неделю трудиться на помещичьих полях, на починке дорог, заготовке леса и других работах.
В Латвию, Эстонию, Литву следом за германской армией хлынули немецкие колонизаторы. Они забирали себе лучшие земли, на которых самыми жестокими мерами вводили принудительный труд. Германская военщина намеревалась превратить Прибалтику в огромную военную казарму.
«Я, — писал Людендорф, — хотел основать в Прибалтийском крае большую колонию для солдат, а также для репатриирующихся из России немцев…»[346]
Занятые оккупантами районы, особенно Украина, подвергались усиленному ограблению. По заключенным в апреле 1918 года соглашениям с продажной Украинской центральной радой австро-германские оккупанты должны были получить от Украины до 31 июля 1918 года 60 миллионов пудов хлеба, 2750 тысяч пудов рогатого скота живым весом, 400 миллионов яиц и много другого продовольствия. Кроме того, Рада обязалась поставить Германии 37,5 миллиона пудов железной руды, большое количество марганцевой руды и другого ценного сырья.
Из Украины, Белоруссии, Прибалтики тянулись в Германию эшелоны с хлебом, скотом, фуражом, лесом, промышленным сырьем.
Оккупанты не удовлетворялись «узаконенной» системой грабежа. Повсюду германские коменданты и реквизиционные отряды совершали бандитские набеги на села, отбирали у крестьян последние средства к существованию. В селе Качановке, Литинского уезда Подольской губернии, оккупанты в один из реквизиционных походов, разграбив все имущество крестьян, сожгли многие дворы. Часть жителей села была расстреляна, часть подвергнута экзекуции, часть заживо сожжена в своих домах.
Крестьяне отвечали на грабежи и бесчинства оккупантов активным сопротивлением, которое все чаще выливалось в вооруженную борьбу. По всей Украине, в городах и селах, нарастал отпор оккупантам и Центральной раде. Германский военный уполномоченный в Киеве в телеграмме верховному командованию вынужден был признать, что власть Рады «не простирается дальше власти наших штыков»[347].
Центральная рада уже сыграла ту роль, которая предназначалась ей германскими хозяевами: она разыграла комедию «приглашения» немецких войск на Украину. Дальнейшее существование Рады представлялось правительству Германии и германскому командованию ненужным. Демагогия главарей Рады, надававших кучу обещаний украинскому крестьянству, противоречила политике восстановления оккупантами помещичьей собственности на землю. Кроме того, Центральная рада, по мнению германского командования, не в силах была выполнить главной своей задачи: обеспечить «выкачивание» хлеба, продовольствия и сырья с Украины.
Вскоре германские оккупанты разогнали Центральную раду и установили на Украине открытую буржуазно-помещичью военную диктатуру. 29 апреля 1918 года на созванном немцами в Киеве кулацко-помещичьем съезде «гетманом всея Украины» был провозглашен Скоропадский — крупный украинский помещик, бывший флигель-адъютант царя. Оккупационные власти больше не нуждались в Центральной раде, в мелкобуржуазной демократии — украинских эсерах и меньшевиках, которые, прикрываясь красивыми фразами о «демократии», привели весной 1918 года на Украину германских оккупантов, а теперь проложили дорогу гетманщине — открытой диктатуре помещиков и капиталистов. Таков был путь украинских мелкобуржуазных партий — путь предательства интересов трудящихся и национальной измены своему народу.
Для охраны буржуазно-помещичьего строя гетманской властью была создана жандармерия, так называемая «державная варта», основной задачей которой было подавление революционных выступлений трудящихся. Аппарат гетманской власти комплектовался из помещиков, капиталистов, кулаков и бывшей чиновничьей бюрократии.
После установления гетманского режима положение трудящихся Украины еще более ухудшилось. Аресты, массовые избиения и расстрелы без суда и следствия стали обычным явлением. Так, 10 июня в село Ташино Одесского уезда ворвался немецкий карательный отряд. По требованию офицеров все мужчины от 15 до 70 лет были собраны за селом на выгоне. Со всех сторон каратели расставили пулеметы и под угрозой расстрела потребовали от жителей сообщить, кто имеет оружие.
Многих крестьян подвергли жестокому избиению. После этого оккупанты предъявили ультиматум: через два дня возвратить помещику все взятое в имении имущество и, кроме того, уплатить ему около 140 тысяч рублей штрафа. Жители Ташино вынуждены были, покинув свои дома, разойтись по окрестным селам. То же творилось в тысячах и тысячах других сел и хуторов Украины, Белоруссии, Прибалтики. По всей оккупированной территории гремели залпы карателей, горели села и города, лилась кровь трудового народа.
Но, несмотря на зверства и репрессии, захватчикам не удавалось получить на Украине то количество хлеба, на которое они рассчитывали. Против оккупантов и гетманщины поднимался весь трудовой народ. В. И. Ленин в мае 1918 года говорил:
«Крайняя военная партия в Германии вообразила: мы двинем большие войска и получим хлеб, а потом оказалось, что надо произвести государственный переворот. Там это оказалось легко, потому, что украинские меньшевики очень легко пошли на это. А затем оказалось, что государственный переворот создает новые гигантские трудности, потому что надо завоевывать каждый шаг, чтобы получить хлеб и сырье, без которых Германия существовать не может и которые получать военным насилием в оккупированной стране стоит слишком больших усилий и слишком многих жертв»[348].
Так же, как и на Украине, росло сопротивление оккупантам в Белоруссии и в Прибалтике. Рабочие и крестьяне Украины, Белоруссии и Прибалтики с каждым днем расширяли фронт борьбы против захватчиков и буржуазных националистов, все более разоблачавших себя в глазах народных масс своим сотрудничеством с оккупантами. Партизанские отряды, взрывая железнодорожные мосты и разрушая пути, пуская под откос поезда, срывали перевозки награбленного немцами продовольствия и сырья. Крестьяне жгли помещичьи имения, отказывались выполнять продовольственные поставки, платить налоги. Сопротивление трудового крестьянства ставило оккупантов в такие условия, когда каждый пуд хлеба им приходилось брать силой оружия.
В огне освободительной борьбы ширились и крепли связи подпольных коммунистических организаций с народными массами, возрастал их авторитет и влияние. Подпольные организации партии разоблачали союз буржуазии, помещиков и кулаков с интервентами, предательство украинских меньшевиков и эсеров, организовывали повсюду вооруженный отпор грабителям и насильникам, вели смелую революционную пропаганду в войсках оккупантов. Коммунисты подполья объединяли лучшие силы народа в партизанские отряды и создавали из них грозную армию народных мстителей.
Рабочие и трудящиеся крестьяне оккупированных районов видели, что Коммунистическая партия — единственная партия, которая не оставила их в беде. Они убеждались воочию, что партия коммунистов вместе с народом и во главе народа мужественно борется за независимость и свободу Родины.
Вместе с ростом влияния Коммунистической партии происходило дальнейшее разложение и распад мелкобуржуазных националистических партий. Так, на Украине большая часть украинских эсеров встала на путь открытой поддержки гетманского режима. Другая часть этой партии, видя рост революционного освободительного движения против оккупантов и гетманщины, решила использовать его для захвата власти. Устремления этой части эсеров поддерживались агентурой Антанты на Украине.
Еще весной 1918 года на съезде партии украинских эсеров произошел раскол. Образовалась новая мелкобуржуазная националистическая партия «боротьбистов» («левые» эсеры). Название партии происходило от названия газеты «Боротьба», вокруг которой группировались украинские «левые» эсеры. Деятельность «боротьбистов», прикрывавшихся социалистической фразеологией, вносила раскол в единый фронт борьбы украинских рабочих и крестьян против гетмана и оккупантов. Националистическая агитация «боротьбистов» имела целью помешать братскому объединению украинского и русского народов.
В борьбе против австро-германских оккупантов и продавшихся им буржуазных националистов народы Украины, Белоруссии и Прибалтики опирались на дружественную поддержку своего старшего брата — русского народа. Героическая борьба русских рабочих и крестьян против интервентов и белогвардейцев была самой важной, самой главной поддержкой для трудящихся оккупированных областей. В этой борьбе решался вопрос — быть или не быть Советской власти не только в России, но и на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Это хорошо понимали народы оккупированных районов, и поэтому тысячи их лучших сынов шли в Красную Армию, чтобы вместе с русским народом защищать Советскую власть. В лице русских рабочих и крестьян, первыми свергнувших буржуазно-помещичий строй и самоотверженно защищавших на фронтах гражданской войны то, что было завоевано в Октябре 1917 года, народные массы оккупированных районов видели образец революционной стойкости и мужества, пример беззаветного служения делу пролетарской революции.
Трудящиеся массы оккупированных районов вопреки бешеной националистической пропаганде мелкобуржуазных партий выступали за братский союз с русским народом. Они никогда не теряли веры в то, что воздвигнутые при помощи австро-германских штыков искусственные границы с Советской Россией вскоре рухнут и установится еще более прочный союз с русскими рабочими и крестьянами. В братской солидарности русского народа, в поддержке рабочих и крестьян Советской России народы захваченных врагом районов черпали непоколебимую уверенность в том, что скоро наступит светлый день освобождения.
На Украине успешной деятельности подпольных коммунистических организаций способствовало наличие многочисленного рабочего класса, прошедшего плечом к плечу с русским пролетариатом длительный путь революционной борьбы. В одной только Харьковской губернии большевистские организации насчитывали около тысячи коммунистов-подпольщиков. Наиболее многочисленными были организации в рабочих районах Харькова — Основском, Ивановском и Холодногорском. В Харькове находился подпольный Донецко-Криворожский областной комитет партии. Его руководителем был х