Она из семьи поскромнее. Ее отец был владельцем строительной компании, поднявшейся на волне массового сноса усадеб, прокатившейся по Англии на рубеже веков. Отец, даже разбогатев, пожелал, чтобы его четыре дочери, из которых Клэр была третьей по счету, прожили такое же детство, как и он. Они так и не купили машину и не переехали из маленького сельского домика в Йоркшире, в котором Клэр появилась на свет. После того как она поступила в Королевский колледж, ее поставили перед фактом, что теперь ей придется выживать на четыре шиллинга в неделю, а такой роскошью, как такси или кэб, можно пользоваться «только в самых крайних случаях».
Как раз благодаря такому крайнему случаю она и познакомилась с Тедди. Взяв кэб и приехав на вокзал Сент-Панкрас, чтобы отправиться домой на Пасху, Клэр с ужасом обнаружила, что забыла захватить с собой кошелек. Поезд должен был совсем скоро отойти. Тут из соседнего кэба вышел Тедди и, заметив, что она в отчаянном положении, предложил за нее заплатить. Рассчитавшись, он помог донести ее багаж до вагона. Клэр клятвенно обещала вернуть долг после возвращения в Лондон, но Тедди наотрез отказался от денег, пригласив ее в оплату долга прогуляться по набережной Темзы и выпить с ним по чашечке кофе. Узнав, из какой он семьи, она долго думала, стоит ли продолжать отношения с ним, но его обаяние и настойчивость заставили Клэр сдаться. Когда они через несколько месяцев объявили о помолвке, ни ее, ни его родители не пришли в восторг, но всё же уступили, видя пылкость их чувств. Бизнес ее отца шел в гору, и потому он не был стеснен в средствах. Более того, он очень не хотел выглядеть бедным родственником на фоне родителей зятя и потому не стал бы скупиться на свадьбу. Однако по просьбе Клэр всё прошло очень скромно – девушка страшно боялась, что бракосочетание богатого родовитого Теодора привлечет излишнее внимание скучающих писак из желтой прессы.
Она смотрит на него, и Теодор берет ее руку в свою:
– Да, денек выдался тот еще, но будут дни и получше.
Он достает из кармана кителя какой-то предмет, поблескивающий серебром в свете звезд.
– Я надеялся поднести тебе это в более приятных обстоятельствах. Я, между прочим, ни о чем не забыл.
– Какая красивая. Спасибо, – она вертит фляжку в руках. Она маленькая, с небольшой впадинкой с одной стороны. Даже несмотря на темноту, Клэр видно, что это работа настоящего мастера.
– Глянь с другой стороны, – велит Тедди, и она послушно переворачивает фляжку. В тусклом свете она видит выгравированные буквы – ее инициалы в обрамлении венка. Она проводит пальцем по буквам.
– С годовщиной, Клэр Луиза Дрейк.
– С годовщиной.
– Неужели это всё, на что мы способны? – спрашивает она, после того как они, обнявшись, поцеловались. Тедди снова облокотился на перила, заслонив широкими плечами всполохи от разрывов бомб, вспыхивающие в отдалении, – единственное свидетельство того, что где-то там остался город, ставший за последние три года ее домом.
– Ты о чем?
– Неужели мы здесь, в колониях, ни на что большее не способны? Берем всё самое лучшее и сбегаем, когда становится солоно. Может, Форстер[19] и был прав насчет нас, когда сравнил нас с ледниками, которые ползут по здешним краям, чуждые всему живому? Мне начинает казаться, что это действительно так.
– Поверь, если б у меня был хотя бы малейший шанс посадить Мьинт на наш поезд, я бы непременно им воспользовался. Я сделал всё, что мог. Во и Гири – самые лучшие из моих бойцов. Они позаботятся о том, чтоб ее непременно эвакуировали. Мьинт доберется до севера в целости и сохранности. Я в этом уверен.
В Читтагонге их ждет депеша, извещающая, что Во и Гири действительно позаботились о том, чтобы Мьинт эвакуировали с остальным обслуживающим персоналом. Клэр и Тедди закидывают телеграммами всех оставшихся в Бирме знакомых, но никаких сведений о конвое, в котором находилась Мьинт, добыть не удается. Страну наводняют японцы, и вскоре по границе опускается завеса молчания.
Клэр и Тедди селятся в бунгало под названием «Эрмитаж», на западной окраине города. Дом находится на вершине холма. К нему ведет усыпанная гравием дорожка, а из окон открывается вид на Бенгальский залив. Теперь у них много обслуги – есть и носильщик, и две служанки, и портной на тот случай, если Клэр захочет сшить себе обновку, и официант, подающий им к столу еду, и курьер, доставляющий записки от Тедди, и повар, умеющий готовить блюда как западной, так и индийской кухни. Помимо всего этого, им предоставляют сверкающий автомобиль «Испано-Сюиза» вместе с водителем.
В течение первой недели Клэр находит другую работу практически всей прислуге, оставив лишь носильщика и служанку. Тедди пытается возражать, но без особой пылкости. Сокращение численности обслуживающего персонала его практически не касается, поскольку он служит при штабе в Импхале, координирующем действия вооруженных сил на Бирманском театре военных действий, помогая генералам Слиму и Уингейту строить планы по освобождению страны. Через каждые два месяца он приезжает в Читтагонг – ненадолго, недели на две максимум. Клэр объясняет мужу, что во время его отсутствия ей не хочется жить в доме, полном посторонних людей. Впрочем, и она, и он знают подлинную причину ее поведения. Чем меньше народу ее окружает, тем меньше шанс, что она к кому-нибудь привяжется столь же сильно, как к Мьинт, да и вероятность того, что кого-то придется оставить, если супругам снова придется спасаться бегством, тоже не столь велика.
В первую же неделю она выходит на работу. В отличие от Рангуна, гарнизонная больница маленькая. Там в основном занимаются реабилитацией после операций, которые пациентам делают в больницах покрупнее или в военно-полевых госпиталях. Помимо Клэр там работают еще три врача. Им помогают двенадцать медсестер и кучка санитаров.
На востоке продолжает бушевать война. Изо дня в день в город прибывают раненые солдаты и беженцы, которые добираются до спокойных мест по легендарным тропам, идущим через джунгли Аракана, – истощенные, шатающиеся от голода, с желтыми от тифа и холеры глазами. Когда пациенты начинают идти на поправку, Клэр принимается аккуратно их расспрашивать – вдруг кто-нибудь из них недавно был в Калемьо или слышал о конвоях, которые вышли из Рангуна перед тем, как город пал. Она описывает внешность Мьинт – в надежде, что кто-то из них видел девушку или хотя бы слышал о ней. Клэр была бы рада малейшей крупице информации. Солдаты ничем не могут ей помочь и на расспросы о бирманской служанке лишь отрицательно качают головами.
Тедди уезжает. Во время его отсутствия Клэр посещает офицерский клуб, и это приносит ей некоторое облегчение, позволяя хотя бы на время забыть о войне. Всякий раз она ограничивается лишь бокалом джин-тоника, избегая шумных мероприятий. Она игнорирует кинопоказы фильмов, не ходит на танцы, которые организуют для сержантов и офицеров гарнизона, а также тех, кто приехал сюда в увольнительную с фронта. На время танцев возле барной стойки военные забывают о ранениях. Они пляшут под звуки джаза, покуда не снимают кители, отчего становятся видны темные пятна пота под мышками на их форменных рубашках. Женщины тоже танцуют до упаду, пока локоны не начитают липнуть к вискам. Все на краткое время забывают о войне. Потом в сизом тумане табачного дыма люди, раскачиваясь из стороны в сторону, принимаются хором петь про трели соловья на Беркли-сквер, а под ногами хрустит стекло битых бокалов.
Она ограничивает круг своих друзей женщинами, с которыми знакомится в клубе. В ходе первого месяца пребывания Клэр в Читтагонге образуется компания, ядром которой становится она. Все жены офицеров души в ней не чают, но в отличие от нее они сами не носят воинских званий. Крепче всего Клэр удается сдружиться с Рейчел – бледной красавицей с грустным взглядом, родом из Камбрии, чей муж Гарольд, как и Тедди, нес службу в Импхале.
Женщины из их компании живут по соседству. Они играют друг у друга в гостях в бридж, рамми и бильярд, от которого на полу остаются следы талька. Они все вместе ходят на пикники. В подобных случаях Клэр берет с собой корзину с мясными консервами, салатом и караваем из местной пекарни, которую держит одна дама из Уэльса. Женщины прихватывают купальники, но при этом им так ни разу и не удается собраться с духом, чтобы надеть их и поплескаться в воде – под внимательными, неодобрительными взглядами местных они чувствуют себя не в своей тарелке.
Вместо купания они пьют джин из крошечных фляжек и смотрят, как отплясывают крошечные крабы всего сантиметрах в тридцати от прибоя. Однажды Рейчел со слезами на глазах признаётся, что у них с Гарольдом проблемы в отношениях. Другие женщины, как могут, принимаются ее утешать. «Да пошло оно всё!» – вдруг вскрикивает Рейчел, кидает бутерброд в воду и внезапно разражается смехом.
За ними наблюдает стайка местных детишек. Клэр протягивает одному ребенку тушеную говядину на ломте хлеба, но мать с оскорбленным видом тянет дитя прочь, решив, что ему предложили свинину.
На следующий день Клэр решает навестить Рейчел. Она идет по узкой, обрамленной деревьями дороге, соединяющей их дома. Стучится в дверь. Нет ответа. Она заходит и обнаруживает, что ее подруга лежит в кровати, устремив взгляд в потолок.
– Привет, моя хорошая, – говорит Клэр озабоченным голосом.
Рейчел не отвечает. Если верить часам на стене – сейчас половина одиннадцатого. Секунда тянется за секундой. Наконец Рейчел устремляет взгляд на Клэр и одаривает ее тусклой улыбкой. Низким хриплым голосом она произносит:
– Какой приятный сюрприз.
Клэр присаживается у изголовья.
– Ты когда проснулась?
– В семь.
– И всё это время ты лежала в постели?
– Да.
Клэр остается только охнуть. Сблизившись с Рейчел, Клэр поняла, что, несмотря на искрометное чувство юмора и веселый нрав, подругу что-то очень тяготит. Из опасений навредить Клэр старалась не лезть ей в душу и если спрашивала о чем-то личном, то делала это очень аккуратно.