Если копнуть глубже, вы обнаружите, что Баффетт принимает участие в управлении каждой из компаний на разном уровне, в зависимости от заинтересованности и от того, требует ли этот конкретный бизнес его внимания. Например, Брэндон говорит, что разговаривает с Баффеттом около пары раз в неделю. Но с Аджином Джейном, главой другой страховой фирмы Berkshire, Баффетт разговаривает каждый день. Не подумайте, что Джейн плохо справляется с работой. Наоборот, Баффетт скажет вам, что Джейн – один из его самых выдающихся исполнительных директоров; вопрос в том, что страхование огромных рисков – Олимпийских игр, например, – имеет серьезные финансовые обязательства для Berkshire. Кроме того, определение цены на такие огромные доли бизнеса, как эти, оказывается дисциплиной, которую Баффетт горячо любит. Как и некоторые из его других компаний. Вот что Баффетт говорит: «GEICO присылает мне показатели каждый вторник – интернет-бумы, бизнесы, закрывающиеся в Интернете, закрытые телефонные вопросы. Я люблю все это. Шоу посылает мне ежедневно данные о продаже по факсу. И под Рождество – за месяц до него, я люблю получать ежедневно данные о продажах ювелирных магазинов и нашего конфетного бизнеса».
Даже учитывая целую кипу данных, которые просматривает Баффетт, и несмотря на то что работает день и ночь, Баффетт не является примерным начальником. «Да, мне нужны ролики, чтобы успевать за ним, – говорит Дебби Босанек, которая уже много лет является его секретарем, – но я никогда не видела, как он выходит из себя. Однако ему не нравится, когда лгут. Если вы допустили ошибку и сказали ему об этом, то все в порядке, но скрывать от него что-либо не стоит». Том Мерфи, основатель Cap Cities, добавляет: «Он встает каждое утро и идет на работу, чтобы повеселиться. Это – не работа. Он проводит время только с людьми, которые ему нравятся, так что это его не напрягает». Баффетт, вероятно, один из нескольких исполнительных директоров в Америке, который тратит большую часть дня на чтение. Баффетт не общается по электронной почте, и в главном офисе Berkshire нет убивающих время встреч. «У Баффетта очень сильно болит голова, если он сидит за столом в комнате, полной народу, когда множество людей говорят глупости на протяжении нескольких часов», – говорит его партнер, Чарли Мангер. Баффетт и Мангер, которые работают вместе уже более сорока лет, раньше почти всегда все обсуждали, но теперь это происходит реже: «Теперь Уоррен знает почти все, что я думаю. Периодически я узнаю то, что полезно для него».
Наиболее важная способность Баффетта – распределять свое время и моральные силы на все эти различные бизнесы – впечатляет настолько же, как и его превозносимая всеми способность ассигновывать капитал. «Большинство умных людей обычно все усложняют, – говорит Дон Грэм из Washington Post, в совете которой состоит Баффетт. – У него есть невероятная способность объяснять все ясно и просто».
Но подождите минутку – остановите фанфары. Должны же быть люди, которые не любят этого парня? Да, конечно. На самом деле это большой список. Баффетт оказывает сильное влияние на членов законодательных органов по вопросу капиталовложений в опционы, так что ребята из Кремниевой долины вообще не его фанаты. Некоторые также указывают, что, несмотря на все брюзжание Баффетта по поводу корпоративной политики управления, у Berkshire недостаток во внешних директорах. Баффетт жертвует деньги Planned Parenthood, так что он далеко не любимчик противников легализации абортов. Многие инвестиционные банкиры не любят его – они не могут запудрить ему мозги, – и он не друг аналитикам с Уолл-стрит – не дает им никаких подсказок. И как человек (единственный!), который давно и постоянно обыгрывает показатели биржи, он должен просто из себя выводить сторонников теории эффективного рынка. Харви Питт, может быть, немного рассержен на него, так как Баффетт не слишком поддерживал его назначение на пост председателя Комиссии по ценным бумагам. И потом, существует причина, по которой 16 712 человек в начале года проголосовали против выдвижения Баффетта в директора Berkshire. (Кстати, он получил 1 140 816 голосов в свою пользу.)
Никогда еще фигура Баффетта не была более весомой – и он использует этот вес, чтобы повлиять на важные экономические и политические вопросы. В дополнение к борьбе с опционами по акциям, например, он явно поддерживает Федеральный фонд страхования против терроризма, похожий на FDIC (Федеральную корпорацию страхования депозитов). «Ядерная атака сделает банкротом всю страховую индустрию, – говорит он. – Федеральному правительству все равно придется спасать страну. Так не лучше ли создать фонд до того, как что-то случится, чем горевать после?»
Может быть, разговоры о ядерном разрушении на шестой лужайке Пеббл-Бич несуразны, но это, кажется, не волнует Баффетта. «Ядерная бомба, – говорит он, – это абсолютно удручающая вещь. Это произойдет. Это неизбежно. Я не вижу возможностей этого избежать. Но мы можем снизить вероятность. Если существует 10 %-ная вероятность того, что это произойдет в данный год – а я не знаю, правильная ли это вероятность, да и никто не знает, – тогда шансы, что это произойдет через пятьдесят лет, – 99,5 %. Если мы снизим их до 3 %, то через десять лет будет шанс в 78 %. Если мы снизим его на 1 % в год, то будет примерно 40 %-ный шанс, так что снижение вероятностей события, которое определенно произойдет, заметно увеличивает шансы, что этого не случится во время жизни ваших детей. Невозможно избавиться от знания. Можно попытаться контролировать материальные ресурсы. Но вы никогда не избавитесь от намерения. Это – высшая проблема человечества».
Ближе к вечеру, когда заходящее солнце осветило последние девять лунок на поле за окном Баффетта, я задал ему неизбежный вопрос о преемнике. Или, говоря менее деликатно, что произойдет, когда он умрет? Баффетт проходил через это миллион раз, и у него много разных ответов. «Я надеюсь, акции не сильно вырастут в цене», – это один из самых любимых. Но на этот раз он отвечает серьезно. «Знаете, эта компания будет жить гораздо дольше, чем я, – говорит он. – Эти бизнесы будут работать еще минимум пятьдесят лет. У нас великолепная команда менеджеров. Они знают, как компания работает. Это на самом деле очень просто».
Очень? Это единственный раз, когда я позволю себе не согласиться. Действующий бизнес не такая уж проблема. Вероятно, эти менеджеры останутся и продолжат свою деятельность по производству денег. И не важно даже, что страховой бизнес сложен сам по себе. Сложнее всего будет повторить результаты Баффетта в накоплении капитала. Даже каждый из друзей Баффетта думает, каково это – быть им.
«До 2007 года спор в $20 тысяч между Карпом и Курцвейлом был самым крупным на Long Bets. Очевидно, что спор Баффетта и Protégé поднимает ставки до небес».
Что касается членов семьи Баффетта, они относятся к сегодняшней Berkshire и будущей Berkshire по-разному. Жена Баффетта Сьюзи, член совета директоров Berkshire, живет в Сан-Франциско, но часто путешествует с Баффеттом. (Уже более двадцати лет Баффетт живет в Омахе с женщиной по имени Астрид Менкс. Это уникальная ситуация, но, кажется, она устраивает все стороны.) Сьюзи Баффетт также является исполнительным директором фонда Баффетта. Акции Баффетта в его компании Berkshire, общей стоимостью около $43 миллиардов, унаследует Сьюзи, когда он умрет (если умрет первым) – и потом, когда она умрет, практически все ее активы перейдут фонду Баффетта, который распределит эти активы. Старший сын Баффетта, Говард, до недавнего времени являвшийся исполнительным директором в компании сельскохозяйственного оборудования, также директор Berkshire, и после смерти отца станет независимым председателем совета директоров. Двое других детей Баффетта, Сьюзи, домохозяйка, и Питер, музыкант, являются членами совета фонда.
После смерти Баффетта фонд станет одной из крупнейших благотворительных организаций в мире – хотя вся интрига заключается в том, что Баффетт еще не определил, на что пойдут деньги. Члены правления фонда будут иметь полную свободу выбора по поводу распределения. Это может быть единственной частью великолепного наследия Баффетта, которое пока довольно расплывчато.
11 ноября 2002 года
Эндрю Сервер
Из колонки «Письма Fortune»
Жирным шрифтом в статье «Играя на бирже дивидендов» (Investor’s Guide от 9 декабря 2003 года) написано: «Не каждая компания, которая платит дивиденды, – хорошая инвестиция. Многие, из самых соблазнительных, также довольно рискованные». Это напомнило мне, как в январе 1956 года я купил несколько акций одной текстильной компании потому, что она платила 8,5 % дивидендов. Но оказалось, что дивиденды не покрывали снижение чистого дохода компании. Я продал акции через год, с убытком в 64 %. Это была самая большая ошибка в моей жизни. Компанией была Berkshire Hathaway, которой Уоррен Баффетт стал управлять несколькими годами позже. Пожалуйста, не говорите мне, сколько сейчас стоят акции, которые я продал».
Роберт Х. Пашалл
Бишоп, Калифорния
17 февраля 2003 года
Избежать «Мегакатастрофы»
«Финансовое оружие массового поражения». Так Баффетт говорит о деривативах. Эта фраза, знаменитая во всем мире, впервые была опубликована в журнале Fortune, в отрывке из ежегодного отчета Berkshire 2002 года, почти сразу после того, как вышел сам отчет.
Но потом… В середине 2000-х, прямо ко времени финансового кризиса, Баффетт купил целую серию деривативных контрактов для Berkshire, и многие из них, казалось, подвергали деньги большим рискам. Далее ситуация усложнилась тем, что Чарли Мангер, если бы был заведующим финансового мира, убрал бы все деривативы, чья социальная ценность, по его мнению, гораздо ниже нуля.
Стоит ли говорить, что все это запутало многих акционеров Berkshire.
А некоторых – еще и разозлило, судя по нескольким вопросам на ежегодной встрече.