Впрочем, сегодня ей нет надобности приставать с расспросами. Рейчел признаётся сама:
– Не знаю, Клэр, что со мной не так. Иногда кажется, что изнутри меня залило какой-то черной мутью и утягивает вниз, в какой-то омут.
Клэр берет ее за руку:
– Сейчас есть врачи, которые специализируются как раз на таких вещах. У меня есть знакомый психиатр. Если хочешь, он может с тобой поговорить.
Рейчел одергивает руку:
– Зачем мне это? Я что, сумасшедшая, что ли?
– Ну какая ты сумасшедшая? Скажешь тоже. Просто каждый человек время от времени попадает в такую ситуацию, когда ему на душе очень тяжело.
– И у тебя такое было?
– Случалось.
– И ты пошла к психиатру?
– Нет, у меня было много работы. Это отвлекало от дурных мыслей.
– Вот и славно. Значит, мне просто надо чем-нибудь заняться.
Клэр кусает губу и задумывается.
– Ладно, – наконец произносит она. – Может, и подыщем тебе занятие. У меня есть одна идея.
Две недели спустя, в воскресенье, Клэр заканчивает утренний обход, как вдруг слышит сзади шепот:
– Эй, красавица.
В бело-голубой форме и шапочке с красным крестом Рейчел выглядит неброско. Девушка теперь служит в отделении медсестер-добровольцев и пока прекрасно справляется с обязанностями. В отделении вместе с ней жены и дочери из влиятельных и состоятельных семей. В отличие от них, Рейчел не гнушается грязной работы. Без всяких возражений выносит судна и быстро учится делать уколы (потом она признаётся, что набивала руку на лимонах). За эти две недели она стала для Клэр тем человеком, на которого она может без колебаний положиться.
– Сколько раз тебе повторять: в больнице обращаться ко мне по фамилии и званию, – с притворной строгостью говорит она.
Рейчел в деланом ужасе прикрывает рот ладошкой.
– Прошу прощения, мэм, – она подходит поближе. – Какие планы на вечер? Как насчет пропустить пару бокальчиков в клубе?
Клэр смотрит в окно. Ярко светит солнце. В листве дождевых деревьев на лужайке перед входом играет еле заметный ветерок.
– У меня есть идея получше, – отвечает Клэр. – Когда ты в последний раз любовалась на пляже закатом?
Когда Клэр на исходе дня выходит из больницы, ее уже поджидает Рейчел. Выглядит она потрясающе: волосы завиты, на губах – красная помада.
– Это еще что такое?
– Не льсти себе дорогуша, это не ради тебя.
– Фух, у меня прям гора с плеч свалилась. Что, Гарольд приехал из Импхала?
Рейчел пропускает вопрос мимо ушей.
Благодаря своему званию Клэр имеет право пользоваться больничным транспортом: открытым джипом, к которому приписан шофер – парень из Йорка по имени Джо. Подруги отправляются на пляж. Проходит минут десять, не больше, и под колесами джипа уже песок, а в лицо дует просоленный морской ветер.
Они едут на восток вдоль кромки моря – оно серовато-голубое и удивительно спокойное в этот день. Рейчел встает. Край ее черно-желтого шарфа развевается на ветру. Девушка испускает вопль восторга. Клэр охватывает смех. Джип сбавляет скорость и останавливается у рыбацкой лодки из дерева светлого оттенка. Она двадцать шагов в длину, нос, покрытый красной выцветшей краской, вздернут.
Джо оборачивается к пассажиркам.
– Капитан, я знаю хозяина лодки. По воскресеньям он с большим удовольствием возит на ней людей на морские прогулки. Вы когда-нибудь на такой катались?
Вскоре они уже скользят в лодке по зеркальной глади залива, подставив лица лучам солнца, которое сменило гнев на милость и уже не столь палящее, как днем. Рейчел, которая захватила с собой фляжку с отменным скотчем, тихо посапывая, спит на корме. Клэр сидит посередине лодки, поглядывая в сторону далекого берега, где остался Джо вместе с джипом. С такого расстояния они кажутся совсем крошечными. Лодочник Хашим, с тех пор как они взошли на борт, не проронил ни слова. Всё свое внимание он сосредоточил на своих обязанностях – он правит лодкой.
Хашим – крепко сбитый, широкоплечий, его волосы, тронутые ранней сединой, ниспадают ему на плечи. У его ног сидит мальчуган лет шести-семи и, чуть приоткрыв рот, смотрит на Клэр и Рейчел, разглядывая их, словно невиданную диковинку.
Клэр улыбается пареньку и обращается к нему на смеси английского и бенгальского:
– Привет! Томар ки нам?
Мальчик смущенно улыбается и прижимается поближе к отцу. Паренек голый по пояс, с худеньким лицом, а длинные волосы выгорели на солнце и приобрели рыжий оттенок.
– Его зовут Джамир, – отвечает за сына Хашим.
– Вот как? – улыбается Клэр. – Рада с тобой познакомиться, Джамир.
Она шарит в сумочке. Батончик «Херши» чуть подтаял на солнце, шоколад просачивается через уголки фольги. Женщина протягивает угощение Джамиру.
Джамир переводит взгляд на отца, который кивает и бросает сыну какую-то фразу на бенгальском.
Мальчик протягивает руку, берет шоколадку и принимается крутить ее в руках.
– Ешь сейчас или положи в тень, а то растает.
Хашим переводит сыну, и тот выбирает второй вариант.
– Где вы выучили английский? – спрашивает она лодочника.
– Когда не рыбачить, брать белый сахиб и мэм-сахиб на лодочный прогулка.
– Понятно… – она лихорадочно соображает, что еще сказать. – А ваш сын… он ходит в школу?
– Да, мэм-сахиб. В первый класс, – с тихой гордостью отвечает Хашим.
– Клэр!
Все устремляют взгляды на Рейчел, привлеченные ее резким окриком.
– Хватит допрашивать этих бедолаг. Дай человеку спокойно править лодкой.
Она смотрит на небо, а потом громко говорит Хашиму, тщательно выговаривая каждое слово:
– Уже достаточно поздно. Вы можете отвезти нас обратно?
– Да, мэм-сахиб, – Хашим начинает поворачивать лодку.
Клэр виновато улыбается ему и перебирается на корму.
– О чем вы там болтали? – спрашивает Рейчел.
– Так, просто разговаривали, чтобы убить время.
Рейчел, не веря своим ушам, разражается смехом.
– Ну и как? Он потряс тебя глубиной своих соображений насчет текущих событий?
– Я не спрашивала его о текущих событиях. Я говорила с ним о его сыне.
– Зачем?
– Неважно, – она качает головой, дивясь, как они с Рейчел могли подружиться.
Они возвращаются на берег. Рейчел сует лодочнику смятые купюры и направляется к джипу. Солнце садится, небо словно охвачено пламенем пожара, окрашивающего воду во все цвета радуги. На востоке тем временем начинают собираться пышные темные грозные тучи.
Клэр обхватывает грубую мозолистую ладонь лодочника обеими руками и с чувством ее сжимает.
– Спасибо вам, Хашим. Нам очень понравилась прогулка. Надеюсь, когда-нибудь еще покатаюсь на лодке с вами.
На краткий миг маска бесстрастия слетает с лица лодочника. Подобное поведение Клэр для него неожиданность.
– До свидания, мэм-сахиб.
Она треплет Джамира по щеке. Мальчик всё еще держит в руке шоколадку, к которой так и не притронулся, и смотрит на женщину – завороженно и с трепетом.
– До свидания, молодой человек. Желаю вам успехов в учебе.
Женщины садятся в машину, и она трогается с места. Минут через пять раздается хлопок и шипение. Джо останавливает автомобиль возле зарослей пихт и принимается осматривать джип. Пробита левая передняя шина. Они наехали на острый скальный выступ, который, словно кинжал, торчит из песка.
– Мы надолго застряли?
Джо достает из багажника ящик с инструментами:
– Дело плевое. Надо только придумать, как зафиксировать домкрат.
Рейчел раздраженно вздыхает:
– Ладно. Только ты уж постарайся, Джо, управиться побыстрее.
Женщины выходят из джипа и садятся на ствол дерева, лежащий на пляже. Джо принимается за работу. Клэр снимает туфельки и зарывается ногами в песок, все еще хранящий тепло уходящего дня. Чуть вздохнув, она кивает на макияж Рейчел:
– Ну, так когда возвращается Гарольд?
Подруга отводит взгляд в сторону.
Клэр охватывает ужас:
– О боже, Рейчел, только не это.
– Ты о чем?
– Только не говори, что у тебя роман на стороне.
Рейчел с мрачным видом смотрит на нее:
– Уж кому, как не тебе, знать, каково это – быть несчастной в браке.
– С чего это? На что это ты намекаешь?
– Да ладно тебе, Клэр. Ты здесь, твой муж в Импхале. Ты о нем практически не говоришь. А когда всё же заводишь о нем речь, что-то не слышно по твоему голосу, что ты по нему сильно тоскуешь. Да и вообще, если бы ему хотелось быть с тобой, неужели ему было бы так сложно выбить перевод в Читтагонг?
Клэр фыркает, слова подруги для нее словно ушат холодной воды. Первый год после бракосочетания они с Тедди были практически неразлучны. Когда его отправили в Каир, а она осталась доучиваться в Лондоне, они закидывали друг друга пространными письмами и посылками с подарками. Тедди проявлял изумительную изобретательность, отправляя супруге то удивительные арабские парфюмы в бутылочках в форме кинжалов, то коробочки с финиками, проложенными соломой. Однажды она получила от него крошечную склянку с песком, который, по словам Тедди, он соскреб с камней одной из великих пирамид. Этот подарок стал для нее самым дорогим, и она берегла его как зеницу ока.
Ее подношения мужу были менее экзотическими: писчая бумага, икра, рубашки, барограф, туфли на подошве из вулканизированной резины. Она скорее пыталась удовлетворить его потребности, нежели воплотить в жизнь потаенные мечты.
Недостаток собственного воображения она пыталась компенсировать силой своих чувств. Когда он приезжал в Лондон, они кидались навстречу друг другу, истосковавшись как духовно, так и физически.
Рейчел была права – сейчас Клэр нечасто думала о муже, несшем службу в Импхале. Более того, она не знала, что хуже: то, что они с мужем с момента расставания не написали друг другу ни строчки, или то, что она осознала это только сейчас.
Что тут сказать Рейчел в ответ? Клэр предприняла вялую попытку оправдаться: