аков, украинцев, латышей и т. д.»[230]
В письме Масарику 28 февраля 1918 года Бенеш сообщил,что французским миссиям дано указание советовать чешским военнопленным вступать в чешскую военную организацию и выжидать удобного момента для вооруженного выступления в России.
Наступление германских войск в феврале 1918 года застало чехословацкий корпус на Украине. Однако корпус в борьбу против немцев не вступил. Командование корпуса заключило в Киеве перемирие с немцами, чехословацкие части покинули фронт у Бахмача и обнажили фланги советских войск. Части корпуса сосредоточились в районе Пензы.
Центральный орган чехословацкой коммунистической группы в России газета «Прукопник свободы» («Знамя свободы») писала:
«Почему чешские офицеры, почему господа из русского отделения чехословацкого национального совета не хотели воевать вместе с большевиками против немцев?
Ответ совершенно ясен: они ненавидят пролетарскую революцию. Немецкий империализм им ближе, чем диктатура пролетариата. Они скорее договорятся с немецкими капиталистами, чем с русскими рабочими. Их поведение является следствием их классовой ненависти и злобы к пролетариату и доказывает их солидарность с немецкими капиталистами»[231].
Весной 1918 года у империалистов Антанты окончательно созрел план использования чехословацкого корпуса в качестве ударной интервенционистской силы против Советской республики. Французский посол в России Нуланс признавал, что «как ни хотели мы, чтобы они (чехи и словаки. — Ред.) скорее оказались в рядах бойцов на Сомме, но все же считали возможным задержать их. При известных обстоятельствах им придется сыграть роль на севере или востоке России»[232].
Советское правительство, напротив, прилагало все усилия к тому, чтобы обеспечить скорейшее возвращение военнослужащих корпуса на родину.
В феврале в Киеве между советским командованием и уполномоченными чехословацкого корпуса происходили переговоры о переброске корпуса во Францию. В них приняли участие военные представители Антанты. Переговоры закончились в середине февраля подписанием соглашения о свободном проезде чехословацкого корпуса во Францию.
Советское правительство 26 марта направило представителям корпуса телеграмму, в которой подтверждалось согласие на отправку чехословацких солдат во Францию через Владивосток. К этому времени в частях корпуса резко усилилась антисоветская агитация, призывы к выступлению против Советской власти. Поэтому Советское правительство предложило удалить из корпуса контрреволюционный командный состав из русских офицеров, а части корпуса разоружить.
Председатель чехословацкого «национального совета» Масарик в своих воспоминаниях отмечал, что чехословацким частям было разрешено продвигаться на восток не как боевым единицам, а как частным гражданам, имея при себе небольшое количество оружия.
Советское правительство заявило о своей готовности оказывать чехам и словакам всякое содействие на территории Советской республики, если они будут честно выполнять указанные требования. Командование корпуса согласилось со всеми предложениями Советского правительства.
Правящие круги стран Антанты приложили все усилия,чтобы сорвать достигнутое между Советским правительством и командованием чехословацкого корпуса соглашение. Фрэнсис,рассказывая о своем прямом участии в подготовке контрреволюционного выступления корпуса, в письме сыну сообщал:
«В настоящее время я замышляю помешать, если возможно, разоружению 40 тысяч, или больше, чехословацких солдат, которым советское правительство предложило сдать оружие…»[233]
Лансинг писал о чехословацком корпусе Вильсону:
«Разве невозможно среди этих искусных и лояльных войск найти ядро для военной оккупации Транссибирской ж. д.?»[234]
Французский посол в России 18 мая сообщил командованию корпуса, что «союзники желают, чтобы чехословацкие части остались в России и образовали ядро союзной армии против большевиков»[235].
В этом же письме было обещано, что союзники в конце июня усилят интервенцию.
Антанта полностью взяла чехословацкий корпус на свое содержание. Часть средств, предназначенных для корпуса, проходила через Масарика. В своих воспоминаниях он писал:
«В Москве я должен был договориться с французами о финансовом вопросе: как мы будем получать деньги. Было важно, чтобы у нас для армии было своевременно достаточное количество денег, так как мы должны были оплачивать все, что нам было необходимо. За этим следили очень строго. Первые деньги я получил еще в Киеве от англичан, так как французская миссия не была еще готова к платежам; я получил 80 000 фунтов, позднее я слышал, что с разменом были огромные затруднения. В Москве с французской миссией, в которой был генерал Рампон, все вопросы как финансовые, так и продовольственные были разрешены скоро и в положительном смысле. Финансовые дела армии вел легионер Шип»[236].
Отделение «национального совета» в России получило от французского консула через Шипа 7 марта 3 миллиона рублей, 9 марта — 2 миллиона, 25 марта — 1 миллион, 3 апреля — 1 миллион, 26 марта товарищ председателя «национального совета» Чермак получил 1 миллион рублей. Кроме того, отделение получило дополнительно 3 188 000 рублей. Всего французское правительство предоставило в распоряжение отделения «национального совета» 11 188 000 рублей. Таким образом, за период от 7 марта до дня мятежа командование корпуса получило от французского и английского правительств около 15 миллионов рублей.
В начале апреля 1918 года Масарик по приглашению Вильсона и Лансинга выехал из России в Вашингтон. Здесь обсуждались вопросы, связанные с организацией мятежа чехословацкого корпуса.
Франция, США и Англия рассматривали мятеж чехословацкого корпуса как начало широкого вторжения в глубь Советской России. Они считали корпус «авангардом союзнического наступления».
Подстрекаемое империалистами Антанты командование корпуса нарушило соглашение с Советским правительством о разоружении. И хотя по корпусу был издан приказ о демобилизации и сдаче оружия, сдавалась лишь незначительная его часть, а все остальное оружие тщательно припрятывалось.
В апреле 1918 года в Москве состоялось тайное совещание представителей Антанты совместно с представителями белогвардейских организаций. На нем рассматривался вопрос об организации мятежа чехословацкого корпуса против Советской власти. В начале мая состоялось новое совещание в Челябинске с участием представителей чехословацкого командования, где был обсужден конкретный план вооруженного выступления частей корпуса. Предполагалось, что мятеж будет поддержан выступлениями кулачества, а также подпольных белогвардейских организаций в городах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока и прежде всего вблизи Сибирской железнодорожной магистрали.
25 мая 1918 года началось вооруженное выступление чехословацких легионеров в Мариинске, Новониколаевске (Новосибирск) и других городах Сибири. 26 мая мятежники захватили Челябинск.
Почти одновременно в центральной полосе России чехословацкие отряды заняли Пензу и попытались продвинуться к югу и западу от нее. Но советские части преградили им путь.
31 мая Пенза снова перешла в руки Красной Армии.
31 мая группа чехословацких легионеров захватила Сызраиский вокзал и железнодорожный мост через Волгу. К вечеру основные силы белочехов перешли на левый берег Волги и стали продвигаться на соединение со своими частями, находившимися на Урале.
В эти же дни в Сибири чехословацкие мятежники захватили Петропавловск, Томск и станцию Тайга. Непосредственная опасность угрожала Омску и другим городам. Повсюду в районах мятежа чехословацкого корпуса началась легализация всех сил контрреволюции. Из подполья вышли кадеты и другие враждебные Советской власти элементы. Под защитой интервентов они занялись формированием своих воинских частей,организацией местных контрреволюционных правительств.
Империалисты Антанты приняли все меры к тому, чтобы закрепить первые успехи чехословацких легионеров. 4 июня послы США, Англии, Франции и Италии заявили, что их правительства рассматривают чехословацкие части как союзные войска, находящиеся под покровительством Антанты, и разоружение этих отрядов будет считаться недружелюбным актом по отношению к державам Антанты. Этим Антанта открыто признала, что мятеж чехословацкого корпуса поднят по ее указанию.
Командованию корпуса лишь обманом удалось увлечь чехословацких солдат на путь борьбы против Советской власти.
В течение длительного времени реакционное офицерство корпуса, используя свою власть, всеми силами стремилось изолировать солдат от местного трудящегося населения, внушить неприязнь к Советской власти. Для того, чтобы отравить сознание чешских и словацких солдат, оно прибегало к самой дикой лжи и клевете. Широкий размах приняла в корпусе националистическая пропаганда.
Накануне восстания антисоветски настроенное офицерство объявило солдатам, что Советское правительство дало указание остановить их эшелоны, не выпускать чехословацких солдат из пределов Советской России и заключить их в концентрационные лагеря. Солдат корпуса уверяли, что только силой оружия они смогут спасти себя, достичь морских портов и выехать за границу. В этой антисоветской и националистической пропаганде реакционному офицерству активно помогали чешские и словацкие правые социал-демократы, находившиеся в рядах корпуса, а также русские офицеры — эсеры и меньшевики, занимавшие немало командных должностей в частях корпуса. Тех чешских и словацких солдат, которые пытались остановить своих товарищей от выступления против Советской власти, командование немедленно арестовывало и, как правило, расстреливало.