Реакция после встречи с Уорреном очень удивила меня самого. Когда кто-нибудь говорит мне: «Тебе нужно познакомиться с моим другом, таким-то, таким-то, он самый умный парень», – я включаю защитную реакцию. Большинство людей быстро делают вывод, что кто-то или что-то, что они лично знают, является выдающимся. Это просто человеческая природа. Все хотят знать кого-либо или что-то превосходное. В результате люди переоценивают качества того, с чем они столкнулись. Так что сам факт, что люди называли Уоррена Баффетта уникальным, не сильно меня впечатлял.
На самом деле я очень скептически отнесся к предложению мамы, считающей, что мне стоит провести день подальше от работы и встретиться с Баффеттом 5 июля 1991 года. О чем же это мы должны были говорить? О доходности акций? То есть серьезно, потратить день на человека, который только и делает, что выбирает акции? Особенно когда у меня так много работы? Вы что, шутите?
Я сказал маме: «Я работаю 5 июля. Мы очень заняты. Мне жаль». Она сказала: «Кэй Грэм тоже будет там».
А вот это уже привлекло мое внимание. Я никогда не встречал Кэтрин, но был впечатлен тем, насколько хорошо она управляла корпорацией Washington Post, да и вообще ролью ее газеты в политической истории. Кэтрин и Уоррен уже давно были хорошими друзьями, и одной из самых практичных инвестиций Уоррена была инвестиция в акции Washington Post. Кэтрин, Уоррен и парочка заметных журналистов оказались в тот момент недалеко от Сиэтла и благодаря таким необычным условиям сели в одну маленькую машинку, чтобы добраться до загородного домика моей семьи, находящегося всего в паре часов езды от города. Некоторые из людей в той машине были настроены так же скептично, как и я. «Мы что, собираемся потратить целый день в гостях у этих людей? – сказал кто-то. – И чем же мы все это время будем заниматься?»
Мама очень настаивала на том, чтобы я приехал. «Я останусь на пару часов и потом вернусь обратно», – сказал я.
Когда я приехал, мы с Уорреном начали говорить о том, как газетный бизнес поменялся из-за появления розничных магазинов, которые стали давать меньше рекламы. Потом он начал спрашивать меня о IBM: «Если бы ты начал создавать IBM с нуля, выглядела бы компания по-другому? Какие сферы начали развиваться вместе с IBM? Что изменилось для них?»
Баффетт задавал хорошие вопросы и рассказывал увлекательные истории. Я больше всего на свете люблю учиться и никогда не встречал человека, который размышлял бы о бизнесе так ясно. В тот первый день он научил меня интересному аналитическому упражнению, которое сам часто практикует. Уоррен выбирал год – скажем, 1970-й – и анализировал десять компаний с самой высокой рыночной капитализацией на тот момент. Потом шел вперед, в 1990 год, и смотрел на то, как эти компании изменились. Его энтузиазм по поводу этого упражнения был заразным. Я остался на целый день, и прежде, чем он уехал со своими друзьями, даже согласился полететь в Небраску, чтобы посмотреть с ним футбол.
Когда встречаешься с Уорреном, сразу понимаешь, как сильно он любит свою работу. Эта любовь проявляется во многих направлениях. Когда он объясняет что-то, никогда это не звучит так: «Эй, я много про это знаю и хочу тебя впечатлить». Скорее так: «Это так интересно, но на самом деле очень просто. Я могу легко объяснить все, и ты поймешь, насколько долго я доходил до этой простой истины». И когда он делится знаниями, используя свое потрясающее чувство юмора, чтобы проиллюстрировать тот или иной концепт, все действительно кажется очень просто.
«Увеличение стоимости акций с 1981 года бьет все рекорды, которые только можно найти в истории».
Мы с Уорреном больше всего веселились, когда брали те же данные, которыми обладали все остальные, и придумывали новые способы пересматривать их. Эти способы часто были одновременно непривычными и в некотором роде очевидными. Каждый из нас пытается делать то же самое в наших уважаемых компаниях, и это в особенности доставляет наслаждение и стимул – обсуждать наши взгляды друг с другом.
Мы довольно откровенны и очень по-дружески настроены. Наши интересы в бизнесе не особо пересекаются, хотя его печатная энциклопедия World Book Encyclopedia конкурирует с моей электронной Microsoft Encarta. Уоррен держится подальше от технологических компаний потому, что предпочитает инвестиции, в которых может предсказать лидеров на десятилетие вперед, а это практически невозможно, когда речь идет о технологиях. К сожалению, для Уоррена, мир технологий не знает границ. С течением времени все бизнес-активы будут изменены благодаря широкому распространению технологий – хотя Gillette, Coca-Cola и See’s будут в безопасности.
Единственная область, в которой мы действительно соперничаем, – это математика. Однажды Уоррен показал мне четыре необычных кости, на каждой стороне которых написана уникальная комбинация номеров (от 0 до 12).
Он предложил, чтобы каждый из нас выбрал по одному кубику, мы уберем третий и четвертый и посчитаем, кто выкинет самое высокое число большее количество раз. Он благородно предложил мне выбрать первому. Потом сказал: «Ладно, раз уж ты выбрал первым, какие ставки ты сделаешь на меня?»
Я понял, что что-то тут не так. «Дай мне взглянуть на эти кости», – попросил я.
После изучения чисел на них я в какой-то момент сказал: «Это проигрышное предложение. Выбирай лучше ты первым».
Он выбрал кубик, и еще через пару минут я сообразил, какой из трех оставшихся стоит выбрать мне. Из-за тщательно подобранных чисел на каждом кубике они были нетранзитивными. Каждый из четырех кубиков можно было побить одним из остальных: кубик A выигрывал у В, В – обыграл бы С, а С обыгрывал D, а D, в свою очередь, А. Это значило, что нельзя было выиграть, если первым выбираешь кубик, только если выбираешь вторым. Это казалось нелогичным, как и многие вещи в мире бизнеса.
Уоррен прекрасно управляется с цифрами, и я тоже люблю математику. Но хорошо обращаться с цифрами не обязательно значит быть хорошим инвестором. Уоррен превосходит других инвесторов не потому, что лучше рассчитывает вероятности. Это вообще не важно. Уоррен никогда не инвестирует в компании, где разница между действием и бездействием зависит от второй цифры в подсчетах. Он не инвестирует, не замахивается битой до тех пор, пока не появляется невероятно хорошая возможность.
Я восхищаюсь тем, что Уоррен старается освободить от встреч свое расписание. Он прекрасно умеет говорить «нет». Баффетт знает, чем любит заниматься, – и делает это невероятно. Он любит сидеть в своем офисе, читать и размышлять. Есть еще несколько вещей, которыми Баффетт занимается кроме этого, но их не так уж много. Один момент, который подмечает Ловенштейн, и это абсолютная правда, что Уоррен – человек привычек. Он вырос в Омахе и хочет оставаться в Омахе. Существует определенный круг людей, с кем он хочет проводить время. Он не ищет новых, экзотических ощущений. Уор-рен, которому только что исполнилось шестьдесят пять, все еще живет в Омахе, в доме, который купил, когда ему было двадцать пять лет. Его любовь к рутине распространяется в том числе и на инвестиционные решения. Уоррен придерживается компаний, с которыми ему комфортно. Он исключительно редко инвестирует за пределами США.
Есть несколько компаний, которые, по его мнению, являются отличными в плане долгосрочного инвестирования. И, несмотря на очевидную математику – ведь должна существовать сумма, которая полностью оценит ту работу, которую эти компании произведут в будущем, он просто не будет продавать эти акции, вне зависимости от цены. Думаю, его нежелание продавать – больше философия, чем оптимизация, но кто я, в конце концов, чтобы сомневаться в самом успешном инвесторе в мире? Нежелание Уоррена продавать соответствует и другим тенденциям, которым он следует.
Мы с Уорреном разделяем определенные ценности. Оба чувствуем себя счастливчиками из-за того, что родились в эру, когда наши способности помогли получить прибыль. Если бы мы родились в другое время, они могли бы и не иметь такой ценности. Так как мы оба не планируем тратить большую часть состояния, которое накопили, можем сделать так, что наше богатство принесет пользу обществу. В каком-то смысле мы оба работаем на благотворительность. В любом случае наши наследники получат только маленькую часть того, что заработали мы, потому что верим, что передача огромного богатства детям не служит ни их интересам, ни интересам общества.
Уоррен говорит, что хочет дать своим детям достаточно денег, чтобы они могли заниматься тем, чем хотят, но не столько, чтобы они могли не заниматься ничем.
Я размышлял об этом еще до того, как познакомился с Уорреном, и когда услышал эту фразу – она оказалась воплощением всех моих мыслей.
Ловенштейн великолепно собирает факты, и чувствуется, что книга Buffett: The Making of an American Capitalist написана очень компетентным человеком. Уоррен сказал мне, что книга во всех смыслах точна. Он говорит, что собирается написать однажды собственную книгу, но, учитывая, как он любит работать и насколько тяжело написать книгу (говорю, основываясь на личном опыте), думаю, пройдет еще не год и не два, прежде чем Баффетт все-таки сделает это. Когда книга выйдет, я уверен, это будет одна из самых ценных бизнес-книг за всю историю.
Можно сказать, что письма Уоррена акционерам в ежегодном отчете Berkshire Hathaway являются примерами великолепной бизнес-литературы. Многие выводы Ловенштейна возникли из этих писем, как и следовало ожидать. Если после прочтения книги вас заинтригует этот человек и его методы, я настойчиво рекомендую обратиться к ежегодным отчетам – даже 15-летней давности. Они доступны во многих библиотеках.
И другие книги были написаны об Уоррене Баффетте и его инвестиционных стратегиях, но, пока Уоррен пишет собственную книгу, именно ее и стоит читать.
5 февраля 1996 года
Билл Гейтс
Первоначальный заголовок: «Чему я научился у Уоррена Баффетта», автор Билл Гейтс. Все права принадлежат 1995 Microsoft Corp. Изначально опубликована в журнале Harvard Business Review (выпуск январь/февраль 1996). Напечатано здесь с разрешения Microsoft Corp.