— Подвоха не было. Хорошая работа, рост в должности… — он вздохнул, усмехнулся и покачал головой: — Надо же, чтобы понятно объяснить, что именно случилось, нужно опять вернуться к той аномалии, катастрофе две тысячи лет назад.
— Возвращайся, — разрешила я и красноречиво пододвинула к его пустому бокалу свой. — Вечер длинный.
Рубиновое вино наполнило бокалы, свет колдовских фонариков маслянисто играл на оранжевых боках ягод и выхватывал из полумрака у стен то деревянное украшение на дверцах навесных шкафов, то смуглую форму для хлеба, то блестящие металлические крышки баночек со специями. Дэрек отставил бутылку, снова предложил тост за успех нашей авантюры. Чуть слышно звякнули бокалы, и я с удовольствием вдохнула аромат виноградного вина с выраженной вишневой ноткой.
— До аномалии мир был другим, — сделав глоток, Дэрек задумчиво смотрел на бокал, покачивал его, наблюдая за игрой света. — В Эвлонте было значительно больше драконов. Чистокровных и полукровок. Доходило даже до того, что в нашем обществе было разделение на тех, кто рожден в семьях, и тех, кто рожден сам-андрунами в местах восстановления запала. О вторых заботилась на первых порах община, а после совершеннолетия они пробивались сами. Все это вылилось в войну с Тангором, если захват территории можно так назвать. Сама понимаешь, человеческим магам практически нечего противопоставить летающим огнедышащим драконам и хорошо обученным воинам-драконидам.
Вспомнился «Хоббит», Смауг с его знаменитым «Я — смерть!» и пылающий город на экране. Если к этому добавить неуязвимость к физическим и магическим атакам, то лучше остановить воображение, пока оно не наделило картинку всеми звуками, запахами и ощущениями. Иначе кто знает, смогу ли я спокойно общаться с Дэреком и женихами, если все время буду представлять вот эти сцены разрушения.
— Если учитывать еще и ментальную магию, то становится понятно, что у Тангора не было шансов. Они не сопротивлялись особо, — он сделал еще глоток, поставил бокал.
— Ментальная магия? Что это за зверь?
— Это, если объективно, самая опасная магия в мире, — вздохнул Дэрек. — Во всех сопряженных мирах, если уж совсем честно. По крайней мере в том виде, в котором она существовала две тысячи лет назад. С ее помощью можно было общаться без слов и даже не встречаясь взглядами. Можно было прочесть чьи-то мысли, внушить нужные, заставить что-нибудь сделать. Можно было внушить чувства, будь то ненависть, страх или любовь. Особенно талантливые менталисты такой магией могли даже убить. Жертва забывала, как дышать, пить или есть.
— Мощная штука, — признала я.
— Очень мощная. Очень. Конечно, в качестве противодействия были разработаны блокирующие чары, методики защиты и прочее. Вводились запреты на использование некоторых типов воздействия, — Дэрек махнул рукой. — Ментальной магии, в том виде, в котором она существовала, больше нет. После аномалии драконы, единственные, кому она была доступна, утратили эту способность. Все, кроме госпожи Цельессы. У нее осталась частичка этого дара, но бояться нечего, — поспешил добавить он, видимо, заметив выражение моего лица. — Госпожа Цельесса не может никому ничего внушить, у нее только пассивная часть дара. Благодаря ему она вызывает видения о невестах, заглядывает в будущее незнакомых людей и эльфов, живущих в других мирах. Она видит связи между женихами и невестами. Даже слабые отклики даров, которые ещё не отразились ни на сознании, ни на поведении.
— То есть у нее осталась неопасная часть дара, — уточнила я.
Дэрек кивнул:
— Да, только пассивная часть.
— Тогда зачем ты стращал меня возможностями активной части? — насторожилась я.
— Потому что стремление вернуть утраченное свойственно не только людям, но и драконам тоже, — вздохнул он. — Приворотные зелья, например, научились делать очень хорошие. Без проб крови порой и не понять, что чувства навязанные, а не настоящие.
— Ничего себе!
Он снова кивнул и со знанием дела продолжил:
— Специальными составами можно в бою вызвать в противнике непередаваемый ужас. Можно сделать более живые иллюзии, которые не рассеять просто так. Рецепты таких зелий и формулы чар благородные семейства оберегают очень тщательно. Многие занимаются экспериментами. К таким экспериментаторам относился и лорд, у которого служил отец.
Дэрек все больше мрачнел, и становилось понятно, что мы подбираемся к сути проблемы.
— Лорд разрабатывал татуировки, которые делали бы его драконидов-телохранителей невосприимчивыми к ментальной магии. Особые чары, рисунки, видимые только на чешуе.
— И многие соглашались на такое? — я не скрывала скепсиса.
— Да. Многие, — прозвучало хмуро. — Лорд очень хорошо платил за участие в экспериментах. Этих денег, единовременной выплаты, хватило на то, чтобы оформить лицензию ловца и купить портальный артефакт.
— Насколько опасным оказался этот эксперимент, раз за участие аж столько заплатили?
— Под скорлупу заглядываешь, — похвалил Дэрек. — Очень болезненное нанесение татуировки — мелочи по сравнению с теми побочными эффектами, которые были перечислены в контракте.
— В контракте? — уточнила я.
— Все оформили официально, разумеется. С отказом от претензий, с дополнительной компенсацией, если в течение первого года эксперимент приведет к необратимому увечью, с подробным перечислением уже известных побочных эффектов, — Дэрек снова махнул рукой, будто показывая, что лорд-экспериментатор предусмотрел все. — Отец согласился. Подписал, рассудив, что глупо терять шанс получить сразу много денег и осуществить мечты. К тому же не забывай про риск потерять работу, а доводить до этого было еще в разы глупей.
Хм, тут стоило признать правильность аргумента. Работника, отказавшегося участвовать в добровольно-принудительном эксперименте, могли невзлюбить, а то и выгнать с плохой характеристикой. А это если не крест на карьере, то серьезная помеха. Ну и удар по самолюбию честолюбивого человека, каким, без сомнений, был отец Дэрека.
— Татуировку отец перенес неплохо. Пока восстанавливался после ритуала нанесения, сделал необходимые вычисления, чтобы добыть землянку. Выбранная им девушка жила в малонаселенном районе и обладала очень выраженным даром.
— Путь среднего сопротивления, — хмыкнула я.
Дэрек чуть улыбнулся и согласился.
— Можно и так сказать. Земля, конечно, это испытание не для всех, но яркий дар девушки тоже сыграл свою роль и облегчил задачу. В итоге у отца получилось задуманное, а девушка подошла самому выгодному жениху. Тот заплатил щедро сверх оговоренной суммы. Добыв землянку, отец показал силу дара и уровень владения им. Сам-андруны дали разрешение на брак не с драконидой, а с драконицей на четверть. Подобрали подходящую девушку, чтобы пара получилась созвучной, гармоничной.
Я в который раз отметила, что о любви речь не заходила ещё ни разу, когда мы обсуждали браки в Эвлонте. Интересно, драконы вообще помнят о том, что она существует? Сама по себе, настоящая, а не вызванная приворотным зельем.
— Отец купил участок, построил дом. Потом родился я. Отец некоторое время ещё служил, а потом несколько удачно добытых учениками отца невест укрепили его славу аналитика. У него даже было некое подобие школы для бойцов-драконидов и человеческих магов, а еще он давал частные уроки будущим ловцам. Помогал рассчитывать порталы, выискивать нужных девушек.
— Разумно распорядился полученными деньгами, ничего не скажешь, — признала я.
Такой подход в сочетании с целеустремленностью закономерно вызывал уважение, и я не представляла, что могло случиться, если теперь от былого благосостояния почти ничего не осталось. Дэрек кивнул, снова отпил вина и долго крутил в пальцах ягодку.
— Мне было пятнадцать, когда умер лорд, у которого служил отец. Я хорошо помню этот день, потому что отец не спустился к обеду. Мама попросила меня позвать отца, и я нашел его в кабинете. Он лежал на полу, бился в судорогах.
Лицо мрачного Дэрека, делящегося таким личным воспоминанием, даже в теплом свете фонариков казалось бледным и ожесточенным. Я чувствовала горечь и обиду, завладевшие Дэреком, и не стала сдерживать порыв — положила ладонь ему на запястье. Он мягко накрыл мою руку своей, в движении сквозила благодарность за поддержку, а слова были лишними.
Недолго помолчав, он продолжил рассказывать.
— Отец больше недели после приступа приходил в себя. Как потом выяснилось, так на смерть лорда отреагировали все дракониды, участвовавшие в экспериментах. В контракте говорилось, лорд использовал этих бойцов в качестве личной охраны и, чтобы быть уверенным в их верности, привязал драконидов с помощью татуировок к себе и всем своим кровным родственникам. В состав чернил входила зачарованная кровь.
— Ничего себе! То есть это может в любой момент повториться?
— Да. Может, — кивнул Дэрек.
— Вот же… — я прикусила язык, чтобы не ругнуться. — Это ж умудриться надо так нагадить после смерти! Как это заблокировать?
— Никак. Более того, контракт составлен таким образом, что родственники лорда не обязаны не только компенсацию платить, но и искать способ обойти этот «непредвиденный побочный эффект». Законники проверяли все очень тщательно.
— У меня слов нет! Ни одного цензурного! — выпалила я.
— Можешь не стараться их подбирать, — усмехнулся Дэрек. — Я отлично чувствую, насколько ты возмущена.
— Неоспоримый плюс поводка, — буркнула я.
— Я получаю настоящее эстетическое удовольствие, ощущая твои эмоции, — не осмелившись встретиться со мной взглядом, признал Дэрек. — Они удивительно чистые и красивые. Любые. Даже злость и возмущение.
Я смутилась, тихо поблагодарила. Не думаю, что он отважился бы сделать такой откровенный комплимент, не будь вина. Но мне похвала и чудесная искренность Дэрека очень понравились.
— Вернемся к татуировке отца, раз уж я начал рассказывать, — вздохнул он, и я поспешно кивнула, показывая готовность слушать. — После смерти дракона, сделавшего ее, она постепенно начала терять стабильность. Беспричинные вспышки злости стали обычной составляющей жизни. Отец мог бросить чашку в стену, швырнуть в маму или в меня книгу. Я искренне радовался тому, что уже закончил общую школу и продолжал обучение в другой. Там была такая нагрузка, что я приезжал домой на пару дней раз в месяц. А маме, конечно, было очень тяжело.