- Ты мог бы рассказать мне и Дагу. Мы вроде как все равно знали об этом.
- Вы, ребята, ничего не могли сделать. Не могли. Просто было нечестно втягивать вас в это. К тому же, у Дага свои проблемы.
Они сидели в тишине, прижавшись друг к другу, прислонившись к стене дома. Ветряные колокольчики Элизабет тихо звенели. Ноты казались меланхоличными. Далеко в ночи залаяла собака.
Через несколько минут Барри сказал:
- Знаешь, что первое, что я помню? Я имею в виду мое самое первое воспоминание? Мне было около двух или трех лет. Я сидел на полу в кухне, под столом, и играл с одним из этих пластмассовых телефонов. Помнишь те, с колесиками на дне, со смайликом и глазами, которые двигались, когда ты тянул их за веревочку?
Тимми кивнул, улыбаясь воспоминаниям. У него тоже был такой.
- Ну, я сижу, играю с этой штукой, звоню папе по телефону и притворяюсь, что разговариваю с ним. И тут мой старик возвращается домой. Он весь день работал. Тогда я был слишком мал, чтобы понять, что он просто работает через дорогу. Все, что я знал, это то, что я скучал по нему. И вот он приходит, садится за кухонный стол и разговаривает с моей мамой. Я думаю, они спорили. Я не уверен, но, наверное, да. А я тем временем пытаюсь привлечь его внимание. Пытаюсь заставить его обратить на меня внимание, потому что я скучал по нему весь день. Я все еще под столом, дергаю его за ногу, а он просто игнорирует меня. И я его укусил.
- Ты укусил его?
- Да. Как я уже сказала, я был совсем маленьким. Я не помню, почему я это сделал. Просто показалось, что это хороший способ привлечь его внимание, дать ему понять, что я там внизу. Это было несложно. Ведь у меня были только молочные зубы, верно?
- И что сделал твой старик?
- Он пнул меня через всю комнату. Я до сих пор вижу это очень отчетливо. Он что-то крикнул, а потом пнул меня через всю комнату. И это мое самое первое воспоминание.
- Это что-то не то.
- Да, это так. И каждый день с тех пор был таким же. Я больше не буду с этим мириться. Я не могу.
- И ты действительно планируешь сбежать?
Барри указал на переполненный рюкзак.
- Не планирую. Я это делаю. Сегодня вечером. Я просто хотел сначала сказать тебе, понимаешь? Я не хотел уезжать, не попрощавшись. Но теперь, когда я здесь... что ж, прощание - это отстой, не так ли?
- Тогда не прощайся, - голос Тимми надломился. - Оставайся. Мы что-нибудь придумаем.
Барри начал тихонько плакать.
- Как?
- Я не знаю. Но мы придумаем, - глаза Тимми наполнились слезами. - Мы разберемся с этим вместе. Я, ты и Даг - три мушкетера. Мы как Люк, Хан и Чуви, чувак. Ты не можешь разбить такую хорошую команду.
- Только если я стану Ханом.
Тимми улыбнулся.
- Конечно. Я бы предпочел быть Люком, в любом случае, а Даг, очевидно, хороший выбор для Чубакки.
Оба они вытерли глаза, а затем рассмеялись.
- Господи Иисусе! - простонал Барри. - Больно смеяться. Но мне тоже приятно.
Тимми оценил лицо своего друга.
- Он действительно порезал твою щеку. Чем он это сделал? Нож или что-то еще?
Выражение лица Барри потемнело.
- Нет. Это было кольцо.
- Кольцо?
- Да, - oн сделал паузу, не зная, как продолжить. - Тимми, я должен тебе кое-что сказать. Это может тебя разозлить.
- Чувак, я не могу быть более зол на твоего старика, чем сейчас.
- Не будь так уверен, - oн сделал глубокий вдох, размял ребра, а затем продолжил: - На твоем дедушке было масонское кольцо, когда его хоронили, так?
- Да. А что?
- Потому что именно оно порезало мне щеку сегодня ночью. Оно было у моего старикa.
К огорчению Барри, Тимми выглядел лишь слегка удивленным.
- Ты не злишься? - спросил Барри. - Он украл кольцо твоего дедa, парень!
- Я тоже должен тебе кое-что рассказать, - сказал Тимми. - Я подозреваю, что твой отец взял гораздо больше, чем просто кольцо.
Барри был шокирован.
- О чем ты говоришь? То есть ты знал, что он грабит мертвецов? И ты ничего не сказал?
Тимми встал, заглянул в окно и убедился, что его родители все еще спят.
Он не слышал, чтобы они двигались, и свет не горел. Убедившись, что они в безопасности, он снова опустился на колени и рассказал Барри все, что подозревал, и все, что произошло после их ссоры с отцом Барри за хозяйственным сараем. Он начал с легенды, которую преподобный Мур рассказал Кэти и ему, а затем в хронологическом порядке прошелся по событиям последнего месяца, выкладывая подтверждающие доказательства и подкрепляя их своими исследованиями.
Наконец, Тимми озвучил свои подозрения относительно соответствия мистера Смелтцера требованиям, а в качестве дополнительного доказательства добавил признание Барри в том, что его отец украл кольцо деда Тимми. Он не упомянул о своих подозрениях, что именно отец Барри спрятал тело Пэта Кемпа, потому что не был уверен, как Барри на это отреагирует. Ограбление могилы - это одно. Соучастие в убийстве - совсем другое.
Когда он закончил, Тимми взял себя в руки, ожидая, что Барри будет насмехаться так же, как его родители. Но он кое-что забыл. Барри был его другом, и Барри верил ему без вопросов.
- Я знал о старой церкви, - сказал он. - Мой старик как-то рассказывал мне о ней. Если присмотреться, то можно увидеть некоторые камни фундамента. Правда, они уже почти заросли травой. В библиотеке есть фотографии. А вот про упыря не слышал.
- Ну, по какой-то причине они заключили его в тюрьму, вместо того, чтобы просто убить. Я не знаю, почему. Но теперь он снова на свободе.
- Хорошо, - сказал Барри. - Что ты собираешься с этим делать? Ты рассказал своим родителям об упыре?
- Да, - голос Тимми стал угрюмым. - Они мне не поверили. Папа наказал меня и... разорвал мою коллекцию комиксов.
Барри задохнулся.
- Вот дерьмо! Все?
Тимми кивнул.
- Все до единого.
- О, Боже. Это... Я не знаю, что сказать. Мой старик, я мог бы представить, как он это делает. Но твой отец? Никогда, ни за что на свете.
- Ну, поверь в это. Доказательства сейчас лежат в подвале.
- Мне жаль, что так вышло. Что ты собираешься делать?
Тимми пожал плечами.
- Ничего, что я могу сделать. И я не могу сбежать с тобой. Не сейчас. Не после...
- Кэти?
- Да. Ты можешь это понять, верно?
Барри говорил медленно, тщательно подбирая слова:
- Наверное. Я имею в виду, она симпатичная и все такое. Я не знаю. Просто мне кажется, что я, ты и Даг общаемся вместе дольше. Я бы подумал, что мы - на первом месте.
Тимми вспыхнул.
- Я всех ставлю на первое место. Если я ничего не сделаю с этим упырем, то все будут в опасности. Кэти. Даг...
- Не я, - перебил Барри. - Я ухожу отсюда, парень. Сегодня вечером.
- А как же Даг?
- Я заеду к нему домой. Это по пути. Кто знает? Может, он захочет поехать со мной, как бы ни была безумна его мама.
Настроение Тимми упало еще ниже. Он не учел возможности того, что оба его друга могут захотеть уехать.
- Даг не пойдет. Он струсит.
- Возможно, - согласился Барри, - но я, по крайней мере, хочу сказать ему "пока".
- И что потом?
- Подумал, что дойду до Портерса или Джефферсона и сяду на товарный поезд. Они оба достаточно близко, чтобы успеть до рассвета. Потом я просто спрячусь в лесу вдоль путей, пока не придет поезд. Я не хочу сесть на него здесь, в городе, потому что все поезда, которые приходят на бумажную фабрику, либо угольные, либо лесовозы, и спрятаться на одном из них будет слишком сложно. Да и пересаживаться опасно.
- Значит, ты сядешь на поезд. И куда?
- Туда, куда он меня привезет. Ганновер слишком близко, но, может быть, Вестминстер или Балтимор, или в Западную Вирджинию или Огайо. Куда угодно. Лишь бы подальше отсюда, мне все равно.
- Барри, из тебя только что выбили все дерьмо, чувак. Ты едва можешь говорить. Ты двигаешься, как будто тебе восемьдесят лет. Ты никак не сможешь сегодня сесть на поезд.
- Ну, тогда что ты предлагаешь мне делать, Тимми? Поехать автостопом? Чтобы меня подобрал какой-нибудь псих и выбросил на обочине шоссе восемьдесят три? Нет, спасибо. Или, может быть, меня поймают копы, а потом вернут домой к моему старику?
- Побудь здесь еще денек. Отдохни немного. Восстановись. Мы с Дагом спрячем тебя. Когда твоя мама заявит о твоей пропаже, мы скажем, что ничего об этом не знаем. По крайней мере, поправишься перед отъездом.
- Где вы собираетесь меня прятать? В землянке? Ни за что не останусь там. Нет, если там действительно упырь на свободе. И я не могу остаться здесь. Твои родители захотят вызвать полицию и все такое.
- И тогда твой отец сядет в тюрьму.
- Наверное, нет. Это не телевидение. И даже если копы посадят его в тюрьму, что если они заберут меня у мамы и отдадут в приемную семью? Это было бы так же плохо.
- Как насчет того, чтобы спрятаться в доме Дага?
Барри насмешливо фыркнул.
- Да, точно. С его мамой? Подумаешь. Ты бы остался там на ночь?
- Нет.
- Мне жаль, Тимми. Мне правда жаль. Но так должно быть. Я не могу оставаться здесь еще одну ночь. Если я это сделаю, я никогда не смогу сбежать. А я этого не хочу.
Они снова замолчали. Где-то в ночи, на главной дороге, взревела машина.
Ближе к ним ухнула сова. Сверчки затихли.
Барри медленно встал.
- Ну, думаю, вот и все.
Он протянул руку. Тимми уставился на нее. Через мгновение он взял ее. Их хватки были крепкими. Затем Барри подтянул его к себе.
- Видишь, - сказал Барри. - Я уже чувствую себя лучше. Я же говорил тебе, что все не так плохо, как кажется.
Тимми ничего не ответил.
- Ты будешь в порядке? - спросил Барри.
Тимми кивнул. Он боялся говорить, опасаясь, что снова начнет плакать.
- Серьезно, боль уже не такая сильная, - сказал Барри. - Губа все еще болит, и щека. Но боль и прочее проходят.
- Это хорошо. Может быть, ты сможешь сделать еще один перерыв, когда доберешься до Дага.