К концу весеннего семестра соученики Уоррена постепенно привыкли к тому, что на уроках общались только Баффет и Грэхем. Уоррен «был чрезвычайно собранным человеком. Он был как прожектор, работающий практически двадцать четыре часа в сутки почти семь дней в неделю. Я не знаю, когда он спал», — говорил Джек Александер13. Он мог цитировать примеры Грэхема, а затем приводить и свои собственные. Он постоянно «зависал» в университетской библиотеке, читая старые газеты по нескольку часов подряд.
«Я читал газеты с 1929 года. Я не мог оторваться от них. Я читал все, а не только истории о бизнесе и рынке ценных бумаг. История сама по себе очень увлекательна, и, читая в газете различные рассказы, статьи и даже рекламу, ты как будто попадаешь в другой мир, где все это происходит, как будто живешь в нем».
Уоррен собирал различную информацию, помогающую ему очистить разум от предубеждений других людей. Он проводил долгие часы за чтением Moody’s Manual и Standard & Poor’s Manual, выискивая интересные акции. Но именно еженедельного семинара Грэхема он ждал больше всего. Он даже уговорил своего «сподвижника» Фреда Стэнбека посетить один или два урока.
И хотя взаимная симпатия между Уорреном и его учителем была очевидной для всех в классе, один студент обратил на это особое внимание. Билл Руан, биржевой маклер из Kidder, Peabody, прочитав важнейшие и памятные книги «Где же яхты клиентов?» и «Анализ ценных бумаг», нашел свой путь к Грэхему через свою альма-матер, Гарвардскую школу бизнеса. Руан любил рассказывать о своей работе, хотя при этом и клялся, что всегда хотел быть лифтером в отеле «Плаза», но у него не хватило терпения дождаться, когда ему выдадут униформу14. Они с Уорреном сразу же подружились. Но ни Руан, ни сам Уоррен, ни другие студенты Грэхема так и не смогли набраться смелости увидеться с преподавателем за пределами аудитории. Однако Уоррен нашел в себе смелость зайти в офис «Грэхем-Ньюман» — и сразу же столкнулся со своим новым знакомым, Уолтером Шлоссом15. Уоррен познакомился с ним получше и узнал, что Уолтер заботился о жене, которая страдала от депрессии большую часть их брака16. Шлосс, как и Дэвид Додд, оказался удивительно верным и преданным другом. Эти качества Баффет очень ценил в людях. Кроме того, он завидовал работе Уолтера, который бесплатно чистил туалетные комнаты в обмен на возможность носить один из серых хлопковых пиджаков (их носили все сотрудники «Грэхем-Ньюман», чтобы не испачкать рукава рубашек при заполнении форм, использовавшихся Грэхемом для проверки активов в соответствии с его инвестиционными критериями)17. Больше всего Уоррен хотел работать на Грэхема.
К концу семестра студенты были заняты поиском работы и устройством своего будущего. Боб Данн направил свои стопы в сторону U.S. Steel, самой престижной корпоративной компании в Соединенных Штатах. Почти каждый молодой бизнесмен видел себя в этой крупной промышленной корпорации, надеясь, что она поможет ему достичь успеха в будущем. В послевоенной, вышедшей из депрессии Америке гарантия занятости была превыше всего, и американцы считали, что все учреждения, начиная от государственных кабинетов и заканчивая крупными корпорациями, способны дать им больше остальных. Поиск своей ячейки внутри «корпоративного улья» и способность соответствовать его требованиям казались большинству самым разумным и ожидаемым шагом.
«Я не думаю, что хоть кто-то в классе задумывался о том, была ли U.S. Steel хорошей компанией. Конечно, это была крупная компания, но вряд ли все они думали, в какую сторону едет поезд, на который они собирались сесть».
У Уоррена же была четкая цель. Он знал, что добьется чего угодно, если Грэхем возьмет его на работу. Хотя он часто был не уверен в себе, в области акций он всегда твердо стоял на ногах. Поэтому Уоррен предложил себя в качестве кандидатуры на работу в «Грэхем-Ньюман». Нужно было быть смелым человеком, чтобы мечтать о работе у этого великого человека, но Уоррен этой смелостью обладал. В конце концов, он был звездой курса Бена Грэхема, единственным, кто получил пять с плюсом. Если в компании работал Уолтер Шлосс, то почему этого не мог сделать и Уоррен? Чтобы гарантированно добиться положительного ответа, он предложил работать бесплатно. И поинтересовался насчет работы с куда большей уверенностью, чем в свое время во время поездки в Чикаго на собеседование по поводу поступления в Гарвардскую школу бизнеса.
Но Грэхем ему отказал.
«Он вел себя достойно. Просто сказал: “Послушай, Уоррен. На Уолл-стрит по-прежнему господствуют большие шишки и крупные инвестиционные банки, а они не нанимают евреев. У нас есть возможность нанять очень небольшое количество людей. И поэтому мы берем только евреев”. У него в офисе действительно работали две еврейки. В этом заключалось его видение равноправия. Но правда заключалась в том, что в пятидесятые годы существовало слишком много предрассудков в отношении евреев. Я это понимал».
Даже десятилетия спустя Баффет не мог себя заставить сказать хотя бы одно слово критики в адрес Грэхема. Но это решение наверняка его обескуражило. Почему Грэхем не мог сделать исключение для своего лучшего ученика? Ему бы это ничего не стоило.
Уоррен, который боготворил своего учителя, должен был признать, что Грэхем относился к нему равнодушно и не стал бы менять свои принципы даже ради лучшего студента, который когда-либо посещал его семинар. Решение не подлежало
обжалованию, по крайней мере сейчас. Уоррен был страшно раздосадован, но потом взял себя в руки и сел в поезд.
У него было два утешения. Он мог вернуться в Омаху, где чувствовал себя лучше всего. И там заняться своей личной жизнью, потому что встретил девушку, в которую влюбился. Как обычно с ним бывало, эта девушка ничего к нему не чувствовала. Но на этот раз он решил изменить ее мнение.
Глава 18. «Мисс Небраска»
Нью-Йорк и Омаха • 1950-1952 годы
Уоррену никогда не везло с девушками. Завести подружку всегда мешало то, что отличало его от других. «Никто не стеснялся девушек больше меня, —- рассказывает Уоррен. — Мое стеснение принимало странную форму: общаясь с девушками, я превращался в говорящую машину». Он рассказывал об акциях и политике, а когда слова иссякали, начинал просто что-то бормотать. Он стеснялся приглашать девушек на свидания. Когда та или иная из них подавала Уоррену сигнал и ему казалось, что она не откажет, он собирался с духом и делал-таки первый шаг. Но чаще всего думал: «С чего бы ей захотелось встречаться со мной?» В старших классах школы и в университете ему редко случалось ходить на свидания. А когда все же удавалось оказаться наедине с девушкой, что-то всегда шло не так.
Возвращаясь на машине с бейсбольного матча с Джеки Джиллиан, он сбил корову. И это было кульминацией их свидания. Другую девушку он пытался научить игре в гольф114, но уроки не увенчались успехом. За Барбарой Виганд он заехал на катафалке — не ради эффекта, а скорее от отчаяния. Возможно, это и помогло бы растопить лед в самом начале свидания, но где было взять темы для дальнейшего разговора? Во время встреч с застенчивыми девушками вроде Энн Бек он и вовсе немел. Уоррен был настолько неуверенным в себе, что понятия не имел, как поступать в таких ситуациях. Девушки не хотели слушать о Бене Грэхеме и «запасе надежности». На что ему было надеяться, если он так ни разу и не решился поцеловать Бетти Уорли, с которой встречался все лето? Баффет думал, что он безнадежен, и возможно, девушки это чувствовали.
В конце концов летом 1950 года, как раз перед отъездом Уоррена в Колумбийский университет, сестра Берти устроила ему свидание со своей соседкой по комнате в общежитии Северо-Западного университета. Сьюзан Томпсон115, розовощекая брюнетка кукольной внешности, быстро произвела впечатление на Берти, которая была младше Сьюзан на полтора года, «как девушка, умеющая понимать людей»1. Когда Уоррен познакомился со Сьюзан, он был очарован ею, но подозревал, что это знакомство слишком хорошо, чтобы быть правдой. «Поначалу я думал, что она неискренняя. Сьюзан меня заинтриговала, я добивался ее, но был намерен узнать, что скрывается “под маской”. Я просто не мог поверить, что люди вроде нее действительно существуют». Впрочем, в то время Уоррен не интересовал Сьюзан. Она была влюблена в другого юношу.
После отъезда в Колумбийский университет Уоррен из светской колонки Эрла Уилсона в New York Post узнал, что Ванита Мэй Браун, «Мисс Небраска 1949 года», живет в женском пансионе «Вебстер»116 и участвует в телешоу с певцом и кумиром подростков Эдди Фишером.
Ванита училась в Университете Небраски в то же время, что и Уоррен, но он не общался с ней. В этот раз что-то заставило его преодолеть смущение. Раз уж так случилось, что прекрасная «Мисс Небраска» оказалась в Нью-Йорке, он решил с ней созвониться.
Ванита клюнула на наживку. Вскоре состоялось их свидание. Уоррен быстро понял, что ее воспитывали совсем не так, как его самого. Она выросла на юге Омахи, после школы занимаясь разделкой цыплят на складах компании Omaha Cold Storage. Пропуском в жизнь для Ваниты стала ее внешность — она обладала телом как у красотки с обложки журнала и лицом типичной американки, «девушки, живущей по соседству». В Омахе Ванита работала билетершей в театре «Парамаунт», затем победила в местном конкурсе красоты благодаря умению подать себя. «Мне кажется, она ослепила судей своим талантом», — вспоминает Баффет. Выиграв титул «Мисс Небраска», Ванита представляла свой штат на вашингтонском Фестивале цветущей сакуры117. А затем переехала в Нью-Йорк, где отчаянно пыталась сделать карьеру в шоу-бизнесе.
Несмотря на то что Уоррен был не тем парнем, который водит девушек на обед в «Сторк Клаб» или на шоу в «Копакабану», она наверняка порадовалась знакомому лицу. Вскоре они стали вдвоем гулять по Нью-Йорку. Они ходили в церковь Marble Collegiate послушать проповедника доктора Нормана Винсента Пила, прародителя теории «позитивного мышления». Уоррен играл Ваните на укулеле песню Sweet Georgia Brown на берегу Гудзонского залива, приносил бутерброды с сыром, чтобы устроить пикник на берегу.