И.Д.). В минувшую среду в консистории кардинал [А. Орсини], уж я не знаю, насколь осторожно и осмотрительно, заговорил с папой о Галилее. Папа [Павел V] сказал ему, что хорошо было бы убедить Галилея отказаться от этого мнения. Когда же Орсини стал что-то возражать в ответ, то папа оборвал его и сказал, что намерен передать это дело их высокопреосвященствам кардиналам инквизиции. После ухода Орсини святейший отец позвал к себе Беллармино и говорил с ним об этом вопросе. После краткого обсуждения они пришли к заключению, что воззрения Галилея являются ошибочными и еретическими. Позавчера, как я слышал, состоялось собрание Конгрегации Индекса, посвященное этому предмету, чтобы разъяснить присутствующим его суть. Коперник и другие авторы, которые писали об этом, будут исправлены или запрещены. Я полагаю, Галилей лично не пострадает, поскольку, будучи человеком благоразумным, он будет думать так, как думает Святая Церковь425.
Совершенно очевидно, что посол описывал события, очевидцем которых не был, однако будучи человеком трезвомыслящим, он понимал, что сочетание папской нетерпимости к чужому мнению с галилеевой страстью ввязываться в дискуссии, не думая о последствиях, чрезвычайно опасно, прежде всего для самого тосканца. Не исключено, что Гвиччардини черпал сведения не только из ходивших по Риму слухов и сплетен, но и из слов самого Беллармино. И еще одна деталь – когда папа сказал одному из кардиналов, что «намерен передать это дело» в инквизицию, в действительности «это дело» там уже побывало. Впрочем, странно было бы ожидать от представителей власти (любой!) искренности и правдивости, это не совместимо с их профессиональными обязанностями.
По мнению Стиллалена Дрейка, встреча Беллармино с папой произошла 23 февраля426. Однако более убедительна, на мой взгляд, датировка Фантоли – 24 февраля427. Но гораздо важнее не это428. Важнее другие три обстоятельства.
Во-первых, как заметил Фантоли, «вовсе не папа с кардиналом Беллармино приняли окончательное решение по этому вопросу (об ошибочности и еретичности коперниканства. – И.Д.) по собственной инициативе»429, они опирались на мнение экспертов.
Впрочем, нельзя исключать, что и эксперты, вынося свое заключение, cтарались ориентироваться на мнение Беллармино или, точнее, на свои догадки относительно того, каким это мнение может быть. Как видно из содержания лекций, которые последний читал в 1570 – 1572 годах в Лувенском университете (Universitas catholica lovaniensis), в то время – цитатели католической учености, он, в отличие от многих других иезуитов, комментируя те или иные астрономические и космологические вопросы, обращался не к трудам Аристотеля и Птолемея, но к Священному Писанию и к патристической литературе. Более того, он неоднократно критиковал перипатетическую космологию (в том числе и соответствующие фрагменты из сочинений Фомы Аквинского) за ее оторванность как от обыденного опыта, так и от представлений о космосе, выраженных в тексте Книги Бытия. Особенно досталось от Беллармино Аристотелевой идее «лунной грани», то есть представлению о разделенности космоса на надлунный (эфирный) и подлунный (земля, вода, воздух и огонь) миры. Беллармино утверждал, что небесные тела и сами небеса состоят не из эфира (таинственной квинтэссенции), но из огня, элемента, который входит в состав многих земных тел. Более того, небеса, по мнению Беллармино, не являются неизменными, ведь в Библии ясно сказано, что они должны исчезнуть в день Страшного суда430. При этом Беллармино опирался также на наблюдения Тихо Браге за движением комет, который показал, что «кометы движутся по таким орбитам, которые недопустимы ни для одной небесной сферы», а потому «не существует проникновения одних сфер в другие и предельных расстояний, так как твердые сферы не существуют в действительности»431.
Далее, что касается «столь сложных и необычных структур, как эпициклы и эксцентры», то, как констатировал Беллармино, по поводу этих «фикций» между астрономами идут споры и существует много вариантов математического описания планетных движений. Поэтому теолог волен использовать тот вариант, который «наилучшим образом соответствует Священному Писанию»432. Разумеется, если можно «убедительно доказать» истинность некоторой теории, не соответствующей буквальному толкованию Писания, то следует обратиться к иной трактовке священного текста, то есть признать, что мы до сих пор не понимали этот текст или понимали его неправильно, ибо в любом случае истина Писания не может противоречить какой-либо иной истине. Но такое, по мнению Беллармино, случается исключительно редко.
Надо сказать, что позиция Беллармино не была общепринятой среди теологов (в том числе и теологов-иезуитов), которые в подавляющем большинстве разделяли натурфилософские взгляды Аристотеля и Птолемея. Беллармино опирался на буквальное понимание библейского текста и мнения Святых Отцов не только в вопросах веры и морали, но и в натурфилософии. Это ни для кого не было секретом, в том числе и для экспертов Священной канцелярии. Возможно, именно поэтому – то есть в силу осознания ими, что за инициированием запроса стоял не только папа, но и кардинал Беллармино, – их теологическая оценка коперниканской космологии оказалась более жесткой, чем данная годом ранее цензором инквизиции по просьбе кардинала Миллини.
Во-вторых, вполне вероятно, что Беллармино, понимая всю сложность вопроса о когнитивном и теологическом статусах гелиоцентрического учения и учитывая, что свои коперниканские позиции Галилей отстаивал исключительно в частных беседах и спорах, а не в печатных трудах, сам предложил Павлу V прибегнуть в отношении Галилея к самой мягкой мере воздействия (или, по крайней мере, с нее начать) – увещанию («charitativa monitio»)433.
И, в-третьих, как папа, так и Беллармино, обсуждая возможные меры воздействия на Галилея, должны были принимать во внимание также мнения некоторых других кардиналов, в частности Бонифацио Каэтано и Маффео Барберини, на чем детальнее я остановлюсь далее.
Возвращаясь к тексту официального заключения экспертов инквизиции относительно главных положений гелиоцентрической теории Коперника (пока речь шла только о сути его теории, о судьбе «De Revolutionibus» решение будет принято в начале марта 1616 года), следует заметить, что сам факт умолчания в этом заключении о чисто математическом характере трактата Коперника (то есть о возможности трактовать гелиоцентризм в духе предисловия Осиандера) свидетельствует о том, что упомянутый документ содержит в себе, по выражению Фельдхей, «the seeds of the church’s multi-dimensional position»434.
Из подписавших заключение теологов по крайней мере пятеро были доминиканцами и один, Бенедетто Джустиниани, – иезуитом. Замечу также, что трое подписавших – де Лемос, Петр Ломбардский и Григорий Коронель – были активными участниками Соngregatio de Auxiliis.
Теперь о самих оценках. В соответствии с принятой терминологией выражение «formaliter haereticum» – одна из самых жестких цензурных формулировок – означало, что данное утверждение противоречит доктринальным положениям католической веры. В данном случае его использование свидетельствовало о том, что эксперты инквизиции считали традиционное положение о движении Солнца вокруг Земли доктринальным, находящим свое подтверждение в текстах Священного Писания и Священного предания. Выражение «in Fide erroneam» – более мягкое – означало, что рассматриваемое утверждение (в данном случае – о движении Земли) хотя и не противоречит прямо Священному Писанию и «согласному мнению Святых Отцов», тем не менее не согласуется с общепринятым мнением теологов435.
Действительно, в Библии можно встретить выражения, которые, будучи понятыми буквально, прямо указывают на движение Солнца, например: «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит» (Еккл. 1: 5) и др. (Еккл. 48: 23, 26; Пс. 18: 6 – 7; Иис. Н. 10: 12 – 13; Ис. 38: 8). Со вторым тезисом – о неподвижности Земли – ситуация иная. Прямых указаний на это обстоятельство в Библии нет. Фразы «Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки» (Пс. 103: 5) и «Сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат» (Иов, 9: 6) имеют своим истоком иудейскую космографию, согласно которой Земля является диском, поддерживаемым столбами436. И хотя формально такая Земля неподвижна, в целом иудейская картина Вселенной не согласуется ни с одной европейской «системой мира» – ни с Птолемеевой, ни с Коперниковой, ни с предложенной Тихо Браге. А слова Екклезиаста «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки» (Еккл. 1, 4) – в латинском переводе «Generatio praeterit et generatio advenit. Terra autem in aeternum stat» – к космологии вообще не относится, ибо речь идет не о неподвижности, но о неизменности Земли на фоне сменяющих друг друга поколений людей. А если принять во внимание, что в теории Коперника Земля движется тройным движением, то теологическая оценка гелиоцентрического учения становится еще более сложным и запутанным делом, и если продумывать различные доводы – астрономические и теологические, – то можно прийти к разным выводам, в том числе и к сделанному задолго до Коперника кардиналом Николаем Кузанским из его размышлений о бесконечности Вселенной: «Из всего этого ясно, что Земля движется (