Чтобы не терять времени, он собрал те трофеи, что валялись вокруг. Отрубал головы, складывая их в одно место. Выходило, что они убили девятнадцать рядовых чудовищ, одну королеву и нашли некоторое количество яиц. Тварей, что лежали у тела матери, он тоже оттащил в сторону и обезглавил, стараясь в процессе не дышать, очень уж ядрёная вонь стояла в чаще. Отрубать головы было несложно, главное – отогнуть панцирь, после чего клинок входил между пластинами и перерезал мягкую плоть.
Посидев на расстоянии от жутковатых трофеев, он отдышался и стал думать, что ему делать с яйцами. Выглядели они почти так же мерзко, как их мать. Кожистые мешки грушевидной формы, непрозрачные, но пропускающие достаточно света, чтобы разглядеть свернувшийся внутри зародыш. Или личинку. Они ведь вылупятся? Или нет, вдруг их высиживать нужно? У насекомых это не принято, но эти насекомые явно необычные, может быть, это вообще не насекомые, а какой-то другой класс живых существ.
Не решаясь что-либо делать с яйцами, он их на всякий случая пересчитал, а потом, ожидая помощи, не сводил с них глаз. Мало ли, вдруг личинки сразу после вылупления становятся агрессивными и опасными. Некстати вспомнился лицехват и популярного фильма ужасов.
Ждать пришлось четыре часа, даже скорый на ноги Антип не сумел бы добраться быстрее. Голова явился не один, с ним была целая делегация, и все верхом. Его секретарь, два неизвестных мужика, сам Антип и подозрительного вида тощий мужик с длинной бородой. Этот последний и вступил в диалог. Как оказалось, это было местный доктор.
- Покажите вашу руку, - требовательно произнёс он. – Глубокая рана?
- Царапина, - отмахнулся Иванов, снимать пластырь не хотелось, хотя рана болела, пульсировала болью, а кожа покраснела, что видно было даже под пластырем.
- Нельзя относиться так легкомысленно, я выпишу вам направление, поедете в город – а вы туда обязательно поедете, потому как деньги там – получите лекарства.
- У меня есть, - так же отмахнулся Иванов, наблюдая, как голова мечется по поляне, бормоча то ругательства, то молитвы.
- Простите, откуда? - доктор почесал редкую бороду, три волосинки длиной до груди. – Насколько мне известно, антибиотики распределяются только через аптеку, взять их больше негде.
- Остались с прошлых лет, - сказал Иванов и отправился к голове.
Глава посёлка пересчитал головы, отметил убитую королеву, потом велел мужикам собрать яйца и спалить в костре, роща моментально пошла на дрова. Для подсчёта он, не имея калькулятора, достал клочок бумаги и начал писать цифры.
- Ага… так… девятнадцать по сорок… да мамка… да яйца…
Закончив считать, он подвёл под цифрами жирную черту карандашом и объявил:
- Тысяча двадцать рублей, - и тут же набросился на мужиков, что сложили огромный костёр, сложили яйца в центре и приготовились зажигать. – Куда?!! Мне же заснять нужно!
Снимал он всё тем же старомодным аппаратом. Сделав все нужные снимки, он дал отмашку. Костёр запылал быстро и весело, помимо живых деревьев в роще имелось много валежника, высушенного и отлично горевшего. Потом пошли поленья, напиленные тут же, потом и пару стволов бросили. В костёр стащили обезглавленные трупы тварей, потом набросали кучу дров на тушу королевы и тоже подожгли. Сгорит или нет, неизвестно, но хоть вонять станет меньше, это факт. Рощу жалко, но деревья вырастут новые. Потом.
Оставив за собой пожарище, все двинулись назад. Для Иванова захватили пустую лошадь, он и рад бы не бить ноги, да только верховая езда – не его специальность. Ему бы авто или, на худой конец, мотоцикл. Но деваться было некуда, кое-как взгромоздившись в седло, он взял в руки поводья. Нужно было что-то сказать лошадке, но та, к счастью, оказалась умной и просто пошла следом за всеми.
Их кавалькада двигалась относительно медленно, немногим быстрее пешехода. Но всё же это было лучше утомительного марша по жаре. Впрочем, жара уже спадала, в деревню прибудут уже затемно.
- И не жалко вам, Борис Макарович, такие деньги отдавать? – спросил Иванов, поравнявшись с головой, точнее, это голова с ним поравнялся, поскольку он скорость лошади никак не регулировал.
- Мне? – голова усмехнулся. – Нисколько. Это ведь не мои деньги. Они в городе хранятся, в кассе особой. А туда поступают с севера. Я-то здесь только затем, чтобы убийство твари подтвердить, остальное уже оттуда управляется. Северянам надо всех чудовищ извести, вот и платят.
- А что, на север это можно как-то попасть?
- Нет, - уверенно помотал он головой. – Туда только по приглашению. Молодёжь иногда уезжает. А так только они сами, приехали, уехали, остались. Их даже в городах почти нет, представитель сидит, из местных. Как в Новгороде у нас. А если чего на окраины довести, так просто гонцов отправляют, а то и по связи своей говорят.
- Новгород – это ближайший город?
- Да, туда вы за деньгами и поедете. А к северянам поезд ходит из Вологды, это километров сто дальше.
Иванов задумался. Новая информация. Названия русские. Если Новгород ещё можно объяснить, город построен недавно, стало быть, он новый, Новгород. А Вологда? Специально дают русские названия? Странное место, страна как будто на ровном месте создана, людей поселили, привили им какие-то условно русские традиции и… А что и?
А на север ходит поезд, наверняка там закрытый город, попасть в который постороннему трудно. И есть какая-то связь с окраинами, в том числе быстрая. И они, северяне эти, стимулируют борьбу с тварями, производят высокотехнологичные товары, путь и в недостаточном количестве, как те же антибиотики, про которые говорил доктор. Что ещё? Да, пока всё, ещё что-нибудь полезное узнает в Новгороде, куда они отправятся за деньгами.
В кабинете головы они просидели до ночи, хоть не пришлось лошадей сдавать, их увели сопровождающие. На руки получили по сотне, на остальные восемьсот двадцать рублей голова написал расписку, по которой можно было получить деньги в банке Новгорода. За деньгами решили ехать завтра утром. Были у Антипа какие-то дела по хозяйству, но ради такой суммы они могли и подождать.
Анна спать не ложилась, ждала их. Выглядела она спокойной, видимо, уже сообщили, что с сыном всё в порядке. К удивлению Иванова женщина ни словом не высказала недовольство их поступком. Не стала обвинять старого бойца, что потащил её сына на авантюру с сомнительными шансами. Видимо, привыкла, что каждый мужчина – это воин, и риск – неотъемлемая часть его жизни. И сына в таком же духе воспитывала.
Ужинали при свете лампы, света хватало, но ровно настолько, чтобы не пронести ложку мимо рта. Оба вымотались, а потому ели без аппетита. Иванов подумал было достать фонарь, да только у Анны появятся вопросы, Антип вот уже смирился, что его старший товарищ – уполномоченный (хоть и с головой не дружит), а потому у него есть технические диковины. А вот Анне всё придётся объяснять заново.
Когда они закончили есть, Антип отправился к себе, как он сказал, вычистить винтовку, хотя после дюжины выстрелов вряд ли она нуждается в чистке. Ну да ладно, следить за оружием – это хорошая привычка.
Остались они вдвоём. И снова, несмотря на опасность охоты, от Анны он не услышал ни слова упрёка в свой адрес. Это в его мире любая баба уже бы плешь прогрызла руганью на тему «Потащил моего сыночка на смерть…», а здесь ничего подобного. Сразу видно, казачка. И сына растит воином. Пусть отца нет, так мать всю жизненную науку преподаст, чтобы сынок не рос тепличным цветочком. Так что с характером у Антипа всё в порядке, настоящий воин. И Пётр таким же вырастет.
- В город-то завтра поедете? – спросила Анна, присаживаясь рядом.
- Лучше побыстрее, - сказал Иванов допивая чай. Чай был настоящий, хотелось спросить, откуда его привозят, но не стал, чтобы лишних подозрений не вызывать. – А через пару дней я вовсе отбуду. Не насовсем, дней на десять. Потом вернусь. Антипа с собой возьму, там дело выгодное.
- Да уж догадываюсь, - Анна как-то незаметно пододвинулась ближе. – Скажи, Михаил Григорьевич, кто ты такой?
От вопроса он едва не подавился, но сразу пришёл в себя, снова принял равнодушный вид и проговорил, радуясь, что перешли на «ты»:
- Я. Анечка, очень странный человек, настолько, что… долго рассказывать, да и не объясню. Спроси у Антипа, он знает, кто я, если захочет – расскажет.
- Вижу только, что не отсюда ты, - сказала она, глядя ему в глаза. – Скажи, где-то ещё люди живут? Русские люди.
- Они много где живут, - уклончиво ответил Иванов, чувствуя на себе пристальный взгляд. – И я не из таких дальних краёв, как может показаться. Скажи лучше…
Договорить он не успел, Анна закрыла ему рот поцелуем, а сопротивляться он не стал. Давно ведь видел, как она на него смотрит, с его опытом сложно было не заметить. Мог бы и сам шаг вперёд сделать, но не стал. Всё не мог жену забыть? Может, и так. Но теперь, когда она сама пошла навстречу, отказываться не хотелось. Совсем.
Мелькнула мысль, что после долгого перерыва может ничего не получиться, но организм тут же сказал своё слово. Ну и ладно, старость пока не взяла своё. Не отрываясь друг от друга, они прошли в хозяйскую спальню. В своей комнате лязгал железками Антип, ухаживая за винтовкой, остальные дети уже благополучно спали. Хорошо, что дом большой.
Глава двенадцатая
Подняли его затемно. В комнату Анны ворвался Антип, нимало не смущаясь тем, что в постели матери лежит их гость, а также тем, что мать почти не одета, да и дядя Миша только трусы натянул, он распахнул дверь и громко крикнул:
- Дядя Миша, вставай! Беда пришла!
- Что именно? – Иванов, даже не открыв глаза, натягивал штаны.
- Орки напали, через реку перешли, дом Никодима разорили, - Антип едва не кричал, рука его судорожно сжимала цевьё винтовки.
Через пять минут они уже мчались туда, где собирались казаки. Большая часть мужиков была с оружием, кто-то что-то кричал, а на открытом месте, освещённом несколькими фонарями, лежали два окровавленных трупа, старика и старухи. У мужчины была проломлена голова, но кровь вытекла в другом месте. У женщины в животе зияла колотая рана, отлично видимая даже через платье.