- Ну, заночевать где-то надо, - сказал Иванов задумчиво. – И поесть, у вас там корчма какая имеется?
- Ещё как, - хмыкнул Антип. – Корчма, там же и ночлег для путников. Тесно, правда, зато чисто и стоит недорого. Только… А чего вам там делать, идите лучше к нам, у нас дом просторный, места хватит.
- Не хочу стеснять, - скромно сказал Иванов.
- Не стесните, - уверенно заявил парень. – Сейчас вы к голове пойдёте, а я пока коня сдам. На выходе вас подожду. Или вы меня.
Караван двигался, хоть и медленно, но всё же куда быстрее пешехода. Скоро они преодолели мост, после чего остановились у ворот. Открыли им быстро, за воротами стоял строгий мужчина лет пятидесяти в подобии военной формы с журналом, осматривал прибывших, кивками отвечая на приветствие, а сам быстро отмечал что-то в журнале. Когда взгляд его упал на Иванова, он жестом велел телегу остановить.
- Кто таков? – важно спросил мужик, поглаживая усы, этот, в отличие от остальных, был похож на казака.
- Иванов Михаил Григорьевич, - объяснил тот. – В деревню вашу, по делу.
- Это мы поглядим, - мужик подозрительно прищурился, потом потребовал: – ну-ка, перекрестись.
Иванов пожал плечами. Христианином он не был, разве что, человеком, воспитанным в христианской культуре, а потому осенил себя крестным знамением.
- Ага, - мужик улыбнулся, встопорщив усы. – Дай руку.
Иванов протянул ему руку, тот вытянул из-за воротника колечко на шнурке, вроде бы, серебряное, но очень сильно истёртое, и приложил его к руке, ожидая, видимо, что пойдёт дым. Но Иванов, если и был упырём, то исключительно в переносном смысле, а потому серебро ему не вредило.
- Проезжайте, - мужик махнул рукой, и колонна возобновила движение.
Фейс-конроль на въезде был странный. То есть, понятно, что тварь могла под человека замаскироваться. Иванов хоть и плохо разбирался в волшебных существах, кое-что всё же понимал. Они здесь есть, а если и нет, то в них местные верят. И проверяют посторонних вот таким нехитрым способом. А помимо тварей опасностей нет? А если человек лихой? Или какой-нибудь мошенник, или извращенец? А тут всё просто, даже имя записывать не стал, впрочем, может, у него память хорошая.
Ещё минут через десять они подъехали к деревне. Деревня была приличная, её вполне можно было назвать селом, домов сотни три, каждый с небольшим огородом, что ещё больше увеличивало площадь поселения. Несмотря на то, что лесом здешние места не изобиловали, дерево приходилось возить издалека, все постройки были деревянными, причём из добротных брёвен. Ни одной мазанки, как на Украине или Кубани, он не увидел. По центру деревни проходила широкая дорога, мощёная камнем. Камень был серым, сильно повреждённым, но в нём ещё угадывались строительные блоки правильной формы. Явно разобрали какое-то каменное строение.
- Вон там, - Антип указал на большой двухэтажный дом. – Та самая корчма, кто-то её кабаком зовёт, на втором этаже – комнаты, а там, - палец развернулся в противоположном направлении, где Иванов с удивлением увидел каменный дом, - Ратуша, там голова сидит. Вы сейчас к нему идите, а я на конюшни. На выходе встретимся.
Иванов прихватил мешок, изрядно уже пропитанный кровью существа, распахнул тяжёлую деревянную дверь и вошёл в здание ратуши. В коридоре было темно, он огляделся, выискивая, к кому обратиться, нашёл неприметного пожилого человека, сидевшего за столом в конце коридора.
- Извините, - сказал он. – Говорят, у вас награду дают за тварей убитых.
- А, - старик подскочил. – За тварей? Да, сейчас.
Он вышел из-за стола и, ухватив Иванов за рукав, повёл его к двери, на которой просто и без затей было написано «Голова». Отворил её без стука и сказал:
- Борис Макарович, тут человек, говорит тварь убил, награды просит.
- Ну так зови его сюда, - сказал хриплый голос из кабинета.
Секретарь, если это был секретарь, отправился к себе за стол, оставив дверь открытой. Иванов счёл это приглашением и шагнул внутрь. Борис Макарович, местный мэр, был чуть моложе своего секретаря, но здоровьем не отличался. Худой, бледный, плечи сутулые. Он сидел за столом, что-то чертил на бумаге, а теперь поднял голову и, приподняв очки, пристально осматривал посетителя.
- Добрый вечер, - сказал Иванов, отметив для себя, что в столь поздний час чиновник всё ещё на работе. – Извините, что от дел отрываю. Зовут меня Михаил Иванов, я приезжий, охотник, так уж получилось, что на том берегу тварь подстрелил. Говорят, вы награду даёте.
- В мешке? – поинтересовался голова, голос выдавал в нём то ли заядлого курильщика, то ли человека с больными лёгкими. – Показывайте.
Иванов осмотрел мешок, но кровь не капала, видимо, уже свернулась. Распахнул горловину и продемонстрировал содержимое голове. Тот глянул, поморщился, после чего вынул из ящика стола что-то, напоминающее допотопный фотоаппарат и сделал снимок, встав так, чтобы свет из окна падал на трофей.
- Для отчётности, - сообщил он. – Чтобы, значит…
Он открыл дверь и позвал секретаря:
- Родион Иваныч, заберите мешок и сожгите в печке. А вы, - он обернулся к Иванову, - садитесь и пишите расписку за сорок рублей.
Голова выдал лист бумаги, самой обычно, белой, только не формата А4, а примерно с тетрадный листок.
- Я, такой-то, получил от руководства с. Малаховка награду в сорок (прописью) рублей в виде награды за убийство гигантского таракана. Дату и подпись.
Иванов писал, пером и чернильницей он пользовался впервые, но дело было нехитрым, всё получилось и почти без клякс. Кроме последнего.
- Запамятовал, какая дата?
- Тринадцать, одиннадцать, сорок восемь, - продиктовал голова.
Иванов написал, пытаясь сопоставить дату в этом мире и в том. По числам не сходилось на два дня, а год? Вот тут интересно. Тысяча девятьсот? Или две тысячи? Или две тысячи сто? Решил уточнить у Антипа.
- Сразу говорю, порохом не выдам, - уверенно заявил голова. – Своего запаса уже нет, а неприкосновенный расходовать не стану, мне за это голову снимут.
- Да мне бы деньгами, - сказал Иванов.
Голова снова полез в стол, порылся там, после чего отсчитал несколько купюр.
- Только ассигнации, металлом у нас не платят. Но их принимают везде. Если же захотите куда-то далеко поехать, приходите, так и быть, поменяю.
- А если я, скажем, десяток таких голов притащу? – спросил Иванов, прикидывая, что тварь тут явно не последняя.
- У меня приказ строгий, за тварей платить всем, это государственное дело, - уверенно заявил голова. – Если же денег в кассе нет, то расписку напишу, вам по ней любой товар отпустят. Хоть в кабаке, хоть у Фёдора в магазине, хоть у кого другого. Но обычно хватает. Вот с порохом трудно, а деньги есть.
- Ну, что же, спасибо, буду знать.
- Если же вам деньги срочно понадобятся, в город придётся съездить, там вам по моей расписке выдадут хоть чем, там банк есть.
- Так и сделаю, - сказал Иванов, вставая со стула.
Когда он покинул здание администрации, Антип ждал его снаружи. Видимо, сдача коня была делом быстрым. Парень был в хорошем настроении, подхватил Иванова и повёл с собой.
- Сейчас с маманей вас познакомлю, она гостю рада будет.
- А отец где? – спросил Иванов.
- Не стало бати, - грустно ответил Антип. – Три года уже как. В бою пал, они тогда в горы отправились воевать, там и сгинул. Я тогда с ним пойти хотел.
- А он не разрешил, - закончил за него Иванов.
- Так и есть, - парень погрустнел ещё больше.
- И правильно, - Иванов, как старший товарищ, встал на сторону отца. – Тебе тогда сколько лет было?
- Пятнадцать, с половиной.
- Вооот.
- Что вот? - Антип скривился. – Стрелять я и тогда умел. Не хуже бати.
- Зато батя на свете пожил и детей родить успел, - напомнил Иванов. – А ты?
Парень промолчал, видимо, покойный батя свой отказ аргументировал схожим образом.
- Кто ещё дома?
- Брат, Пётр, ему четырнадцать. И две сестры, Катерина и Настя. Они малы ещё.
- Ты, стало быть, глава семьи.
- Угу.
- Знаешь, Антип, ты ведь прямо сейчас спать не пойдёшь?
- В баню сперва, потом ужинать, потом… А что?
- Мне информация нужна.
- Что это? – Антип, видимо, впервые услышал такое слово.
- Нужно, чтобы ты мне всё рассказал. Кто здесь живёт, кто живёт рядом, куда караваны ходят, с кем воюете? Вот прямо всё. Я у головы спрашивать остерёгся, мало ли, за лихого человека примет.
- А вы не знаете?
Иванов виновато развёл руками.
Глава девятая
Мать Антипа назвалась Анной Васильевной, была это женщина сорока лет, несмотря на тяжёлую работу и четверых детей, ещё не до конца растерявшая красоту. Когда они вошли в дом, Иванов вежливо поздоровался и назвался.
- Примете гостя, Анна Васильевна, - спросил Иванов, - за ночлег заплачу, вести себя буду тихо.
- Да бросьте вы, - женщина улыбнулась, в этот момент Антип снял пиджак и протянул ей две купюры, видимо, получил плату за охрану каравана. – Где это видано, чтобы с гостя за ночлег деньги брали? Ступайте в баню, мешок и оружие в сенях поставьте, дети не возьмут. А я пока на стол накрою.
Детей видно не было, только младший брат, неотличимый от старшего с поправкой на возраст, что-то мастерил в дальнем углу двора. Увидев Антипа, отложил молоток и бросился обниматься.
В баню вошли уже затемно, взяв с собой лампу. Иванов отметил, что в бане не так жарко, париться не выйдет, но это и необязательно, достаточно пары вёдер тёплой воды. Ещё подумал, что дрова тут в дефиците и топят, скорее всего, кизяком, запасы которого тоже не безграничны. Баня была просторной, да и вообще, тут явно крепкое хозяйство, пусть даже хозяин пропал, так и сыновья с руками. Есть ещё хлев, во дворе бегают куры, кругом чистота и порядок. Эти люди с первого взгляда располагали к себе.
В предбаннике Иванов снял куртку, стянул футболку и начал стаскивать штаны. Справившись, он поднял голову и заметил, что Антип смотрит на него, как на некое диво, которого раньше не видел.