Калинин переспросил:
— Все ли, подполковник? И ты не знаешь о том, что сразу же после посадки «Як-40» должны атаковать бандиты?
— Нет!
— Дела! Ты что, решил сгореть в самолете вместе с нами? Или тебе это тоже приказал Ерохин?
Пилот потер виски, признался:
— Генерал приказал, посадив самолет, экипажу покинуть его якобы в целях выявления и устранения «неисправности» и… уйти в лесополосу. Что должно произойти дальше, мне неизвестно!
— И ты не догадываешься?
Подполковник попытался отвернуться от Калинина, но полковник резко развернул Шульгина обратно:
— Не догадываешься, сучок?
Летчик сорвался.
— И что из того, что догадываюсь? Я не могу ослушаться Ерохина, иначе всей моей семье смерть!
Калинин сощурил глаза:
— А выполнив приказ, должен получить… ну, продолжай, сколько ты должен получить денег за вынужденную посадку?
Шульгин выдохнул:
— Полтинник.
— Пятьдесят штук баксов?
— Евро!
— Вот как? И где ты должен получить эти евро?
— В Москве.
Командир отряда спецназа покачал головой:
— Угу! Понятно! Вот только губишку ты, браток, по-моему, раскатал напрасно. Нет, тебя, конечно, рассчитают, оплатят работу по полной программе, устроя шикарную кремацию в кабине этого лайнера. Ты что, Шульгин, действительно думаешь, Босс, который, видимо, и твоего Ерохина держит под собой, даст тебе уйти из Гвардейского? Чтобы тебя быстренько повязали органы безопасности и ты начал петь о своем замечательном генерале, который так щедро оплачивает служебные задания?
Пилот воскликнул:
— Но я обязан выполнить приказ! Даже во спасение своей семьи!
Калинин буквально пронзил летчика взглядом:
— Врешь!
— Что?
— Врешь, говорю! Может, как пилот ты и профессионал, но вот в делах, в которые ввязался, — полный профан, или по-иному — лох! Какой смысл шантажировать тебя семьей, когда ты за деньги готов мать родную продать? Короче! На беседу у нас не осталось времени, сейчас ты должен сделать выбор: либо работать на меня, либо подохнуть! Других вариантов для тебя не предусмотрено! Ну?
От слов грозного командира отряда спецназа подполковник побледнел и, сжавшись в комок, проговорил:
— Да, да! Я готов подчиниться вам!
— А куда бы ты делся? Вопрос — экипаж с тобой заодно?
— Он только знает, что якобы по планам спецназа, то есть вашим планам, самолет должен совершить промежуточную посадку, при этом имитируя неисправность.
— Вот как? По планам спецназа? Неплохо придумано. Что же это Ерохин не проинструктировал тебя, как вести себя в случае вмешательства в режим полета этого самого спецназа? Тогда бы ты хоть про семью не врал!
Шульгин пожал плечами:
— Не знаю!
— А я скажу, почему. Потому, что не просчитал Босс вероятности подобного развития событий. Как не просчитал и того, что сам в итоге окажется жертвой! Ну, да черт с ним! Значит, так. Сейчас с одним из моих профи возвращаешься в кабину и извещаешь экипаж о том, что получил отбой приказа на промежуточную посадку. Далее, продолжаешь полет в прежнем режиме, но сажаешь самолет не там, где это указано в полетном задании, а на другом аэродроме. Где именно, при подлете к Москве я тебе скажу!
Полковник кивнул командиру штурмовой группы:
— Есипов, проводи командира корабля на его рабочее место!
Майор подошел к креслу подполковника, но Шульгин не собирался вставать. Вместо этого он проговорил:
— Говорите, не просчитал неизвестный мне Босс вероятности подобного развития событий? Ошибаетесь. Не только вы такие ловкие ребята. Раз, два — и в дамках. Я, вы правы, лох в ваших играх, но не этот загадочный Босс. Тот-то как раз предусмотрел все варианты, используя власть Ерохина.
Калинин удивленно взглянул на пилота:
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что от аэродрома гарнизона в станице Союзной до поля возле поселка Гвардейский час полета на этой машине. И если через час двадцать минут самолет не заглушит двигатели, а это возможно, как понимаете, только на земле, то его разнесет в куски!
Полковник спросил:
— Взрывчатка?
Шульгин утвердительно кивнул:
— В какой-то мере!
Командир отряда спецназа повысил голос:
— Что значит в какой-то мере? Уж не блефуешь ли ты, подполковник? Самолет проверяли саперы и в Москве, и в гарнизоне.
Шульгин согласился:
— Проверяли! И ничего не обнаружили, так как ничего и не могли обнаружить. Здесь противник переиграл вас.
— И в чем же он переиграл нас?
Командир корабля объяснил, что все дело в системе обеспечения защиты самолета при полете на низких высотах от переносных зенитно-ракетных комплексов. В тех самых пиропатронах, которые выстреливают тепловые отвлекающие заряды. Два из них представляют собой взрывные устройства и каким-то образом связаны с силовой установкой. Если двигатели в определенное время не прекратят работу, пороховые заряды взорвутся. Это будет не мощный взрыв, но вполне достаточный, чтобы сделать полет самолета невозможным, и лайнер попросту рухнет на землю.
— Вот об ЭТОМ, полковник, Ерохин меня проинструктировал особо!
Стоявший рядом Есипов не сдержался:
— Вот суки! И проверить ничего мы не можем!
Калинин задумался. Ненадолго. Он умел принимать решения быстро.
— Что же! Раз такие дела, то лады! Поиграем с бандитами на земле, что, впрочем, ранее входило в наши планы.
Он повернулся к Шульгину, спросил:
— Как ты должен сажать самолет?
— Не понял? Что значит, как? В обычном режиме посадки!
Пилот взглянул на часы:
— Через десять минут начать снижение, далее заход на полосу и, собственно, посадка!
— Я спрашиваю о другом! Ты должен зайти на аэродром с востока?
— Да, по курсу!
— Понятно! Значит, остановить лайнер на западной окраине поля?
— Естественно, раз заход с востока. А точнее, возле лесопосадки, если не влезем в нее носом, длины полосы как раз хватает погасить скорость и остановиться. И это при условии, что коснемся поля прямо в его начале.
Калинин обернулся к Есипову:
— Схему аэродрома мне, быстро!
Командир штурмовой группы достал из кармана сложенный вчетверо лист. Полковник внимательно осмотрел его:
— Так! Что ж, есть вариант!
Калинин повернулся к командиру корабля:
— Слушай внимательно! Сейчас с ним, — Александр указал на майора, — следуешь в кабину и в установленное время начинаешь снижение, передав на землю сигнал о своих технических «проблемах». Но снижаешься, одновременно делая облет поля так, чтобы зайти на посадку не с востока, а с запада! Как коснемся земли, а в это время рядом с тобой буду я, подскажу, что делать дальше. Ты все понял?
— Понял! Я сделаю так, как вы сказали! Надеюсь, в дальнейшем мне это зачтется?
Калинин взглянул на своего подчиненного:
— Нет, Коля, ты только посмотри на него. Неизвестно, чем все закончится, а он уже торгуется.
И приказал летчику:
— Иди в кабину, торговаться будем позже и в зависимости от того, как выполнишь свою работу. Пошел!
Есипов сопроводил Шульгина в кабину, оставив ее дверь открытой и что-то на ходу бросив своим подчиненным. А Калинин вызвал Волкова:
— Как обстановка, Сережа?
Старший лейтенант ответил, что на земле все идет по плану. Отряд боевиков, разделившись на две группы, занял позиции в лесополосе и кустах на западной окраине летного поля. Полковник переспросил:
— На западной?
— Да!
— Ты их полностью контролируешь?
Волков доложил, что позиции бандитов находятся в пятидесяти метрах от линии прикрытия разведывательной группы спецназа. Боевики, судя по их поведению, о присутствии спецов не ведают. Еще Сергей сообщил, что Андарбек снял все дозоры, выдвинув их к основным силам. Калинин поинтересовался:
— И что, они даже страховку на флангах не оставили?
— Нет, проверено!
— Вот и хорошо! Теперь слушай меня, Сережа!
Полковник сказал командиру разведгруппы, что минут через двадцать «Як-40», зайдя не с востока, как ожидают бандиты, а с запада, совершит посадку на полевой аэродром. То есть самолет пройдет прямо над головами боевиков. Как только лайнер коснется земли, группе Волкова следует начать штурм бандитов, чтобы они не успели сориентироваться и пустить в хвост уходящему по полю лайнеру пару кумулятивных зарядов своих гранатометов; ну и в продолжение атаки уничтожить банду или в крайнем случае связать ее боем до подхода по флангам бойцов первой штурмовой группы майора Есипова.
— Ты хорошо понял меня, сын?
Старший лейтенант ответил спокойно:
— Я все понял, папа! Благополучной вам посадки. Одна просьба: передай Есипову, как приблизится к месту боя, чтобы пустил в небо белую ракету, тогда мои парни успеют укрыться и не окажутся на линии огня штурмовой группы. Но, думаю, с боевиками и сам разберусь. Тогда я запущу красную ракету.
— Принял, Сергей! Береги себя!
После разговора с сыном Калинин переключился на Листошина:
— Листа вызывает Гроза!
Полковник объяснил сложившуюся ситуацию и сообщил другу о принятом решении. Листошин внимательно выслушал Калинина.
— Что тебе сказать, Саня? Решение правильное! Сергей плотно держит боевиков, и им будет не до самолета, когда заговорит оружие твоей разведывательной группы. Ты только сразу после посадки не забудь Али с экипажем из салона выбросить, да подальше! Кто знает, эти чертовы пиропатроны — единственный ли сюрприз ублюдка Говорова?
— Не забуду! Ты сам-то где находишься?
— Недалеко от здания пансионата, в одной очень удобной канаве.
— Андарбек на месте?
— Да! Его Кирпич из леса пасет! С Багановым еще один чурбан. Но это ерунда! Как услышу звук самолета, пойду брать этих архаров! Вернее, Андарбека, второй, думаю, нам без надобности!
— Это смотри по обстановке!
«Як-40» начал снижение. Калинин поднялся, прошел к кабине, встал в проеме бронированной двери, жестом спросил у Есипова — ну как? Майор поднял вверх большой палец правой руки. По крену самолета было ясно, что он совершает вираж. Шульгин в точности выполнял приказ командира отряда спецназа.