Коммунистическая партия и Советское правительство, опираясь на поддержку народа, продолжали трудную и упорную борьбу за мир.
Второй этап мирных переговоров в Брест-Литовске начался 27 декабря 1917 года (9 января 1918 года). При открытии конференции Кюльман, напомнив историю предварительных переговоров, заявил, что присоединение к советской формуле мира сопровождалось одним условием — принятием ее также и правительствами Антанты. Сославшись на то, что страны Антанты не принимают участия в переговорах, Кюльман от имени австро-германского блока отказался от присоединения к советской формуле. Германская делегация отказалась также перенести переговоры в нейтральную страну, как это предлагало Советское правительство. 28 декабря (10 января) немецкой делегацией был выпущен на сцену представитель приехавшей в Брест-Литовск делегации контрреволюционной Украинской центральной рады, один из лидеров украинских эсеров — Голубович. Он зачитал ноту о непризнании Центральной радой Советского правительства и о ее решении принять участие в переговорах наравне с другими державами. Разумеется, это «решение» Центральной рады было продиктовано германскими империалистами. Они знали, что Рада согласится на любое предложение, направленное против трудящихся масс Украины и Советской России. Рада нужна была кайзеровской Германии как ширма для прикрытия оккупации и ограбления Украины, превращения ее в колонию и плацдарм для борьбы с Советской республикой.
Кюльман обратился к Троцкому, возглавлявшему на этот раз советскую делегацию, с вопросом, согласен ли он признать правомочия делегации Украинской рады вести переговоры отдельно от Советской России. Троцкому было известно, что восставшие против Рады украинские рабочие и трудящиеся крестьяне изгнали буржуазных националистов почти со всей Украины и образовали свое Советское правительство, которое также направило делегацию в Брест-Литовск. Несмотря на это, он дал согласие считать представителей Центральной рады самостоятельной делегацией. Он заявил, что «с своей стороны, не имеет никаких возражений против участия украинской делегации в мирных переговорах»[109].
Таким образом, Троцкий поддержал украинских буржуазных националистов и развязал руки империалистам австро-германского блока для дальнейшей борьбы против советских условий мира. Уже этот шаг Троцкого нанес огромный урон делу социалистической революции.
30 декабря 1917 года (12 января 1918 года) на пленарном заседании конференции министр иностранных дел Австро-Венгрии Чернин от имени Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции сообщил о признании представителей Центральной рады самостоятельной делегацией Украины. Вечером состоялось заседание «политической комиссии», на котором Гофман от имени германского верховного командования категорически заявил, что не может быть и речи о каком-либо пересмотре положения в оккупированных Германией областях. Германские войска, угрожающе заявил он, находятся на русской территории. Выступление Гофмана свидетельствовало о том, что германские империалисты, сбросив маску миролюбия, перешли к политике угроз и ультиматумов. Ближайшие события подтвердили это.
На заседании «политической комиссии» 5(18) января Гофман предъявил карту, на которой была проведена линия, определявшая границы территорий, захваченных немецкими войсками, и предложил советской делегации признать за Германией эти территории. Линия шла к северу от Брест-Литовска по восточным границам Литвы, рассекала Латвию и Эстонию. Граница южнее Брест-Литовска, заявил Гофман, будет обсуждена лишь с делегатами Центральной рады. С ней в это время австро-германские империалисты усиленно вели переговоры об оккупации Украины.
Предложенная германской делегацией граница включала в состав кайзеровской империи Польшу, Литву, часть Латвии, Эстонии и Белоруссии. Гофман потребовал, чтобы Советское правительство вывело свои войска из Эстонии и Латвии. Германия намеревалась в самое ближайшее время занять и эти области.
Предложение Гофмана фактически являлось ультиматумом.
Военные круги Германии не скрывали того, что оккупация ряда районов России ими рассматривалась как подготовка плацдарма для новой войны. Фон Кюльман писал, что во время брест-литовских переговоров верховное командование «предложило нашему вниманию довольно обширную программу аннексий. Когда я спросил генерал-фельдмаршала,какие цели преследует это предложение, Гинденбург ответил: «Я хочу обеспечить пространство для передвижения германского левого крыла в следующей войне с Россией»»[110].
В связи с обстановкой, создавшейся на конференции, Советское правительство предложило своей делегации на время прервать переговоры и выехать в Петроград для доклада.
За переговорами в Брест-Литовске внимательно следили правящие круги Антанты. Американский посол в России Фрэнсис писал президенту Вильсону:
«По моему мнению, единственная надежда, что Россия будет продолжать войну, зависит от срыва сепаратных переговоров, которые ведутся в настоящее время советским правительством с центральными империями. Поэтому мы не должны жалеть усилий, чтобы довести их до провала»[111].
3(16) января 1918 года Фрэнсис доложил государственному секретарю США Лансингу, что переговоры о мире подошли к разрыву. Это радовало империалистов Антанты, в планы которых входило продолжение войны. Но среди широких народных масс всех стран, до которых доходила правда о советской политике мира, с каждым днем росло недовольство затянувшейся войной, усиливалось стремление к миру.
Против захватнических требований, предъявленных Советской республике правительствами австро-германского блока, выступил рабочий класс Германии и Австро-Венгрии. В Вене 1(14) января началась политическая забастовка, которая быстро распространились на промышленные области Австрии. В городе были созданы районные комитеты рабочих, представители которых образовали Венский Совет рабочих. 5(18) января забастовки начались в Будапеште и в других городах Венгрии.
В ряде городов Австро-Венгрии вспыхнули волнения и вооруженные выступления солдат: словен — в Юденбурге, сербов — в Финфкирхене, чехов — в Румбурге, венгров — в Будапеште. В порту Каттаро забастовали рабочие арсенала австро-венгерского военного флота. К ним присоединились матросы,подняв на нескольких кораблях красные флаги.
В Праге знамя борьбы за справедливый демократический мир подняли металлисты. Их поддержали трудящиеся других городов.
Назревали революционные события и в самой Германии.
12(25) января началась забастовка в крупнейшем портовом городе Германии — Киле. Забастовавшие рабочие образовали Совет рабочих депутатов — первый Совет в Германии — и, кроме того, Комитет действия для руководства забастовочным движением. Выступление кильских рабочих переросло в грандиозную стачку. В Берлине бастовало около 400 тысяч человек. Бастующие избрали стачечный комитет, названный Советом рабочих депутатов, который предъявил правительству ряд требований.
Первые два из них гласили: немедленно заключить мир без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов;привлечь представителей рабочих всех стран к мирным переговорам. Забастовочное движение охватило Кельн, Гамбург,Мюнхен, Лейпциг, Магдебург и многие другие крупные промышленные города Германии. Даже по преуменьшенным данным буржуазной печати, в забастовках участвовало до миллиона рабочих.
Борьба за мир развернулась и в других странах Европы.
В Болгарии еще в ноябре 1917 года по всей стране прошли митинги трудящихся, на которых выдвигалось требование немедленного перемирия на всех фронтах. Десятитысячный митинг рабочих Софии послал приветственную телеграмму русскому революционному пролетариату, заверяя своих братьев по классу, что рабочие Болгарии всеми силами поддержат их борьбу за мир.
В Польше, оккупированной немецкими войсками, в январе 1918 года в знак протеста против грабительских требований германских империалистов к Советской России состоялась всеобщая забастовка рабочих Варшавы.
Волна митингов и демонстраций прокатилась по Франции,Италии, Швейцарии и другим странам. Трудящиеся требовали:
«Ни одного выстрела!», «Немедленный мир!». В крупных английских городах в период работы Брест-Литовской конференции распространялись листовки, призывавшие к миру. В одной из них говорилось:«Мужчины и женщины всех стран взывают о мире.
Солдаты в окопах ждут не дождутся мира. А нам все еще говорят: «Будем воевать до конца». Неужели мы должны обречь молодежь всех стран на смерть в окопах? Будем говорить о мире, думать о мире, работать в пользу мира»[112].
Нарастало движение за мир и в нейтральных странах. Норвежская рабочая партия и социалистическая парламентская группа выпустили воззвание к социалистам всего мира, в котором писали:
«Мы с восторгом и радостью следим за развивающимся с невероятной быстротой и силой движением в пользу мира,предпринятым русскими рабочими и крестьянами»[113].
Правящие круги стран Антанты не могли не считаться с недовольством народных масс. Они пытались маневрировать,изображая себя сторонниками немедленного и справедливого мира. В начале января 1918 года с фальшивой и лицемерной декларацией о целях войны выступил английский премьер-министр Ллойд-Джордж, а несколько дней спустя опубликовал «14 пунктов» условий мира президент США Вильсон. Как и Ллойд-Джордж, Вильсон тщательно скрывал истинные цели продолжавшейся войны. В «14 пунктах» он не поскупился на слова, чтобы разрекламировать якобы дружественное расположение правящих кругов США к Советской России. Вильсоновские «14 пунктов» предназначались для того, чтобы замаскировать агрессивный сговор империалистов против Советского государства, усыпить бдительность народов.