Так в дни, когда кидает осень
Щедрей к ногам увядший лист,
Душе не жаль минувших весен,
Так воздух молод и душист,
И затихающие дали
Лесной редеющей стены —
Какой-то золотой печали
И светлых призраков полны.
82. «Когда, как осенняя ночь…»
Когда, как осенняя ночь,
Душа и темна, и тосклива,
Твой смех беззаветно счастливый
Мне тихо слетает помочь.
И юной повеет зарей,
И светлые грезы проснутся,
И сладкие слезы польются
Пред вешней твоей красотой!
Когда, как безоблачный май,
Блаженно душа молчалива,
Упреком тревоги ревнивой,
О, друг мой, меня не смущай!
Поблекнут недолгие розы
При взоре холодном твоем,
И крупным осенним дождем
Покатятся скорбные слезы…
83. «И с ласкою, и с нежным состраданьем…»
И с ласкою, и с нежным состраданьем
Задумчиво глядишь ты на меня.
Весенний день теплом и обаяньем
И первых роз стыдливым расцветаньем
Дарит тебя, любимая моя…
Мне горя нет, что любишь ты другого,
Когда на миг, на этот светлый миг,
Крылатый миг блаженства неземного
Я всей душой переболевшей снова
Могу читать по книге глаз твоих.
И юных грез таящаяся нежность
В моей душе проснулася полней,
Весь трепет сил и вся надежд безбрежность,
Мерцанье звезд и шорохи ветвей,
И поцелуй под сумраком аллей…
Всё, всё былое в сердце воскресает,
Я снова твой и снова ты моя!
Опять душа тебя благословляет,
Опять живет, и дышит, и пылает
Тобой одной и для одной тебя!
84. Искры
Во мне угрюмой думы мало,
Я вздохов праздных не терплю,
Но искры полного бокала
С самозабвением люблю.
И всё живей в мечтах рисую
Холмов безоблачную высь,
Где, внемля солнца поцелую,
Те гроздья соком налились,
Чтоб нашей северной печали
В душистых каплях веял зов
Давно безмолвных вакханалий
Во мгле классических садов.
85. Гимн мудрости (из книги «Премудрости Соломона»)
Когда душе предуказал
Господь единое желанье,
Он слышал скорбное воззванье
И духа мудрости послал.
И, дух питая ей свободный,
Я, не скупясь, в сердца людей
Делил струею полноводной
Ее сверкающий ручей.
Затем, что мудрость – детям тлена
Неисчерпаемый сосуд,
Ее пути от граней плена
Дорогой вечности ведут.
Одна неложное познанье
Миров влагает в нас она;
С ней познаем мы мирозданье
И всей природы семена, —
Веков начало и теченье
И завершительный закон,
Чреду заката и рожденья
И пременения времен,
Всего живого вечный гений,
И духов власть, и страсть зверей,
И стройный голос рассуждений,
Многообразие растений
И силы темные корней.
С ней всё, что зримо, что таилось,
Разоблачилось предо мной,
И сердце мудрости училось
Из уст художницы самой.
В ней отблеск вечного сиянья,
Зерцало чистое небес,
Она – Могучего дыханье,
Его любви, Его чудес!
За зноем дня – чернее ночи
Угрюмый мрак и полог туч,
Но мысли свет, зовущий очи,
Непобеждаем и могуч!
86. Без песен раздумье…
Без песен раздумье, без образов ночь…
Минувшее счастье уносится прочь…
Чего же ты ищешь? Чего же еще
Над бренным, мгновенным дрожишь горячо?
Иль тайная мука всё сердцу близка?
Иль свыклась, сроднилась с мечтою тоска?
Иль поздние тени созвучий былых
В слезах обмирают на арфах немых?
87. Из дневника («Дарует нам Господь недуги…»)
Дарует нам Господь недуги,
Чтоб сила духа вознеслась,
Чтоб в узел тесный и упругий
Свилась любви живая связь.
Когда в устах бессильно слово
Шепнуть, как сердцу тяжело,
Как вкруг любимого больного
Друг к другу жмемся мы тепло!
И на земле, где вечно битва,
И людям тесно, как врагам,
Лишь здесь безмолвная молитва
И бескорыстный фимиам.
О, бодрствуй, сердце, в дни страданья,
Огня любви не потушай
И роковое испытанье
Отрадой веры возвышай!
Не пошатнуть нас темной силе,
Ни вражьей козни никакой,
Когда б мы вечно так любили
И жарко плакали душой!
88. «В наш век рассчетливый, в наш век себялюбивый…»
В наш век рассчетливый, в наш век себялюбивый
Какою теплотой мне дышит образ твой!
Всю жизнь ты отдала на подвиг терпеливый,
Всю жизнь ты жертвуешь собой.
С улыбкой нежности, со словом ободренья,
Как ангел ласковый, склонялся к больным,
О, как ты высока в святом одушевленьи
Святым признанием своим.
И как ничтожны мы, в своей погоне дикой
За колесницею Ваала золотой,
Пред этой жертвою смиренной и великой,
Пред этой чистою душой!
89. Пучок цветов
Пучок цветов немой, пугливый,
Немного грустный… Искони
Печали шепот сиротливый
С цветами русскими сродни.
Не оттого ль, что на мгновенье
Живут цветы родных полей,
Что первой вьюги дуновенье
Сомнет их, слабых, как детей,
Что в снежной долго спать постели
Под песню жуткой темноты,
Цветами бледными метели
Сменив весенние цветы…
Не то на юге, знойном юге,
В стране певцов, в стране богов,
В стране – томительной подруге
Благоуханий и цветов.
О, там весна, как дух могучий,
Кидает краски и мечты
И в вязь причудливых созвучий
Вплетает крупные цветы.
Но, как заветную святыню,
Из той счастливой стороны
Зовем мы белую пустыню
Иль хоть цветы родной весны.
Мы чуем вздох больного друга
В росе их диких лепестков
И не сменим на роскошь юга
Печальных северных цветов.
90. «Еще в груди те струны живы…»
Еще в груди те струны живы,
Моей звеневшие весной,
Еще я знаю вас, порывы
Из края смерти в край иной.
Но нет причудливых веселий,
Какими жизнь была светла,
Былые волны отшумели,
Челнок заброшен без весла.
И лишь порою, как виденье,
Как жизнь, приснившаяся сну,
Я вспомню вешние смятенья
И с тайной нежностью вздохну.
Стихотворения 1925–1934 гг
1. «Люби природу и детей…»
Люби природу и детей:
Они цветы во мраке жизни
С неувядающих полей
Незабываемой отчизны.
Они мечту туда зовут
Взамену зла и лжи великой,
Где звезды вечные цветут
У трона вечного владыки.
2. В тайфун
Ропот осенний дождя, и в тебе я музыку слышу
Только мелодий любви в песне твоей не ловлю,
Но как трудны, как тяжки усталой душе на закате
Вы, безнадежные дни, вы, безотрадные сны,
И как жалобно вторит сжиманию каждому сердца,
Каждому вздоху тоски ропот осенний дождя.
3. «Без роз весна, без песен май…»
Без роз весна, без песен май…
О, как для сердца все постыло,
Когда уж жизнь давно убила,
Что было свет, что было рай,
Когда на голос поздних грез
Не вспыхнут прежние светила,
Когда кругом одна могила,
Без песен май, весна без роз.
4. «Если хочешь без тревоги…»
Если хочешь без тревоги,
Без волнения прожить,
Мирно следуй по дороге
И не вздумай полюбить.
Но когда захочешь счастья,
Уж покоя не проси:
Смело в бурю и ненастье
Крылья юные неси.
В дикой схватке под громами
О, как много будет слез
И под влажными листами
Распускающихся роз.
5–7. Триптих
П. П. Перцову
I. На один вечер
В этот вечер я б хотел быть Фетом:
Столько неги в сумраке немом,
Столько звезд ниспослано поэтам,
Чтоб и мне хотелось стать певцом.
В этот вечер звезды, как у Фета,
В бриллиантах пышных, как цари,
Чтоб и ты, мой ангел, сном поэта
Протомилась знойно до зари.
II. Его имя
О да, всесильно это имя:
Его хоть раз ты повтори —
Со всеми горестями злыми
Вся жизнь опять в огнях зари.
Без роз весны, без блеска мая,
В страде томительных забот
Его не раз изгнанник рая
С улыбкой неги призовет.
И снова крылья серафима
Нас благодатно осенят,
И снова грудь неотразимо
Обвеет вешний аромат…
III. Еще о нем
Его мечтой, его стихами
Обвеян щедро край родной,
И тень знакомая пред нами
Предстала с прежней красотой.
Она стоит с немым вопросом:
А вы, живые, доросли ль
До мертвых грез моих, иль росам
Прохлад и снов – несете пыль?
И к вдохновенному подножью
Вы, слепотствующие век,
Влачите вьюги бездорожья
И бледный ил посохших рек?