— Ладно, — вздохнул Лив.
— Следи за Каем, он у нас вообще никуда, — дала я задание.
Лив кивнул. Потом оглянулся:
— Если что, сразу зови!
«Аскани в щите, Аскани в щите», — повторяла я себе раз за разом…
Сначала мы с Шоном трусили, останавливаясь каждые несколько десятков шагов, чтобы оглядеться, позвать, прислушаться… Потом Шон вздохнул:
«Ты со своим беспокойством и мне все мозги отшибла! Что толку в бестолковой беготне, от которой уже задыхаемся и сердце из груди выскакивает? Давай-ка делать всё, как следует. Сейчас аккуратно наложу на нас невидимость и полетим. Плохо, что народу тут больше, чем на Ларранской площади в базарный день, а ауры вам с Асом я сам притушил… в контрольной сети теперь фиг что разглядишь! Эх, надо было маяки на всех повесить!»
«Шон, а если… если…» — Озвучить главный страх казалось невозможным.
«Поверь, кузнечик, ты бы сразу почувствовала, если бы он умер. Так что думать не смей о таком! Вот когда найду — сам убью!»
Невольно хихикнула. Да, Аскани в щите, который мамонту не проломить. И нет его всего двадцать минут. Отчего же я так волнуюсь?
Мы стремительно перелетали зигзагами — почти что прыгали — по какой-то сложной системе с места на место. Шон молчал, я, закусив губу, тоже. Просто открывалась и смотрела ему в глаза каждый раз, когда он этого требовал. Что Шон что-то нашарил, я поняла, когда нас неожиданно понесло в сторону. Ещё рывок, ещё… и мы оказались на непонятных задворках между внешним частоколом Арнегастхольма и деревянными почти привычного вида сараями. Закоулок был пуст, только прочь от нас убегал какой-то парень.
И это был не Аскани.
Глава 31
Самое неприятное чувство — это чувство собственного бессилия.
Но браслет был у него.
Пойманный Шоном лохматый подросток лет четырнадцати-пятнадцати смотрел на нас исподлобья как волчонок. И молчал.
— Откуда это у тебя? — повторил Шон в третий раз, тыкая в нос юнцу помятый, с расколотым кристаллом, наруч, извлечённый у мальчишки из-за пазухи.
Парень набычился. Русые волосы совсем закрыли глаза.
Задрав рукав, сунула под нос молчуну свой браслет:
— Это моего родича! Он пропал! Говори, откуда ты взял наруч?
Я чувствовала, что сейчас сорвусь. Ведь главным было то, что Ас никогда бы не снял злобомер добровольно, сам. А если это смог сделать кто-то ещё, значит, на Асе уже нет защитного щита! Как такое могло случиться?
«Не знаю, кузнечик. Но времени терять нельзя. Так что миндальничать не стану… Раз не хочет говорить — сам всё прочту».
Шон встряхнул мальчишку за шиворот, разворачивая к себе лицом. И уставился тому в глаза. Я понимала, что он делает — взламывает память. Наверное, можно было и нежнее… но казалось, что время утекает сквозь пальцы как сухой песок.
— Он его подобрал. И не только его. Сейчас… — Шон прищурился на подростка. Спрятанный в штаны кошель выполз из-за пояса, развязался… Шон подставил ладонь — и поймал выпавшую из кошеля печатку-ключ. Ох!
Пацан дёрнулся, вскинул кудлатую голову, с ненавистью уставился на нас:
— Что поднято с земли — то твоё! — Голос уже был взрослым, без мальчишеской ломкости.
Шон, не обращая внимания на слова, шевельнул пальцами — парень застыл с открытым ртом.
Через несколько секунд Шон покачал головой:
— Дело было в переулке. Каком — я не понял. Того, кто обронил браслет и кольцо, этот — его, кстати, Сиграт зовут, и приехал он на праздник из соседнего ньёрга — видел только со спины и опознать не сможет. Летим к конунгу! Надо поставить его в известность и попросить помощи. Этого берём с собой, пусть покажет, где подобрал вещи!
Могучерукий, которого мы нашли у арены с борцами, озадаченно запустил пятерню в бороду:
— Сколько времени прошло после исчезновения лорда Ансаби?
— Чуть больше получаса.
— И вы беспокоитесь? — хохотнул конунг. — Сейчас праздник, отошёл куда-нибудь, засмотрелся… Или девушка подмигнула.
— Я бы на вашем месте беспокоился тоже, — голос Шона был сух и серьёзен, — ведь это вы принесли клятву на топоре, обещая леди и лорду Ансаби, а также их свите полную безопасность. Вряд ли бы лорд Ансаби, засмотревшись, стал раскидывать по переулкам фамильные реликвии.
На секунду по лицу конунга словно прошла тень — оно стало жёстким, рубленым и совсем недобрым. Потом Ульхдаттвар начал распоряжаться. Ткнул пальцем в Сиграта, которого Шон продолжал удерживать за рукав:
— Ты! Покажи, где взял вещи! — Обернулся к стоящему рядом мужчине: — Торкилд! Дай команду — пусть все ищут лорда Ансаби, черноволосого такого, безбородого. — Посмотрел на нас: — Думаю, в течение часа всё выяснится. Не хотите пока посмотреть на бойцов?
Я совсем не хотела. И видела, что обычно пофигистски настроенный Шон тоже нервничает…
Ещё через десять минут мы знали, что ни серый Аскани, ни его самого в том переулке, где Сиграт подобрал вещи, не было. Шон, посчитав что-то в уме, перегородил часть прохода щитами.
— Нас не видно, не слышно, так что смотрим…
Я и не представляла, что есть такая магия… то, что Шон творил, не увязывалось ни с какими канонами и не лезло не только в привычные представления, но даже в трёхмерное пространство. Какая-то кривая колыбель для кошки с разнонаправленными смерчами во всех узлах…
Посреди переулка сгустился туман. А когда он рассеялся, из пустоты возник викинг — здоровый, темнобородый, незнакомый, лет тридцати. Я не видела — или не заметила — такого ни в толпе встречавших нас на пристани, ни за столом.
Пройдя пару шагов, незнакомец оглянулся — блеснули синие глаза — достал из-за пазухи серую тряпку с чем-то в ней и уронил на землю. Наступил с размаха на брошенный свёрток пяткой. А потом поддал носком, чтобы стало видно, что в ветоши блестит серебро. Кивнул и, оглянувшись ещё раз, в два шага исчез из поля нашего зрения.
Через несколько секунд на том же месте появился Сиграт. Нагнулся, уставился круглыми глазами на браслет и кольцо, подхватил их, заозирался, а потом дунул прочь — в направлении, противоположном тому, куда ушёл темноволосый викинг.
— Темпоральная магия, один из самых больших имперских секретов, — ответил на мой невысказанный вопрос Шон.
Ясно. Если б не спешка, он бы мне и показывать этого не стал.
— Да, не стал бы. Это не моя тайна. Сейчас давай вернёмся к нашим — время на раздумье у них было, может, кто-то что-то вспомнил…
— Нет, я ничего не видел, — покачал головой лорд Танши.
— Позволишь заглянуть в память? Может, я что-то засеку? — Шон посмотрел на Лихо.
Танши чуть замялся, потом кивнул:
— Давай!
Я в который раз пожалела, что засмотрелась на этих дурацких яков… и что отпустила Асову руку… Если б я только знала!
Пока Шон пытал Лихо, уставилась на Кая. Вряд ли этот хоть что-то заметил, но спросить надо:
— Кай, ты видел, куда делся Аскани? Знаешь что-нибудь, что может нам помочь?
Кай сглотнул и помотал головой, глядя куда-то за моё плечо.
— Ну, может быть, хоть что-то? — повторила я.
— Я… я смотрел на яков. — На лице Кая нарисовалось расстройство.
Только что-то меня царапнуло. А что? Как там мне объяснял Ас? Если человек перед тем, как ответить, делает паузу, а потом косится налево — значит врёт. Когда вспоминаешь — смотришь направо. Как-то это связано с полушариями мозга. Выходит, Кай что-то скрывает?
— Кай, говори!
— Леди, я… — Кайрис затеребил манжет и уставился в землю.
— Кай!!! Ас в беде! Если что-то знаешь, выкладывай немедленно!
— Почему в беде? Я думаю, он вот-вот вернётся…
И захлопал на меня глазами. Ох, он же не в курсе, что кто-то снял с Аса фамильный Ключ и браслет-злобомер, а потом подбросил их в людном месте так, чтобы вещи подобрал и унёс прочь кто-нибудь посторонний и их стало невозможно отыскать…
— Вот почему! — ткнула в лицо Кая печатку. — Он никогда бы сам не снял родовое кольцо!
Кай побелел. А потом начал, запинаясь…
— Я… я…
— Да говори же! — Я чувствовала, что сейчас сорвусь или разревусь от беспокойства, а этот блеет как овца…
— Когда мы шли сюда после пира…
Ну да, попировать мы тоже сегодня уже успели. Заседали за столом аж два часа. Ещё до площади и яков. Но что он опять тормозит?
— Кай, говори!
— …я заметил, что из толпы мне машет девочка. Я чуть отстал, и тогда она подошла. Худенькая, робкая. И очень испуганная. Сказала, что хочет рассказать что-то чрезвычайно важное и нам нужное. Но говорить будет только с Аскани, остальных она боится. Попросила ему это передать и добавить, что будет ждать у входа в наш дом, только недолго. Чтобы приходил обязательно один, иначе она убежит. Я, как только смог, передал… А потом лорд Аскани ушёл.
Я стиснула зубы. Искушение ударить со всей силы Кая по лицу было почти нестерпимым. Он знал, куда ушёл Ас, с самого начала… и молчал! Видел, как мы беспокоимся, ищем — но не сказал ни слова! Сколько времени мы из-за него потеряли!
«ШОООН!»
«Кузнечик?»
«Кай помог выманить Аса на встречу с какой-то девочкой. — Сглотнула. — Мне почему-то кажется, что это могла быть Элия».
«Сейчас!»
Через секунду Шон навис над Каем. Закончив, повернулся ко мне и произнёс вслух:
— Да, это Элия. А этот молчал, потому что та дала ему кошелёк «в благодарность за помощь».
— Она была такой беспомощной и милой… — начал оправдываться Кай…
Почувствовала, как сами собой сжимаются кулаки. Желание съездить по Каевой физиономии просто жгло. Только почему, почему Аскани не сказал, что собирается уйти? Он же никогда не был легкомысленным!
Шон перевёл взгляд на меня.
— Сказал. Попросил Кая передать нам, куда пошёл. А тот испугался, что его начнут расспрашивать и узнают о кошельке. Решил, что Ас вернётся и всё само собой уладится.
Лив уставился на Кая, потом прищурил глаза — и плюнул тому под ноги. Кай покраснел, как свёкла, обернулся ко мне: