Кадеты организовали «национальный центр», который создал свои отделения в Петрограде, на Кубани, на Урале, в Сибири.
«Национальный центр» поддерживал тесную связь с белогвардейской «Добровольческой» армией, при которой имел своих представителей. Входящие в «национальный центр» буржуазные специалисты проводили подрывную работу в советских хозяйственных организациях. «Национальный центр» формировал военные группы из белогвардейского офицерства, готовил мятежи, вел шпионаж в пользу держав Антанты и белогвардейских правительств на окраинах. «Национальный центр» субсидировался Антантой.
В июле «национальный центр» установил контакт с контрреволюционным «союзом возрождения России». «Союз возрождения России» являлся блоком кадетов с эсерами и меньшевиками. Как и «национальный центр», он находился на содержании иностранных миссий и разведок. Руководители «союза возрождения» имели тесный контакт с членами французской миссии. Один из членов «союза возрождения» Аргунов писал:
«С самых первых шагов своей деятельности союз вошел в правильные и частые сношения с представителями союзных миссий, находившихся в Москве, Петрограде и Вологде, главным образом, при посредничестве французского посланника г. Нуланса. Представители союзников были подробно ознакомлены с задачами союза и его составом и неоднократно выражали свою готовность всячески ему содействовать…»[269]
В начале 1918 года при участии союзнических миссий была создана еще одна строго законспирированная белогвардейско-эсеровская организация. Она именовала себя «союзом защиты родины и свободы». Возглавил ее заклятый враг Советской власти эсер Савинков. И этот «союз» получал от дипломатических миссий Антанты значительные денежные средства. По признанию Савинкова, общая сумма денег, полученных им только от французской миссии, достигала двух с половиной миллионов рублей.
Организатор белогвардейского заговора в Вологде, представитель ЦК партии «народных социалистов» Игнатьев признавал:
«И правый центр, и «союз возрождения», и организация Савинкова одновременно вели переговоры с союзными миссиями (главным образом, французской и английской) о денежных субсидиях для борьбы с Советской властью.
Союзники всех их принимали, всем обещали и всем открывали кредит»[270].
В финансировании «союза защиты родины и свободы» принимал участие и председатель чехословацкого «национального совета» Масарик, передавший Савинкову через секретаря Клецанду 200 тысяч рублей.
«Союз защиты родины и свободы» ставил своей целью свергнуть Советскую власть путем организации антисоветских мятежей и убийств видных советских деятелей. Заговорщики имели задание одновременно с высадкой войск интервентов и наступлением чехословацкого корпуса поднять мятежи в городах Поволжья, ударить в тыл советским войскам и отрезать их от центра Республики.
Французский посол Нуланс через консула в Москве Гренара предложил Савинкову начать восстание в первых числах июля. К этому моменту интервенты предполагали высадить десант в Архангельске. Выполняя указание своих иностранных хозяев, «союз» начал готовить летом 1918 года контрреволюционные мятежи в ряде городов Верхнего Поволжья: Ярославле, Костроме, Рыбинске (Щербаков) и др.
Вооруженное выступление в Ярославле интервенты приурочили к мятежу «левых» эсеров в Москве. Одновременно должны были начаться мятежи в Муроме, Костроме, Рыбинске и в других городах Поволжья и центра России. Ярославль в то время кишел эсерами и меньшевиками. В городе скопилось более тысячи белогвардейских офицеров. Эсеры проникли в ярославскую милицию и сумели даже протащить одного из заговорщиков на пост начальника милиции. 6 июля заговорщики захватили в Ярославле арсенал, почту, телеграф и другие учреждения. Началась расправа над коммунистами и советскими работниками.
Местные коммунистические организации призвали рабочих к подавлению белогвардейско-эсеровского мятежа. Соорудив баррикады, вооруженные рабочие и подразделения Красной Армии вступили в борьбу с мятежниками. Советское правительство направило на помощь рабочим Ярославля полк из Москвы и рабочие вооруженные отряды из Костромы, Вологды, Рыбинска. 21 июля 1918 года советские части подавили мятеж.
В Муроме мятежники продержались всего лишь одни сутки, а их выступление в Костроме было своевременно пресечено местными партийными и советскими организациями.
Большие надежды возлагали интервенты на мятеж в Рыбинске. Здесь находились большие запасы оружия и боеприпасов, которые были свезены сюда с фронтов после окончания первой мировой войны. Интервенты надеялись использовать эти запасы для вооружения новых контрреволюционных отрядов и банд. Однако советские органы своевременно раскрыли и этот заговор.
В общем плане белогвардейско-эсеровских заговоров и мятежей важная роль отводилась «левому» эсеру, командующему советскими войсками на Восточном фронте бывшему полковнику Муравьеву. Он должен был поднять войска фронта против Советской власти. Интервенты рассчитывали, что Муравьев, открыв фронт и соединившись с чехословацкими мятежниками и войсками «учредилки», начнет поход на Москву.
Вечером 10 июля 1918 года Муравьев прибыл из Казани в Симбирск (Ульяновск) и провокационно заявил, что не признает Брестского мира и объявляет войну Германии. Обманутые им части заняли почту, телеграф и радиостанцию, выключили телефоны, окружили здание исполкома и помещение штаба Симбирской группы войск. Радиограммой Муравьев призвал белогвардейцев и интервентов от Самары до Владивостока начинать наступление на Москву.
Советское правительство приняло экстренные меры для ликвидации муравьевской авантюры.
В ночь на 11 июля по железнодорожному телеграфу на станции Симбирск II, не занятой мятежниками, было принято правительственное сообщение, которое объявляло Муравьева изменником и врагом Советской власти.
Коммунисты Симбирска под руководством председателя губернского комитета большевиков И. М. Варейкиса наметили план ликвидации авантюры. Они решили начать переговоры с Муравьевым и выиграть таким образом время для разоблачения изменника и организации сил для подавления мятежа.
Политработники штаба развернули разъяснительную работу среди солдат и населения. Большевики раскрыли правду солдатам, обманутым Муравьевым и его сообщниками. Латышские стрелки, а затем бойцы бронеотряда и Уфимского полка заявили, что они готовы по первому приказу советского командования беспощадно подавить мятеж. В городе были сосредоточены верные Советской власти воинские части: интернациональный отряд, команда 1-го Симбирского полка и другие.
11 июля вечером Муравьева пригласили на заседание Симбирского исполкома. Муравьев и его сообщники приняли это как капитуляцию исполкома. Заседание началось поздно ночью.
На нем были оглашены изменнические телеграммы Муравьева о прекращении военных действий против интервентов и белогвардейцев. Они вызвали гневное возмущение присутствовавших на заседании коммунистов. Раздались требования ареста изменника. Муравьев пробовал сопротивляться и был убит, а его сообщники арестованы.
Муравьевский мятеж значительно осложнил обстановку на Восточном фронте. Управление войсками было нарушено.
Воспользовавшись этим, белочехи нанесли ряд серьезных ударов по отдельным частям Красной Армии. В. И. Ленин позже отмечал, что измена Муравьева стоила жизни многим и многим рабочим и крестьянам.
В августе 1918 года в момент тяжелых боев на Восточном фронте вспыхнули белогвардейско-эсеровские мятежи на Ижевском и Воткинском военных заводах. Интервенты хотели использовать эти заводы доя снабжения оружием белогвардейских армий.
На Ижевском и Воткинском заводах работники управления, начальники цехов и даже мастера в большинстве своем были набраны из числа бывших царских офицеров. Рабочие этих предприятий значительно отличались от пролетариев Петрограда, Москвы и других промышленных центров. Многие из них имели свои довольно крупные хозяйства: дома,большие огороды, скот, иные занимались торговлей и спекуляцией. Мелкобуржуазная психология рабочих-собственников представляла благодатную почву для эсеро-меньшевистской агитации. Ухудшившееся вследствие войны и интервенции продовольственное положение помогло эсерам и меньшевикам вовлечь в мятеж отсталую часть рабочих. Кроме того, за годы войны на эти заводы пришло немало людей, враждебно настроенных к Советской власти. Место кадровых рабочих,ушедших на фронт, заняли укрывавшиеся от мобилизации кулацкие сынки, лавочники и прочие мелкобуржуазные элементы.
Большевистские организации Ижевска и Воткинска после почти поголовной мобилизации коммунистов на фронт были очень ослаблены и не могли дать должного отпора эсеро-меньшевистским агитаторам. В ночь на 8 августа мятежники овладели Ижевском. 10 августа меньшевики и эсеры, входившие в Ижевский исполком, объявили о переходе власти в их руки. В городе и его окрестностях началась жестокая расправа с коммунистами, революционными рабочими, советскими работниками и их семьями. Несколько позже, во второй половине августа, эсерам и меньшевикам удалось захватить власть и в Воткинске.
Летом 1918 года в Поволжье, на Урале и в Сибири разгорелись кулацкие мятежи.
Кулачество, люто ненавидевшее Советскую власть, представляло собой одну из главных опор контрреволюционного движения в России. Оно являлось основным источником формирования белогвардейских армий. На этот самый многочисленный эксплуататорский класс в стране делали ставку иностранные империалисты. Везде, отмечал В. И. Ленин, кулачество входило в союз с иноземными капиталистами против трудящихся своей страны.
Бой трудящихся с кулачеством В. И. Ленин назвал последним, решительным боем, ибо это был бой с последним эксплуататорским классом:
«Беспощадная война против этих кулаков! — писал В. И. Ленин летом 1918 года. — Смерть им! Ненависть и презрение к защищающим их партиям: правым эсерам,меньшевикам и теперешним левым эсерам! Рабочие должны железной рукой раздавить восстания кулаков, заключающих союз против трудящихся своей страны с чужеземными капиталистами»