зачитывала вслух. Эти письма, по словам Сьюзи-младшей, «были для мамы крайне важными». К маю, уже привыкнув ложиться вечером спать под песни Боно, она страстно увлеклась идеей встречи с этим певцом-мессией. Они познакомились, пообщались накоротке, и, по словам дочери, «вы даже не представляете, насколько мама была взволнована этой встречей».
Уставшая Сьюзи легла в постель и провела в ней два дня. Затем Боно, его жена Эли, их дочери и Бобби Шрайвер (брат жены Арнольда Шварценеггера Марии Шрай-вер), основавший вместе с Боно фонд DATA (направленный на помощь африканским странам), приехали в Plaza Hotel для того, чтобы пообедать вместе со Сьюзи. Сьюзи с Боно разговаривали в течение целых трех часов. Затем он подарил Сьюзи ее портрет, который он перерисовал с фотографии и к которому добавил несколько строк из песни U2 под названием One. Сьюзи была вне себя от радости. Боно пригласил ее и Сьюзи-младшую (которая собиралась участвовать в собрании правления созданного им фонда) посетить его дом во Франции.
Вернувшись в Сан-Франциско, Сьюзи немедленно повесила картину на самое видное место среди других произведений искусства и сувениров. Затем она приняла решение воспользоваться приглашением Боно и поехать во Францию. Хотя путешествие в Африку вновь отменилось (Сьюзи считала, что она слишком слаба для него), ей казалось, что поездка во Францию вполне ей по силам. Вместе с дочерью они провели четыре дня в Париже, где Большая Сьюзи приходила в себя после перелета через шесть часовых поясов. Затем она перешла к своему нормальному распорядку — подъем в час дня, простые занятия, таблетки и мороженое. Потом были куплены билеты на скоростной поезд TGV до Ниццы, где в деревне Эзе Бор-де-Мер у Боно был особняк, отделанный оранжево-розовой штукатуркой.
Этот дом, в котором, по слухам, когда-то молился Ганди, стоял на прекрасном месте с видом на Средиземное море. Спальня Сьюзи с высоким потолком согревалась камином, а свет в нее падал из огромных окон, украшенных прозрачно-белыми шторами. Основную часть дня она спала, но как-то раз дочь позвала ее выйти на террасу. Там сидел Боно и наигрывал мелодии из еще не вышедшего альбома U2 How to Dismantle an Atomic Bomb548. Он пел песню, которую написал к похоронам своего отца: Sometimes You Can’t Make It on Your Own549. Тем же вечером он и Сьюзи провели в беседе за ужином четыре часа, затем Боно встал и произнес тост: «За родственную душу, которую я наконец-то нашел!»
Восхищение Сьюзи харизматичной рок-звездой настолько сильно выросло после их личного знакомства, что, летя в самолете домой, она не переставая слушала песни U2 на своем iPod. «Даже не могу описать словами, как хорошо я там отдохнула», —■ вспоминала Сьюзи, рассказывая о доме Боно8.
Примерно через неделю после возвращения Сьюзи с дочерью из Франции основная часть семьи направилась в Солнечную долину. Питер и Дженнифер остались в Омахе, готовясь к премьере его шоу «Дух — Седьмое пламя». После долгого года боли и изоляции Сьюзи пыталась наверстать упущенное время, всех увидеть и везде побывать. В Солнечной долине она провела время в общении с множеством людей, в том числе с Билли Диллером и Дайаной фон Фюрстенберг (боровшейся с раком полости рта), письма и советы которой очень помогали Сьюзи в последние месяцы. Однако ощущение освобождения далось ей немалой ценой. Она была настолько уставшей, что пропустила первую утреннюю лекцию. В тот же день за обедом, когда она пошла через ресторанный зал за обезжиренным молоком, ее вдруг окружила толпа людей, стремившихся пожелать ей скорейшего выздоровления. Сьюзи-младшая отправила на помощь матери Хоуи со словами: «Ей это не по силам. Она хочет общаться с людьми так же, как раньше, но не может. Сделай так, чтобы она села обратно за стол».
На второй день Сьюзи-младшая взяла напрокат тележку для гольфа, чтобы покатать мать по окрестностям. Когда Сьюзи-младшая вошла в дом, чтобы забрать мать, то обнаружила, что та свернулась в клубок на постели и рыдает со словами: «Я не могу...»9 И хотя весь остаток поездки она отдыхала, эти дни полностью истощили ее запасы энергии.
Когда семья вернулась в Омаху и все скрестили пальцы за удачу премьеры шоу Питера, Сьюзи воспользовалась возможностью и посетила новый магазин для любителей вязания String of Purls, который Сьюзи-младшая вместе с партнером открыла в одном из торговых центров в пригороде Омахи. Баффет был искренне рад предпринимательским талантам своей дочери. Он проанализировал перспективы развития магазина и посчитал, что его оборот может составить до полумиллиона долларов в год. Ему удалось вновь установить со своей дочерью особую, уникальную связь. Уоррен был полон энтузиазма в отношении ее бизнеса, причем не меньшего, чем во всех остальных своих начинаниях. С таким же энтузиазмом он корпел над бухгалтерской отчетностью GEICO и неделю за неделей отслеживал рост ее продаж в Интернете. Именно с этим чувством он каждый день во время рождественских праздников заходил в магазины See’s Candies и смотрел, как идет торговля. Именно в таком состоянии он изучал ежедневные факсы из Shaw Carpets и ежедневные отчеты из Borsheim’s в предрождественский период. Именно в таком состоянии он запоминал данные, приходившие из Home Services of America (компании по работе с недвижимостью, принадлежавшей MidAmerican Energy), заучивал наизусть статистику по расходу топлива и другим операционным затратам Netjets или объем рекламных площадей в га