не принимаете решение, а угадываете, окажется ли оно более-менее удачным.
Все это пронеслось у нее в голове, пока она сидела, прислонившись к холодной спинке стула, держа пальцы на все еще слегка запыленных клавишах, а Леттке нависал как угроза позади нее. Она услышала, как он нервно фыркнул, почти ощутила его напряжение.
Почему-то это дело очень важно для него. И при всей той тревоге, что она испытывала рядом с ним, эти два электронных письма ей самой тоже казались довольно зловещими.
Поэтому она предложила:
– Я могу кое-что попробовать.
– Попробовать? – повторил Леттке, который уже потерял всякую надежду. – Что это значит?
Боденкамп указала на странно пустой экран.
– К компьютерам ABM обычно можно подключиться в качестве гостя.
Начала печатать. Леттке увидел:
USERID: guest
PASSWORD: =====
Но когда она нажала клавишу ввода, появилось уведомление:
Access failed (1st trial out of 3)
Леттке разочарованно проворчал:
– К этому, судя по всему, нет.
– Попробую еще раз, – ответила она. – Кажется, я допустила опечатку в пароле.
Он указал на уведомление.
– Значит, есть всего три попытки?
– Да. После этого соединение блокируется на час, а после следующих трех неудачных попыток на целый день. И обычно в таких случаях отправляется уведомление администратору.
– Ага. – Леттке не имел ни малейшего представления, как же в таком случае они собираются получить доступ к компьютеру.
Она повторно ввела пароль, и на этот раз, похоже, получилось, во всяком случае, сообщение об ошибке сменилось приветствием: Welcome, guest.
Боденкамп, похоже, хорошо ориентировалась. Непривычно наблюдать, как она это делает, ведь все вводимые ею команды были, конечно же, на английском языке. Если переводить термины, то можно примерно понять ее действия, но это все равно оставалось крайне необычным зрелищем.
– Очевидно, нечто подобное вы делали уже много раз, – заметил Леттке.
– Довольно часто, – подтвердила она. – Да и вообще, у меня такое чувство, словно я уже имела дело со всеми компьютерами в Америке.
– Но с этим еще нет, верно?
– Нет, но с аналогичными. У большинства компьютеров ABM есть уязвимости, хочу посмотреть, есть ли они здесь.
– А что вообще означает ABM?
– American Business Machines, – ответила она. – Одна из старейших американских фирм в области компьютеров. Начинали в качестве поставщиков перфокарт для аналитических машин, лет семьдесят назад или около того.
– И что это за уязвимость?
– Вот здесь, – сказала она, и на экране появился документ. – Файл доступен при входе в качестве гостя.
Леттке наклонился и прочел:
administrator||8a0dc650705e1c ||all guest ||d84295080b64bb ||none
miller-john-d ||040b1001b84283 ||user- level-2
И так далее, просто бесконечная последовательность бессмысленных строк. Где-то среди них его привлекло внимание следующее:
oppenheimer-j-robert ||b58b39abcb72e7 ||user-level-1
– Что это такое? – спросил он.
– Список пользователей, имеющих доступ к этому компьютеру, – пояснила она, схватив карандаш и указав его кончиком на верхнюю строку. – Первая запись – это имя пользователя, за ним следуют две вертикальные черты в качестве разделителя. Вторая запись – односторонний зашифрованный пароль, третья запись содержит информацию о том, что данному пользователю разрешено делать на этом компьютере – так называемые права.
– Пароль? – повторил Леттке. – Они записывают пароли в общедоступный документ?
– К сожалению, не совсем так. Как я уже сказала, эти пароли односторонне зашифрованы.
– Что это значит?
– Одностороннее шифрование – это метод преобразования, который работает очень быстро и легко в одном направлении, а в другом, наоборот, чрезвычайно сложно. – Она ненадолго задумалась. – Вы, наверное, помните прежние печатные телефонные книги? Если вы ищете номер по имени, то это легко сделать, но если у вас только номер, к которому вы хотите найти имя, то это практически невозможно, потому что придется просмотреть всю телефонную книгу, номер за номером.
Леттке вспомнилось, как он однажды на самом деле пытался так поступить, но потерпел неудачу.
– Понимаю.
– Здесь принцип таков: вводимый вами пароль преобразуется с помощью этой функции и сравнивается со второй записью в соответствующей строке. Если обе записи идентичны, вы получаете доступ. – Она слегка постучала карандашом по стеклу экрана. – Судя по тому, что записи длиной в четырнадцать символов и состоят только из цифр и букв от A до F, мы знаем, что они используют старую добрую схему Жозефины Зеелиг – но не знаем, с каким ключом.
Леттке следил за тем, как она закрыла документ, а потом скопировала его на свой компьютер.
– И как это нам сейчас поможет? – спросил он наконец, все еще не понимая, что она задумала.
Она открыла свою копию документа и указала на вторую строку.
– Я не знаю ключа, но знаю, что он преобразует пароль «guest» вот в это, – произнесла она, прикоснувшись кончиком карандаша к последовательности символов d84295080b64bb. – И у меня есть программа, которая может попробовать схему Жозефины Зеелиг со всеми ключами от «aaa» до «zzz», пока она не найдет ключ, который даст этот результат для «guest».
– А, – невольно вырвалось у Леттке. – И так вы сможете расшифровать другие пароли?
Она покачала головой.
– Тоже нет. Но я смогу сделать по-другому. У меня есть правильный ключ и можно попробовать ввести все пароли, пока не получу права администратора.
– Опять от «aaa» до «zzz»?
– Да. Но только содержащие больше трех символов. Если бы их было три, взломать можно в мгновение ока.
Звучало как-то не очень хорошо.
– И… сколько это все займет времени?
Она пожала плечами.
– Сложно сказать. Несколько дней, наверное.
– Несколько дней? – Ему пришлось сдержать себя, чтобы не закричать. – Не позднее вечера четверга я должен сдать ключ отсюда!
Она совсем не слушала его, целиком сосредоточившись на правильности набора «guest» и той длинной последовательности символов. Затем запустила поиск. Выглядело впечатляюще: буквы мчались быстрее, чем успеваешь следить.
– И что теперь? – спросил он, когда она встала.
– Теперь оставляем работать, – ответила она. – И время от времени проверяем, не нашлось ли чего.
Вышло именно так, как Хелена и боялась: когда они поднялись наверх, Леттке сказал, что они могут использовать время ожидания и вместе взглянуть на профили расхода энергопотребления; в конце концов, Адамек рассчитывал получить к вечеру первые результаты.
– Да, – покорно ответила она, в то время как ее мысли уже кружились как сумасшедшие в поисках способа отвлечь его: ей нужно как-то склонить его к тому, что она может заняться этим и в одиночку и посмотреть, насколько велика потенциальная опасность в таком подходе.
Впрочем, она напрасно переживала: Леттке был погружен в свои мысли и не в состоянии сосредоточиться на скучных диаграммах.
– Они все выглядят примерно одинаково, – повторил он несколько раз, и его взгляд становился все более остекленевшим. – Электричество необходимо людям и когда темно, и в полдень для приготовления пищи. Вот и все. Здесь вообще ничего невозможно обнаружить.
Хелена видела немало примечательных различий, но, конечно, остерегалась противоречить ему.
– А что, если за это время ключ изменится? – вдруг спросил он. – В Университете Беркли, имею в виду.
– Будет плохо, – ответила Хелена. – Но так никто не делает.
Леттке посмотрел на часы.
– Час и десять минут. Как думаете, стоит ли уже пойти вниз?
Хелена пожала плечами. Она сильно бы удивилась, если ключ найдется так легко, но ответила:
– Не помешает.
И вот они опять спустились вниз, увидели, что программа продолжает работать, и снова отправились наверх. На это ушло еще около получаса.
– Скажу-ка я Адамеку, что с профилями расхода электричества все не так-то просто, – наконец произнес Леттке, когда вечер уже приближался. – И тогда завтра вам нужно будет для сравнения определить оборудование разных домохозяйств – кто готовит на электричестве, кто использует газ, у кого есть стиральная машина, у кого посудомоечная и так далее. Количество комнат тоже имеет значение из-за освещения. Ну и, конечно, количество людей, зарегистрированных по одному адресу. Может быть, нам это поможет.
– Я могу сделать это завтра утром в своем кабинете, – предложила Хелена, которая уже успела сообразить, каким образом можно внести в это дело сумятицу. Так же, как и с плакатами против курения.
Вечером они еще раз спустились вниз, и, естественно, программа продолжала работу, так же как и на следующее утро. Она предоставила следить за этим Леттке и полностью сконцентрировалась на анализе данных по делу с электричеством. Она снова занялась профилями потребления домохозяйств, в которых СС обнаружила спрятанных евреев, и сравнила их с профилями других домохозяйств, настолько похожих по размеру и оборудованию, насколько это возможно: подход, который еще не пришел в голову Леттке, и черта с два она подтолкнет его к этой идее, потому что, если взглянуть на такие профили в сравнении, различия будут очевидны: с момента появления прятавшихся основная нагрузка становилась значительно выше в дневное время – укрытия освещались. Сейчас, зимой, когда используются электрические нагреватели, это будет еще заметнее.
Все-таки она рискнула и открыла профиль потребления фермы Ашенбреннеров. Какое-то время смотрела на него, затаив дыхание, прежде, чем наконец с облегчением выпустила воздух из легких: на ферме с ее многочисленными электрическими машинами, холодильниками, системами вентиляции в конюшне и так далее потребление электроэнергии было настолько нерегулярным, почти хаотичным, что пара электрических лампочек и тепловентилятор в тайнике в нем полностью терялись. Она волновалась напрасно.