За тот же период сельское хозяйство Америки выросло на 25 %. Как вы думаете, на сколько выросло энергопотребление в этом секторе экономики? На пять процентов? На один? На ноль?.. При росте производства на четверть, потребление энергии сократилось более чем в полтора раза! За счет, опять-таки, внедрения новых энергосберегающих технологий. То есть за счет вложения чистого ума.
Однако энергосберегающими технологиями наших граждан не враз проймешь — наслышаны, словцо примелькалось. Посмотрим тогда на ресурсосбережение. Специально акцентирую на этом внимание, ибо слишком уж громко и часто раздаются с левого фланга крики о мифическом золотом миллиарде, который жирует на костях несчастных людей из Третьего мира. Основной смысл этих криков в том, что Америка и Европа, где живет сравнительно небольшой процент землян, потребляют, тем не менее, абсолютное большинство планетарных ресурсов, «обделяя» недоразвитую голытьбу. Подразумевается, что богатый Первый мир просто-напросто грабит мир Третий, покупая у него сырье. Странная логика, но у леваков иной и быть не может. Есть и еще один упрек в их воплях, экологический — мол, растрачивают капиталисты попусту землю-матушку! Ничего не достанется потомкам!.. Что ж, приглядимся повнимательнее к неуемному аппетиту Первого мира.
С 1960 года национальный продукт Америки вырос в два с половиной раза. На сколько же выросло потребление невозобновляемых планетарных ресурсов, которые США «грабят» в Третьем мире? Ну, например, черных металлов? Ответ: потребление черных металлов снизилось. Чем возместили? Умом… В Германии целлюлозно-бумажная промышленность за тот же срок сократила свои потребности в воде в 30 (!) раз, нарастив при этом производство. Чем возместили воду? Умом.
Американские автомобили известны своей прожорливостью. Дредноуты, а не машины! Однако это уже миф. В 1973 году средний американский автомобиль действительно жрал почти 18 литров топлива на 100 км пробега. А всего через 13 лет автомобильная промышленность США сумела перестроиться таким образом, что аппетит американского автомобиля упал до 8,7 литров на «сотку». При этом в развитом мире уже существуют реальные проекты автомобилей, расходующих не более 3 литров топлива на сотню километров. К слову сказать, за двадцать последних лет XX века доля нефти и газа в одном долларе произведенной в США продукции упала на треть.
Вот вам еще один удивительный факт замены сырья на мозги. После Второй мировой войны стоимость меди в себестоимости телефонного кабеля занимала 80 %. И этот дорогущий медный кабель, проложенный по дну Атлантики между Европой и Азией, пропускал всего 138 параллельных телефонных вызовов. Сейчас при производстве оптоволоконного кабеля доля материалов составляет 10 %. При этом оптоволоконный кабель, лежащий на дне Атлантического океана, способен обеспечить 750 000 одновременных разговоров!
Есть такая Организация экономического сотрудничества, объединяющая развитые страны. Так вот, правительствами стран — участниц этой организации одобрен план, по которому на протяжении первой четверти XXI века потребности их экономик в сырье должны уменьшиться в 10 раз! Если в 1996 году на производство ста долларов национального дохода требовалось 300 килограммов сырья, то к концу намеченного срока на ту же сотню баксов хватит уже 31 кг.
Я люблю подобного рода примеры. Они очень вразумляют. Вы знаете, например, сколько стоят материалы (металлы, пластмассы, полупроводники и пр.) в себестоимости современного компьютера? Менее двух процентов! Такова, грубо говоря, доля Третьего мира в интеллектуальном продукте цивилизации.
Третьему-то миру как раз выгодна неэкономичная, ресурсопожирающая экономика богатых стран: чем больше сырья закупят, тем лучше продавцу. Но развитые страны год от года снижают содержание сырья и энергии в своей продукции, тем самым понижая стоимость всего Третьего мира и его нужность. Цивилизация все меньше и меньше нуждается в отстающих. А те, напротив, нуждаются в цивилизации, как в воздухе, иначе им просто не выжить. Но цивилизация уходит все дальше и дальше.
Если бы можно было вернуться в прошлое на сто лет назад и взвесить на гигантских весах весь экспорт продукции из Америки, а потом прилететь обратно в современность и взвесить весь американский экспорт сегодня, мы, к своему удивлению, не обнаружили бы в показаниях весов никакой разницы. Количество экспорта, измеряемое в тоннах, практически не изменилось. Но реальная стоимость этой массы в сопоставимых долларах выросла в 20 раз. Это цена ума.
Причем массовость современного производства позволяет не только быстро снижать цены на все самое новое, самое передовое, но и фантастическими темпами повышать его качество. Всего за 15 лет (с 1980 по 1995 годы) емкость жестких дисков в компьютерах выросла в 250 раз, а цена единицы памяти сократилась в 1800 раз. Что это значит? А то, что Запад из тех же фиксированных килограммов сырья, купленных в Третьем мире, создает, как говорят специалисты, «экономику нелимитированных ресурсов», и в этой экономике ценность материального сырья, в которое не вложены мозги, почти исчезает.
Корпорация «Кодак» изобрела метод фотографирования, в котором не используется серебро, и рынок серебра на планете изрядно просел. Производители микросхем отказались от использования золота в контактах, и это нанесло удар по рынку золота… Корпорация «Форд» нашла способ заменить платину в каталитических нейтрализаторах автомобилей, и дорогущей платины стало требоваться гораздо меньше. Переход на оптоволокно (по сути, песок!) снизил нужность меди. В конце концов даже бананы и ананасы стали выращивать в приполярной Исландии, используя геотермальные источники тепла…
Необходимость в сырье с каждым десятилетием все сокращается и сокращается, снижаясь порой до нуля. А ведь еще полвека-век назад целые страны дрожали от сырьевого страха, и само их существование порой зависело от наличия какой-нибудь малости, про которую и не подумаешь… Так, например, Германия, ввязавшись в Первую мировую, никак не рассчитывала, что война затянется на годы. Поэтому военные действия преподнесли стране немало удивительных и неприятных сюрпризов. Война началась в середине лета. А уже осенью германские генералы были повергнуты в тяжелый шок, когда в министерство обороны пришел делегат от немецких промышленников — хозяин химического концерна AEG Вальтер Ратенау — и объяснил на пальцах, что через несколько месяцев Германия капитулирует, потому что у нее кончится порох. Совсем. Генералам и в голову никогда не приходило задуматься, откуда вообще берется этот порох на складах. Они исправно платили деньги концернам, концерны производили порох. Чего еще надо?
Оказалось, порох делается из селитры. А селитра привозится из Чили, в Германии своей селитры нет. А Германия находится в плотной морской блокаде, которую держит царица морей — Англия. Соответственно, селитра не подвозится. И это значит, что самое позднее весной 1915 года Германии не будет. Схватившиеся за головы военные немедленно назначили Ратенау управляющим стратегическими ресурсами страны. А химикам дали задание срочно искать замену селитре. А пока ее не нашли, военные власти приступили к реквизициям селитросодержащих удобрений по всей Германии и на оккупированных территориях… А тем временем при содействии Ратенау все химики были отозваны с фронта и направлены в тыл — спасать родину.
Нужда все-таки здорово обостряет соображалку (у тех, у кого она есть, конечно). Немцы стали делать аммиак как сырье для производства пороха… из воздуха, который, как известно, на 78 % состоит из азота. Вот прекрасный пример того, как прижатый в угол развитый мир может извернуться и отказаться от услуг неразвитого. Кому будет хуже?..
И подобное произошло не только с порохом. Головной болью для Германии всегда была нефть. Чуть какая война — Германию тут же отрезают от нефти. В 1916 году Румыния, которая поставляла Германии нефть, отвалилась от своего союзника, и Германии стало очень нехорошо. Снова обратились к химикам. И выяснилось, что у тех уже есть готовое довоенное решение — можно делать бензин из угля. Поскольку по понятным причинам для Германии времен Первой мировой нефть была менее критична, чем для Германии времен Второй мировой, и поскольку кроме лабораторных опытов по превращению угля в бензин не было ничего, Германия не успела развернуть производство синтетического бензина до конца войны. Но урок извлекла. И уже во Второй мировой, даже оставшись без румынской нефти, немецкие танки, самолеты и грузовики не испытывали дефицита в горючем почти до самого конца войны — пока авиация союзников не размолотила заводы по производству синтетического бензина.
Немцы, прижатые по всем сырьевым фронтам, быстро находили заменители для всего, без чего раньше не представляли себе жизни. Немецкие тестильщики приноровились делать ткань из крапивы, из которой, как выяснилось, можно и суп варить. Немецкие пищевики стали делать кофе из цикория. (Любители кофе, правда, отличали эрзац-кофе от настоящего, и таких любителей вкусного в Германии было много, поэтому немцы с восторгом рукоплескали советскому наркому Анастасу Микояну, который после войны заявил, что Советский Союз будет поставлять в советскую оккупационную зону настоящий бразильский кофе, каковой можно будет получать по талонам. Но во время войны вполне годился и цикорий.) Почти для всего немцы нашли замену. Только с каучуком произошла некоторая заминка. Но каучуковая проблема касалась тогда не только Гитлера. Без каучука армия XX века воевать уже не могла. Не могла настолько, что в 1931 году товарищ Киров сказал советскому народу буквально следующее: «Если грянет война, то дела будут решать не только люди, штыки, пулеметы и пушки, но и каучук».
Каучук делается из латекса — млечно-белого сока особого дерева, которое называется гевея. Растут гевеи, как известно, в странах Третьего мира — на плантациях Южной Америки и Африки. И Гитлеру, и Сталину путь туда был закрыт. Продавать диктаторам стратегическое сырье могли лишь до поры до времени — пока нет войны. И оба тирана это понимали. Поэтому товарищ Сталин твердо пообещал народу искусственный заменитель: «У нас имеется в стране все, кроме каучука. Но через год-два у нас будет свой каучук!»