Глаза Тимми сверкнули.
- Это те пещеры, о которых ты говорил. Должно быть! Еще одна воронка открылась прямо здесь, а ты и твой папа не знали о ней, потому что она была под дровяником.
Барри выглядел сомневающимся.
- Ты думаешь?
- Конечно, думаю. Никакое животное не копало это, и, как ты сказал, твой отец тоже не стал бы этого делать. Это должен быть вход в пещеру.
- Но они сделаны из камня, а не из грязи.
- Не всегда, - не согласился Тимми, хотя и сам не был в этом уверен. Он не собирался позволить науке встать на пути того, что может стать их самым крутым летним приключением. - Мы должны исследовать еe, ребята. Заявить об этом, пока никто не узнал. Нас могут показать по телевизору!
Он пошарил по полу, нашел старый ржавый гвоздь, бросил его в дыру и прислушался.
- Мы не можем исследовать еe сейчас, - напомнил ему Даг. - Уже почти время обеда. Ты знаешь, что сказала твоя мама.
- Да, - добавил Барри, - и мы до сих пор не нашли мои часы.
В своем волнении Тимми забыл и о том, и о другом. Разочарованный, он неохотно согласился с тем, что они были правы.
- Мы вернемся вечером, - сказал он. - Прокрадемся после того, как наши родные уснут. Даг, ты все равно останешься на ужин. С тем же успехом можно остаться на ночь. Мы подождем до часу ночи, а потом встретимся здесь. Надо не забыть взять фонарики и фонарь из землянки, и, может быть, карту тоже.
- Зачем нам карта? - спросил Даг.
- Чтобы мы могли очертить этот туннель на обратной стороне. Если мы нанесли на карту поверхность, то должны сделать то же самое и внизу.
- Тогда нам понадобятся и прищепки.
Тимми нахмурился.
- Для чего?
- Чтобы закрыть носы, - ответил Даг. - Я не буду дышать тем, что это такое, если мы спустимся туда.
Усмехаясь, Тимми повернулся к Барри.
- Ты сможешь выбраться сегодня вечером?
- Да, наверное. Если меня сначала не убьют за потерю часов.
- Ну, тогда давай найдем их, пока твой отец не нашел нас.
Они закрыли вход в туннель, убедившись, что фанера скрывает все отверстие, а затем обыскали остальную часть сарая в поисках пропавших часов. Подозрения Дага оказались верными. Они нашли серебряные часы, висевшие на переключателе скоростей газонокосилки. Вздохнув с облегчением, Барри застегнул их на запястье.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - oн усмехнулся.
- Конечно, - согласился Даг.
Они заметили, что Тимми никак не отреагировал, а когда повернулись, то обнаружили, что он уставился вниз на фанеру.
Барри застонал.
- Да ладно, мужик. Оставь ee пока. Мы увидим ee сегодня вечером. И раз уж тебе так не терпится, можешь идти первым.
Тимми посмотрел на них, улыбаясь.
- Звучит как план.
По правде говоря, он не хотел, чтобы было иначе. Ему не терпелось первым ступить в подземную камеру.
- Я все еще не думаю, что это карстовая воронка, - сказал Даг. - Она выглядит вырытой, а не затопленной. И этот запах - Боже!
Они вылезли обратно в окно и закрепили доски на месте, вбивая ржавые гвозди в гнилую древесину камнем. За звуками ударов они не заметили, как в ближайшем лесу затрещала еще одна ветка.
- Ладно, - сказал Тимми, - встречаемся в землянке после того, как родители уснут, а потом исследуем подземелье. Допустим, в час ночи.
Даг и Барри согласились. Затем они пошли каждый своей дорогой, Барри к себе домой, а Тимми и Даг к дому Грако.
По дороге Тимми гадал, что они найдут внутри туннеля, глубоко под землей.
Когда мальчики ушли, из тени деревьев за сараем появилась стройная фигура. Все это время она наблюдала за ними. Теперь, когда они ушли, она прокралась вперед и исследовала расшатанные доски вокруг окна. Затем оно заползло внутрь сарая.
Из здания доносились шорохи - дерево скользило по дереву. Затем раздался удивленный вздох.
Спустя несколько минут фигура вновь появилась на солнечном свету. Моргнув, она позволила глазам снова адаптироваться. Затем она побежала через кладбище так быстро, как только могла. Выражение его лица выражало довольную решимость.
Глава 7
- Будет дождь, - жаловался Стив Лафман, пока они шли по полю. Высокая трава хлестала по их синим джинсам. - Синоптик на восьмом канале говорил, что сегодня будет дождь.
- Хватит ныть, - сказал Ронни Нейс. - Господи, ты как маленькая девочка, чувак.
- Они сказали, что есть предупреждение о сильной грозе до шести утра. Дождь будет лить как из ведра.
- И что? Небольшой дождь никогда никому не вредил.
- Мы можем подхватить пневмонию, - сказал Стив. - Я не хочу болеть летом.
- Заткнись.
- А может, даже торнадо пронесется. Я бы не хотел оказаться здесь, если бы это случилось.
- Если ты не заткнешься, - предупредил Ронни, - я заткну тебя навсегда.
Открытый рот Стива захлопнулся. Он знал, что лучше не перечить своему другу.
- Наконец-то у нас появился шанс поквитаться с этими говнюками, - сказал Ронни, - а ты хочешь все отменить из-за погоды.
Они продолжали идти через пастбище Люка Джонса, скрытые темнотой и настороженно следя за двумя быками фермера. К счастью, все коровы лежали, сгрудившись вместе на дальнем краю поля. Густые обсидиановые тучи заволокли ночное небо, закрыв луну и звезды и даже приглушив прожекторы на дымовых трубах бумажной фабрики и мигающие красные сигнальные огни самолетов на далекой радиовышке. Они освещали себе путь фонариком, украденным из ящика на кухне дома Стива.
- Знаешь, что странно? - спросил Джейсон Глатфельтер. - Ты когда-нибудь замечал, как люди бегут под дождем, вместо того чтобы просто идти? Например, если они выходят из магазина или чего-то еще, а дождь идет, они бегут к своей машине, вместо того чтобы просто идти, как обычно. Почему они так делают? Они же не станут менее мокрыми. Одинаковое число осадков попадет на тебя в любом случае.
Ронни перешагнул через нору сурка.
- О чем, черт возьми, ты говоришь?
- Подумай об этом. Идешь ты или бежишь, ты все равно промокнешь. Так зачем бежать? На самом деле, я готов поспорить, что так в тебя попадет больше капель дождя.
- Чувак, - фыркнул Ронни, - ты слишком часто употребляешь кальян.
Они подошли к ограде и увидели за ней кладбище.
- Что ж, - сказал Стив, - скажу вам, ребята, одну вещь. Если начнется дождь, я бегу домой. У меня будет достаточно проблем, если мама узнает, что я улизнул. Будет в десять раз хуже, если я приду домой мокрый.
- "Киска", - усмехнувшись, Ронни откинул свою длинную челку с глаз. - Надо было просто оставить тебя дома.
- Тебе легко говорить, - ответил Стив.
- И что это значит? - в голосе Ронни появились нотки, которых не было мгновение назад.
- Ничего.
Но втайне Стив точно знал, что он имел в виду. Он хотел сказать, что Ронни мог не беспокоиться о том, что его мать застанет его тайком, потому что его мать работала с одиннадцати до шести на обувной фабрике в Ганновере и не вернется домой до семи утра следующего дня; поскольку отец Ронни умер от осложнений после применения "Агента Оранж" пять лет назад, больше некому было беспокоиться о Ронни. Именно это он и имел в виду, но, конечно, не сказал этого. Последними двумя людьми, которые упомянули отца Ронни, были Энди Стауб и Алан Кроун, и Ронни разбил им обоим губы и сломал Энди нос.
На другой стороне пастбища лягушка-бык квакала в темноте, давая всем понять, что она правит прудом Джонса. В ответ ничего не прозвучало. Затем ночь снова стала тихой.
- Чертова "киска", - снова сказал Ронни, явно недовольный молчанием Стива.
- Думаю, не стоит ожидать меньшего от парня, который слушает Холла и Оутса[17].
- Я не слушаю Холла и Оутса.
Джейсон усмехнулся.
- И Майкла Джексона. Ты собираешься сделать "лунную походку", Стив?
- Да пошли вы оба".
Джейсон начал петь песню Джексона "Thriller" визгливым фальцетом, потревожив стаю ворон, приютившихся на ночь. Они взлетели, раздраженно каркая.
- Иди домой, если хочешь, - сказал Ронни, кивнув головой в сторону поля.
- Лети, как те птицы. Мы с Джейсоном сделаем это сами. Эти говнюки украли мой велосипед и оставили его на железнодорожных путях. Пришло время расплаты, чувак.
- Не забывай, - напомнил ему Стив, - это я узнал об этом в первую очередь. Если бы не я, мы бы даже не узнали об этом.
Ронни и Джейсон ничего не ответили. Втайне Ронни знал, что Стив прав, и это злило его, потому что он ненавидел, когда ему показывали, что он в чем-то не прав. Он был лидером, черт возьми, и они должны были слушаться его беспрекословно. И Джейсон молчал, потому что знал, что лучше не идти против Ронни, даже если речь шла о чем-то столь безобидном, как согласие со Стивом в данном случае. Последний раз он делал это на прошлое Рождество, когда они втроем разгромили Рождественский вертеп вдовы Рудисилл. Хотя она жила одна, ее сын приезжал каждый ноябрь и украшал дом к Рождеству. Он вешал гирлянды на водосточные трубы и кустарники и устанавливал небольшую фанерную сцену Рождества, укомплектованную пластиковыми светящимися статуэтками Иосифа, Марии, мудрецов и пастухов, нескольких животных и самого младенца Иисуса, лежащего в деревянных яслях, набитых соломой с фермы Люка Джонса. Люди притормаживали в своих машинах, проезжая мимо, и останавливались, чтобы поглазеть на это зрелище - пока трое мальчиков не положили этому конец раз и навсегда. Джейсон и по сей день не может сказать, почему они это сделали или что послужило толчком к этой идее. Они сидели в своей крепости в лесу за домом Ронни, курили травку и хихикали над грубой карикатурой в журнале "Hustler", когда Ронни вдруг предложил это. Они дождались темноты, а затем устроили налет на Рождество, разбив Иосифа и пластмассового ягненка, выбросив Марию и одного из мудрецов на дорогу и украв младенца Иисуса, которого они позже повесили на дереве вдоль шоссе 116. Во время буйства, как раз в тот момент, когда Ронни опрокинул на голову статую Марии, Джейсон сказал, что это неправильно, и что миссис Рудисилл никогда ничего им не делала, и что, возможно, им стоит остановиться. Этот маленький бунт привел к тому, что Джейсона почти на месяц исключили из группы. Ронни и Стив были его единственными друзьями, и хотя иногда казалось, что Ронни - генерал, а он и Стив - просто солдаты, ему не нравилось быть одиноким, быть изгоем.