К лету 1918 года в районе Мурманска было высажено уже около 10 тысяч иностранных солдат. Кроме того, ожидалось прибытие новых английских и американских частей.
Советское правительство в связи с интервенцией на Севере неоднократно заявляло протесты правительствам стран Антанты. 6 июня 1918 года Народный комиссариат иностранных дел направил дипломатическому представителю Англии Локкарту ноту протеста против английской интервенции на Севере.
14 июня НКИД послал представителям США, Англии и Франции ноты с требованием очистить советские территориальные воды. Британское консульство в Архангельске заявило в ответе на ноту Наркоминдела, что военные корабли Антанты посланы в советские северные воды только якобы для охраны торговых судов от германских подводных лодок. Это был лицемерный,лживый ответ. Об истинных целях интервенции на севере России американский консул в Архангельске Коул писал Фрэнсису в июне 1918 года:
«Интервенция начнется в небольшом масштабе, но с каждым шагом будет расширяться… Захват Архангельска является частью задачи по захвату железной дороги Архангельск — Вологда… Это означает, что целью является не просто оккупация Архангельска, а движение во внутренние части России…»[217]
Интервенция на Севере расширялась. 3 июля 1918 года интервенты разогнали Совет в городе Кеми и расстреляли руководителей Совета Каменева, Вицупа и Малышева. Власть в городе перешла в руки английского командования. Комендантом города был назначен английский полковник Лаундонсон.
После захвата Кеми интервенты, оттеснив небольшой отряд советских войск, заняли железнодорожную станцию Сорока.
Предатели из Мурманского Совета 6 июля 1918 года заключили с интервентами «временное, по особым обстоятельствам,соглашение». В нем в письменной форме официально подтверждалось согласие эсеро-меньшевистского большинства исполкома Совета на дальнейшее закрепощение края иностранными империалистами. Сообщая о заключенном соглашении, Фрэнсис писал Лансингу:
«Цель соглашения заключалась в том, чтобы осуществить беспрепятственную высадку союзных войск и побудить местный Совет отказаться от верности Центральному Совету в Москве»[218].
Советское правительство в ноте от 13 июля выразило протест по поводу участия США во «временном соглашении» и высказало надежду, что американское правительство не пойдет по пути нарушения неприкосновенности территории и прав Советской России. Но Соединенные Штаты, как и их сообщники по интервенции, продолжали идти именно по этому пути — по пути захвата территорий Советской республики.
В своих планах расширения плацдарма на севере России интервенты большие надежды возлагали на местные контрреволюционные силы. На совещании, которое состоялось в середине июня 1918 года в мурманском штабе захватчиков, было решено сформировать так называемый «славяно-британский легион» под английским командованием. С большим трудом интервентам удалось завербовать в него небольшое число наемников.
Эсеро-меньшевистские предатели, засевшие в Мурманском Совете, попытались создать «мурманскую добровольческую армию», но и в эту армию записались очень немногие. Командующий войсками интервентов на Севере английский генерал Ф. Пуль вынужден был признать, что население охвачено большевистским влиянием. Мобилизация в белую армию, по его мнению, означала бы по сути дела набор солдат для Красной Армии. Все же интервентам удалось завербовать в Мурманском районе около 4,5 тысячи человек, главным образом офицеров, находившихся ранее в Мурманске или бежавших сюда из центральных районов Советской России.
Провал попыток найти более или менее значительные местные силы для захвата новых районов на севере России заставил интервентов рассчитывать главным образом на собственные войска. 17 июля 1918 года Вильсон распорядился послать на советский Север дополнительные воинские силы. Пять дней спустя начальник штаба американской армии генерал Марч приказал главнокомандующему американскими экспедиционными войсками во Франции генералу Першингу выделить для этого соответствующие части.
Командование интервентов старательно скрывало от своих солдат истинные цели посылки их в Россию. Солдат обманывали, говоря, что союзники «помогают» России, которой будто бы угрожает на севере Германия, и что иностранные войска в России лишь исполняют свой «союзнический долг».
Готовясь к захвату Архангельска, интервенты наводнили его своей агентурой. В городе при поддержке Антанты контрреволюционными элементами подготовлялся антисоветский мятеж. Агенты интервентов предполагали использовать в нужный момент вооруженные части чехов, поляков, сербов, которые иностранные посольства направляли в Архангельск будто бы для отъезда во Францию. В Архангельск отовсюду тайком стягивались белогвардейцы. В то же время советский гарнизон города был немногочислен — всего около 800 бойцов.
С середины июля 1918 года интервенты активизировали свои действия по захвату Архангельска. 20 июля они высадились на Соловецких островах и стали готовить десант на Онегу.
Через несколько дней корабли интервентов подошли к побережью вблизи Архангельска и попытались высадить там десант морской пехоты, который должен был отрезать город от железной дороги. Но десант полностью был уничтожен красноармейским отрядом, охранявшим побережье. 31 июля интервенты приблизились к Онеге, высадили десант и захватили город. Одновременно эскадра интервентов в составе 17 кораблей двинулась к Архангельску.
Незадолго до падения Архангельска в состав Комитета по обороне города пробрались предатели из числа старых военных специалистов. Они сделали все для того, чтобы ослабить оборону города и облегчить интервентам его захват. По их указанию два больших ледокола, которые предполагалось использовать для борьбы с интервентами, были затоплены. В то же время фарватер Северной Двины оставался свободным и не было принято никаких мер к его заграждению.
2 августа захватчики высадили в Архангельске свои войска.
Одновременно в городе начался белогвардейский мятеж, организованный английским шпионом, офицером царского флота Чаплиным (Томсоном). Белогвардейцы сформировали контрреволюционное правительство во главе с агентом Антанты, «народным социалистом» Чайковским. Военным губернатором Архангельска был назначен французский полковник Доноп, которому подчинялись все гражданские власти. Второй крупный порт на севере России — Архангельск оказался в руках интервентов.
Почти одновременно с высадкой иностранных войск на Севере началась интервенция на Дальнем Востоке. Главную роль в ней играли Япония, США и Англия.
17 января 1918 года посол США в Японии Р. Моррис сообщил Лансингу о том, что достигнута договоренность между ним, министром иностранных дел Японии Мотоно и послами Англии и Франции о посылке во Владивосток японских и британских кораблей и об оставлении там вторгшегося ранее американского крейсера «Бруклин». Докладывая о дальнейших переговорах, Р. Моррис 8 февраля телеграфировал Лансингу:
«Японское правительство занято серьезной подготовкой плана немедленного выступления, но желает одобрения союзников. В подробной беседе 5 февраля в 5 часов пополудни виконт Мотоно изложил мне мотивы своего убеждения в необходимости откровенного обмена мнений между союзниками для выработки единой политики в отношении России»[219].
Давая возможность Японии первой начать интервенцию против Советской России, американские и английские империалисты хотели не только использовать японские войска как ударную силу в борьбе против Советской власти на Дальнем Востоке, но и переложить вину за развязывание интервенции на Японию. Правители США полагали также, что вторжение Японии в Россию отвлечет часть японских сил из бассейна Тихого океана и тем ослабит позиции Японии в этом районе.
Но в то же время США опасались усиления Японии за счет русских территорий и вовсе не желали уступить ей ведущую роль в интервенции на востоке России. США, пишет американский историк Спарго, не могли «допустить односторонней оккупации восточной Сибири Японией, во внешней политике которой всегда содержались элементы, угрожающие нашим интересам»[220].
США старались связать Японию обязательством не предпринимать широких действий без ведома и согласия держав Антанты. Американские империалисты надеялись с помощью японцев разгромить Советскую власть на Дальнем Востоке и в Сибири, а вопрос о будущем этих районов решить в свою пользу на предстоящей мирной конференции. Поэтому правительство США в дальнейшем упорно добивалось от Японии гарантий того, что по выполнении задач интервенции японские войска в России не останутся.
Но японские милитаристы не хотели таскать каштаны из огня для США. Они имели свои захватнические цели на Дальнем Востоке. Японская военщина давно вынашивала планы создания «великой азиатской империи». Еще до Октябрьской революции она подготовляла захват Дальнего Востока. Летом 1917 года во Владивосток, Хабаровск, Благовещенск и другие города Приморья и Приамурья непрерывно забрасывались японские разведчики. Японское правительство срочно увеличивало численность армии, размещенной в Корее.
Американский посол Р. Моррис, внимательно следивший за приготовлениями японцев, 7 марта 1918 года информировал Лансинга о том, что военные приготовления Японии заканчиваются быстрыми темпами. В портах западного побережья Японии, сообщал он, сосредоточиваются войска, предназначенные к десантным операциям на Дальнем Востоке, и две дивизии японских войск направлены в Корею.
Англия, которая опасалась укрепления в Восточной Азии своего конкурента — США, поддержала притязания Японии на советский Дальний Восток. Выступая в марте 1918 года в печати по вопросу участия Японии в интервенции, заместитель министра иностранных дел Англии Сесиль заявил: