– Нашёл? – спрашивает Нитэн.
– Да, – еле слышно отвечает Шахрияр.
– Читай.
Шахрияр принимается читать. Статья о Фейсале Ахмеде короткая, вся ее суть содержится в последних двух абзацах.
ФБР вело следствие по делу Ахмеда на протяжении нескольких лет. Дело было открыто, после того как в полицию поступили жалобы от его бывших клиентов на то, что те заплатили ему тысячи долларов в обмен на обещание оформить им грин-карты. Они утверждают, что Ахмед занимался этим в содействии со своими деловыми партнерами, подававшими документы на оформление грин-карт для лиц, которых они трудоустраивали исключительно на бумаге. В обмен на это Ахмед делился со своими подельникам частью гонораров, которые ему выплачивали лица, желавшие получить грин-карту.
Как сообщают источники, Ахмед согласился пойти на сотрудничество со следствием, ну а пока его фирма закрыта. Друг Ахмеда Кларенс Каммингс, бывший генеральный прокурор штата Мэриленд и соперник Пабло Агилара на предстоящих осенних выборах в Сенат, выразил свое возмущение, заявив, что он в ужасе от случившегося. От дальнейших комментариев он отказался, сославшись на то, что следственные мероприятия еще не закончены. Остается неясным, как арест Фейсала Ахмеда повлияет на исход предвыборной гонки, старт которой будет дан всего через несколько недель.
– Во имя всего святого, только не говори, что пошел на сделку с Ахмедом и выполнил его просьбу.
– Увы, – вздыхает Шахрияр.
Нитэн громко втягивает воздух сквозь зубы.
– Господи, Шар, что ты сделал?
Он рассказывает. Повисает тягостное молчание. Наконец Шахрияр спрашивает:
– И что же мне теперь делать?
– Теперь очень многое зависит от самого Фейсала Ахмеда. Никто тебе не сможет рассказать, что именно означает словосочетание «сотрудничество со следствием», о котором идет речь в статье. Один плюс: его обвиняют в мошенничестве, а не краже данных. Однако было бы логично предположить, что ФБР изъяло его компьютеры. А если Ахмед был настолько туп, чтобы перекинуть на один из них файлы, которые ты ему добыл, тогда дело плохо. Самое худшее, с нашей точки зрения, может произойти, если Ахмед теперь заключит сделку со следствием. Каммингс для ФБР дичь крупная, и агенты сосредоточат свое внимание на нем. Но даже в этом случае они непременно спросят Ахмеда, откуда у него взялись файлы.
Рука Шахрияра, в которой он держит трубку, становится мокрой от пота.
– И какие шансы, что это произойдет? – спрашивает он.
– Мы не знаем. Важно другое. Надо задать самому себе вопрос, стоит ли игра свеч.
– В смысле?
– Неужели не ясно, Шар? Тебе надо валить из страны. Причем сделать это следовало еще вчера.
Согласно изначальной договоренности, он должен был отправиться днем в гости к Анне. Он приезжает раньше назначенного времени. К счастью, и Вэл, и Джереми дома. Он спрашивает, могут ли они сесть в гостиной и поговорить.
Когда они спрашивают, что случилось, Шахрияр отвечает, что у него срочные новости.
Они обсуждают сложившееся положение больше часа. Под конец и Джереми, и Вэл выглядят потрясенными и подавленными, но несмотря на это, они понимают, почему Шахрияр принял такое решение. Они соглашаются, что именно Шахрияр должен рассказать Анне о том, что произошло.
Накануне девочка отправилась с ночевкой к подруге. Когда взрослые слышат снаружи шелест колес и звук мотора, Джереми и Вэл уходят, чтобы Шахрияр встретил дочь у дверей.
– Привет, пап, – Анна заключает его в объятия. – А чего ты сегодня так рано?
– А мне было невтерпеж – так сильно хотел тебя увидеть. Пойдем наверх.
Добравшись до своей комнаты, Анна раскрывает тетрадку и протягивает ее отцу. Он видит аккуратные строчки бенгальских букв. Анна писала свое имя. Видно, как сильно она старалась, со всей тщательностью выводя каждую из черт. Шахрияр ахает от восхищения.
– Какая ты молодец!
– Да, – девочка выглядит довольной. – Я тренировалась и тренировалась, пока у меня не стало получаться.
– Пожалуй, теперь ты готова научиться писать свое имя и фамилию. Но сперва тебе придется выучить кое-что новое.
Он пишет на чистой странице три согласные буквы, образующие его фамилию – фамилию Захиры и Рахима, предусмотрительно оставив меж символов достаточно свободного места:
«চ» – буква «ч», как в слове «человек».
«ধ» – буква «д», но она обозначает не обычный звук «д», а с придыханием «дх».
«র» – эта буква обозначает один из звуков «р» (в бенгальском языке их три разных вида).
– В отличие от английского языка, в бенгальском мы не можем составить слово, просто написав буквы рядом. В этом случае получится просто «чдхр». В бенгальском, когда гласные ставятся между согласными или сочетаются с ними, они пишутся иначе.
На той же странице мужчина выводит три гласные, которые нужно расставить между согласными, что он написал выше.
ঔ – передает звук «оу».
উ – означает долгий звук «о».
ঈ – «и»; чтобы ее произнести, нужно отодвинуть язык назад.
Анна пристально смотрит на страницу, внимательно следя за тем, как отец прописывает буквы.
– А что, в бенгальском нет заглавных букв?
– Не-а. В этом смысле бенгальский проще английского,– он продолжает.– Итак, «চ» связываем с «ঔ», и получается «েচৈ», то есть «чоу», «ধ» с «উ» – и выходит «ধ ু», то есть «дхо», и наконец «র» с «ঈ» – и у нас выходит «র ী», «ри». Три слога, которые образуют твою фамилию.
Он кладет свою руку на руку дочери и водит ей по странице, помогая выписать имя и фамилию. Наконец труд закончен. Буквы на фоне белой бумаге кажутся чернее ночи.
Анна и Шахрияр встают и вместе любуются плодом их усилий.
– Какая красота, пап.
– Это точно. Если будешь тренироваться почаще, то через некоторое время тебе и вовсе не понадобится моя помощь.
Анна поднимает на него взгляд.
– Это да, но ведь ты никуда не денешься, да? То есть если вдруг мне понадобится твоя помощь, я всегда могу позвать тебя.
Шахрияр присаживается на край кровати:
– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить…
Джамир
С того момента, как он приступил к работе, успевает сгуститься вечер. Корабль стоит на якоре, двигатели заглушены.
Джамир встает. Желоба для стока воды блестят как новенькие. Колени болят. Руки горят от порезов. Сердце ноет. Он не так уж и молод.
На время работы его оставили в покое. В какой-то момент ему показалось, что он увидел, как Аббас и Маник уединились для разговора в рулевой рубке. С тех пор как Джамир попросил капитана прочитать ему письмо, которое он нашел дома, к нему больше никто не подходил.
Тяжелый труд позволяет Джамиру до какой-то степени выпустить пар. Сейчас, отправляясь на камбуз, он чувствует себя несколько легче. Внезапно он останавливается, вспомнив о приглашении Гауранги. «Посижу, расскажу о своих бедах, может, мне и посочувствуют. Чего в этом такого плохого», – думает Джамир, поглаживая висящее на шее жало.
Он направляется в моторное отделение, откуда доносятся приглушенные голоса. Турбины молчат, и в тишине он слышит, как потрескивает остывающий металл.
Гауранга и Хумаюн расположились в дальнем конце отсека. Они сидят на потрепанном одеяле, которое постелили прямо на пол. Рядом стоит тарелка с кусками вяленой рыбы и бутылка, наполненная на две трети мутной жидкостью.
– Ну наконец-то! К нам соизволил пожаловать раджа, – говорит Гауранга чуть заплетающимся голосом, эхом отдающимся в коридоре. Хумаюн едва заметно улыбается.
Гауранга замечает, как внимательно Джамир рассматривает угощение.
– Отменней этого пальмового вина ты не сыщешь. Старый Хумаюн лично добыл сок из лучших пальм, поставил горшок с ним в углу своей хижины и забыл о нем на неделю. Вот и всё, дело в шляпе, вино готово. Присаживайся, выпей с нами.
– Спасибо, может, чуть попозже, – Джамир присаживается на корточки между двумя мужчинами и смотрит на вино. Ему доводилось пробовать спиртное и прежде, но, в отличие многих своих односельчан, он не стал алкоголиком.
– Да ладно, чего ты ломаешься. Держи, – Гауранга сует ему бутылку под нос. Джамир берет ее и с неохотой делает глоток. Кислая жидкость обжигает горло, вызывая приступ кашля. Это забавляет Гаурангу:
– Это оно так себе дорогу прожигает. Дальше мягче пойдет.
Хумаюн прислоняется спиной к металлической стене и принимается напевать песенку о разбитом сердце из кинофильма. Мужчины кидают в рот по кусочку рыбы. Джамир не голоден. Он делает еще один глоток.
– Пей-пей, – одобрительно кивает Гауранга. – Вот вернешься на берег, станет тебя твоя баба донимать, так еще скучать будешь по тому времени, когда был в море и пил эту амброзию.
– А ты этого не боишься?
– Жена-то у меня есть, да только я с годами стал глохнуть. Слышу плохо. В одно ухо влетает, в другое вылетает.
Они едят и пьют в молчании. Из-за этого Джамир ощущает, как его снова охватывает раздражение. Молчун Хумаюн, от которого, как считал Джамир, сочувствия можно ожидать в самую последнюю очередь, спрашивает, что с ним, и этим несказанно удивляет рыбака.
– Да так… семейные неурядицы. Могу рассказать, только это строго между нами.
– Мы рыбаки, а не бабы какие-нибудь, – подает голос Гауранга. – Всё, что сказано на лодке, остается в море.
Джамир не уверен, что собеседникам можно доверять, но отчаяние, которое его одолевает, заставляет забыть о голосе разума. Он рассказывает мужчинам о находках, обнаруженных несколько недель назад в хижине, но при этом утаивает то, что Аббас сказал ему о содержимом письма.
– Ну, что скажете? – спрашивает Джамир, когда мужчины переглядываются друг с другом, но при этом не произносят ни слова. Его охватывает ужас от того, что он растрепал свои тайны зазря.
Гауранга ставит на пол бутылку вина, и ее тут же берет Джамир.