Сотни извивающихся щупалец вырывались из-под покрасневшей от крови воды за новыми жертвами. Каждое из них превышало по длине и ширине современные товарные поезда. Они смахивали не успевших убежать с берега людей вниз, где несчастные становились пищей для ненасытной твари. Тонкие щупальца выбивали окна и прошибали стены, доставая жителей Москвы даже в их домах.
Но были и те, кто прыгал в воду добровольно. На лету я заметил множество изуродованных мутациям извергов, который с улыбкой прыгали прямо в разинутые пасти, дабы напитать божественное, по их мнению, существо. Солдаты открыли по извергам огонь, но и сами стали жертвой пробудившегося монстра.
Даже драгуны не могли оказать твари должный отпор. Несмотря на самоотверженность, они гибли десятками. Мощные щупальца обвивали боевые доспехи, разрывали их на части, добирались до управителей и пожирали их в мгновение ока.
От такого зрелища гнев Чернобога достиг своего пика и смешался с моим собственным. Зарычав от злобы, я на лету активировал печати и принялся обстреливать ближайшие щупальца. Распутин поступил так же.
Разряды силы проклятых драгунов врезались в дрожащую тошнотворную плоть чудовища, обжигая ее и разрывая на куски. Столпом черного пламени я начисто срезал сразу четыре отростка, но их место почти сразу заняли новые, а со временем и старые щупальца отрастали заново.
— Оно регенерирует, — я не поверил своим глазам. — Жрет и здоровеет!
Новый приступ гнева Чернобога едва не разорвал сдерживающие печати. Мои руки, словно сунули в огонь костра. Стиснув зубы, я взял силу под контроль и направил ее на щупальца. В этот раз привычные столпы черного пламени закружились, образуя мощные вихри. Они уничтожали одни отростки за другими, но все без толку — существо, подобно Лернейской гидре, отращивало новые конечности взамен утраченных.
— Нужно отыскать сердце! — крикнула мне на ухо Злата.
— Оно где-то внизу, — я уклонился от размашистого удара щупальца и взглянул на покрасневшую от крови воду.
Стоило мне отвлечься, как тварь едва не схватила Чернобога, но вовремя вмешался Распутин. Его Кощей промелькнул рядом размытой тенью, начисто срезая извивающиеся отростки.
— Так не победить! — крикнул мне наставник. — Нужно отступать.
— Черта с два! — огрызнулся я.
В ушах звенели крики умирающих, сердце разрывалось на части, а отчаяние превращалось в злость. Обгоревшими пальцами я вцепился в подлокотники трона управителя и уставился вниз, где под водой скрывалось тело неизвестного древнего монстра.
— Нужно заставить его подняться! — крикнул я Распутину, который отбивался от щупалец.
— Не выйдет, — крикнул тот, не отвлекаясь от боя. Он поднырнул под одним отростком, срубил другой, швырнул оружием в третий, а сам вцепился в четвертый и вырвал его, будто сорняк, после чего брезгливо отбросил в сторону.
Копье Кощея поразило цель, исчезло и вновь появилось в руке владельца, чтобы спустя лишь долю секунды вновь попробовать на вкус кровь врага. Я не отставал и, взяв меч двумя руками, рубил им направо и налево, отсекая щупальца, словно косарь колосья пшеницы.
Отбившись, я устремился к воде, но меня окликнул Распутин:
— Не вздумайте! Вы просто захлебнетесь!
Но я и не собирался нырять в воду, а пролетел прямо над ней, пытаясь отыскать хоть какой-то намек на местоположение основного тела монстра. Несколько зубастых пастей клацнули в опасной близости от шлема Чернобога, но не смогли причинить ему вреда.
С дюжину раз я выпустил черное пламя вслепую, метя в те места, где вода бурлила особенно сильно.
Ничего…
— Злата! — прохрипел я. — Можешь помочь?
Сила дочери Великого Полоза приятными прохладными струями прошла через мое тело. В глазах у меня потемнело, но спустя секунду зрение вернулось. Только сейчас все изменилось: я видел не четкую картинку, не черный дым, а разноцветные пятна. Сами щупальца и пасти казались блеклыми и серыми — они не излучали тепла. Лишь там, где конечности монстра покрывала человеческая кровь, горели яркие отметки. Они мелькали то тут, то там, но внизу замедлялись, а потом и вовсе пропадали.
Подсвеченная зрением Златы горячая кровь быстро остывала под водой, но у меня все же получилось разглядеть оставленный ею след. От клацающих пастей тянулись едва различимые алые нити. Все они сходились в одной точке…
Пока я был занят, щупальца обвили руки и ноги Чернобога. Они рванули доспех в разные стороны, но воронёная броня выдержала. Гнев древнего драгуна воплотился в черном пламени, охватившем доспех. Оно сразу же перекинулось на щупальца, превращая их в пепел.
Оказавшийся рядом драгун отвлек несколько отростков на себя.
— Граф! — крикнул он.
Я сразу узнал голос корнета Евгения Дюжина, с которым познакомился в одном из форпостов. Он вместе с товарищами по оружию тоже прибыл к месту боя.
— Под водой! — заорал я, что было сил. — Бейте сюда! — и первым выпустил силу печатей в то место, где сходилась остывающая человеческая кровь.
Спустя миг ко мне присоединился Распутин. Его драгуна с ног до головы покрывала едкая слизь, струящаяся в теле нашего врага. Она с шипением испарялась с матового доспеха, исчезая прямо на глазах.
Третьим ударил Дюжин. Несмотря на то, что его наверняка удивили мои слова, он сразу же поддержал нашу с Распутиным атаку. Следом за корнетом, оказавшиеся поблизости Императорские драгуны сконцентрировали свою силу в одной точке. Уже отчаявшиеся и готовые встретить достойную смерть внутри своей брони, они передавали приказ по цепочке.
Даже поднявшиеся на стену Кремля боевые ворожеи сконцентрировали свой дар и направили его в указанную точку.
Москва-река закипела. Льющаяся в нее единым потоком бешеная энергия драгунов стала испарять воду, открывая нам раздувшееся уродливое тело чудовища. Похожее на осьминога, оно распласталось по дну, прижимая к земле овальную голову, на которой рубинами сверкали сотни налитых кровью глаз.
Несмотря на то, что сила Златы притупляла мою боль и проясняла сознание, я ощущал, будто с моих обгоревших пальцев заживо сдирают плоть. Сердце бешено колотилось в груди, вены пульсировали от бурлящей в них крови.
— Дай мне больше! — я стиснул зубы так, что их скрежет, казалось, был слышен даже за пределами шлема-кабины.
Злата подчинилась.
Столп черного пламени пронзила золотая молния, заставившая плоть чудовища пойти волдырями. Оно пыталось закрыться отростками, но те один за другим обращались в пепел.
— Больше… не сможем… держать! — захрипел корнет Дюжин, и луч энергии его боевого доспеха слабо замерцал.
Натиск остальных драгунов тоже начал спадать. Вода в реке стала подниматься. Еще чуть-чуть и она скроет тварь…
Отозвав печати, я бросился вниз. В руках Чернобога вспыхнул меч. Клинок пронзил воду, вошел в тело монстра и вспыхнул, словно черное солнце. Что было сил я навалился на рукоять оружия, вместе с ним погружаясь в податливую дрожащую плоть твари.
Кабина управителя раскалилась, но я не мог понять, исходит ли жар из нее или же прорывается внутрь от меча. В любом случае — это не имело значения. Я твердо знал свою цель и не собирался сдаваться.
— Ты погибнешь, — неожиданно ласково прошептала мне на ухо Злата.
— Плевать, — огрызнулся я. — Тварь сдохнет вместе со мной!
Чернобог встретил мои слова радостным мрачным ликованием. Он использовал всю свою мощь и усилил напор.
— Уходи, — велел я Злате. — Не нужно умирать вместе.
Память на миг перенесла меня в горящий танк, где с моих окровавленных губ сорвались точно такие же слова.
— Нет, — дочь Великого Полоза сжала мое тело так сильно, что хрустнули кости. Но вместе с тем, жар отступил. — Или вместе победим, или вместе погибнем.
Черное пламя клинка засверкало золотом. Чернобог прорвался сквозь склизкую желеобразную массу прямо к пульсирующему чернильному сгустку. Он часто сокращался и раздувался, распространяя по тонким жгутам вен едкую слизь, которая заменяла твари кровь.
Все вокруг задрожало, и тело монстра начало смещаться. Сгусток застучал сильнее. Чтобы не упасть, я сжал в перчатке Чернобога целый пучок вен, часть из которых сразу же порвались. Но драгун смог выстоять.
— Лезет обратно в нору! — предупредила меня Злата. — Еще чуть-чуть, и пути назад уже не будет.
Но назад я не собирался.
Выбрав момент, Чернобог оттолкнулся что было сил и рванулся вперед, выставив перед собой меч. Охваченное золотым сиянием острие рассекло тошнотворный сгусток. Вырвав оружие, я ударил еще раз.
И еще.
И еще!
Я бил до тех пор, пока от сердца твари не остался лишь зловонный пепел. Меч Чернобога исчез, а сам драгун без сил опустился на колени. Его сознание внутри моего начало быстро гаснуть. Последним усилием воли он отпустил меня, убрав обручи управления, но я не сдвинулся с места.
— Первый отрок Великого Полоза мертв, — произнес проклятый драгун моими губами. — Мы… победили…
…и хлынувшая со всех сторон вода утянула нас в темную бездну.
Эпилог
Первым, что я увидел, открыв глаза, было заплаканное лицо Дарьи. В алеющих лучах заходящего солнца оно выглядело особенно красивым.
— Прекрати лить слезы, мокро, — прозвучал слева недовольный голос Златы. — Мешаешь исцелять.
— Прости, — ворожея отстранилась и только теперь заметила, что я пришел в себя. — Миша!
Не успел я и рта раскрыть, как меня стиснули в крепких объятиях. Дарья прижалась ко мне и принялась целовать в губы и в щеки. Я же запоздало сообразил, что рук у моей невесты только две, а меня же крепко обхватили со всех сторон.
— А ты — не дергайся, — велела мне Злата, чья змеиная голова появилась слева. Темные глаза дочери Великого Полоза сверкнули. — Лежи смирно, скоро закончу.
— Да у меня и выбора особого нет, — пришлось признать, что хватка у змеевки практически мертвая. Я даже на миг почувствовал себя жертвой анаконды. — А что случилось?
— Ты снова заставил всех волноваться, вот что! — острый пальчик Дарьи довольно болезненно ткнул меня в грудь. Девушка смахнула слезы и с укором добавила. — Если бы не Злата, плавал бы сейчас на дне Москвы-реки вместе с пескарями.