Всё внимание толпы теперь сосредоточено на Шахрияре. Выражения лиц самые разные: и дружелюбные, и серьезные, и настороженные.
– До меня дошли слухи, что ты собираешься побороться со мной за пост председателя?
У Шахрияра нет микрофона, поэтому ему приходится повысить голос, чтобы перекричать поднимающийся ветер:
– Это не так. Я не собираюсь участвовать в выборах.
Он поворачивается, чтобы уйти. Его уже успело затошнить от Маника. Толпа расступается перед Чоудхори, чтобы его пропустить.
На прощание Маник кидает ему в спину колкость:
– Вот и славно. Тебе и вправду лучше не лезть в выборы. Похоже, ты пошел в своего отца, заминдара Рахима. Ученые степени в заграничных вузах и толстая мошна не помогут тебе привлечь на свою сторону простой народ. Чтобы стать председателем, ты должен быть одним из нас.
Шахрияр останавливается и идет обратно. Забирается на стену. Телохранители Маника с угрожающим видом обступают своего хозяина. Однако сам Маник разражается смехом.
– Ничего страшного. Давайте послушаем, что скажет этот молодой человек.
Шахрияр стоит на расстоянии вытянутой руки от Маника. Когда Чоудхори начинает говорить, его слова слышат лишь те, кто оказывается в непосредственной близости от него.
– Ты прав, Маник, меня воспитал заминдар, – произносит Шахрияр. – От него я узнал о честности, о том, как трудиться в поте лица, и о том, как поступать по правде и совести. Я многому у него научился. Я многое знаю. Помнишь неграмотного рыбака, чья жена некогда была индуисткой? Ты со своим отцом пытался его убить на корабле тридцать четыре года назад.
Рябое лицо Маника бледнеет. Он смотрит на Шахрияра, разинув рот:
– Ты… как… Откуда тебе известно…
– Его спасли рыбаки. Он им всё рассказал. А они, в свою очередь, мне.
Маник быстро берет себя в руки и, обращаясь к охране, произносит:
– Это вранье. Одна сплошная ложь. Ни одного слова правды.
– До встречи на выборах, – бросает ему Шахрияр.
Он отправляется к особняку заминдара. Несколько лет назад, с подачи Сунила Даса, правительство передало часть здания под жилье Рахиму, Захире и Рине. Они перебрались туда со смешанными чувствами, но быстро привыкли к своему старому дому. Шахрияр отказался поселиться с ними. Помимо всего прочего, его беспокоило, что подумают о нем люди, если он решит поселиться в таких хоромах.
Родители встречают сына с радостью и ведут его в столовую, где Захира с Риной уже накрыли на стол. За хрустящей жареной рыбой с тушеными овощами и пряным супом-пюре из бобов Шахрияр рассказывает о своем решении принять участие в выборах.
Родители всячески его поддерживают, но при этом всё же беспокоятся: у конкурента Шахрияра весьма определенная репутация.
– Ты уверен, что поступаешь правильно, сынок? – спрашивает его Захира.
– Если сидеть сложа руки и ничего не делать, зло одержит верх. Пока они не найдут человека действительно достойного, у меня не остается другого выбора.
– Тогда мы сделаем всё, что можем, чтобы тебе помочь.
Вечером после ужина он включает ноутбук и заходит в скайп. Через несколько минут он позвонит Анне. Он сидит и смотрит на серый кружок рядом с ее именем в списке контактов, дожидаясь, когда он мигнет и станет зеленым.
Стол располагается у открытого окна с видом на море, над которым клубятся дождевые тучи. Порыв холодного ветра с залива скидывает бумаги со стола на пол. Шахрияр встает, чтобы закрыть ставни, и замирает. На улице набирает силу шторм. Над водами вспыхивают всполохи молний. Тихо в отдалении рокочет гром.
Он не вздрагивает, когда первые холодные капли падают ему на лицо и руки. У него снова есть крыша над головой. Он дома. Он в безопасности.
Он закрывает окно. Достает из платяного мешка в кладовке предметы, которые уничтожили и вновь воссоздали его прошлое. Соединили вместе судьбы матери и отца.
– Привет, пап, – говорит Анна, ответив на его вызов. Из-за немыслимо большого расстояния ее голос дрожит.
– Привет, доченька.
Она видит пояс и фляжку.
– Что это?
– Сейчас узнаешь, – говорит Шахрияр. – Хочешь, я расскажу тебе одну историю? Время есть?
– Есть, пап.
Он улыбается.
Эпилог
Рахим и Захира
Ночью в какой-то момент Рахим понимает, что ураган и не думает стихать, и от усталости засыпает прямо в кабинете, сидя в большом кожаном кресле. Захира, чтобы муж не простыл, накрывает его пледом и будит на рассвете.
Он моргает красными глазами. Рахиму сейчас пятьдесят один год, но выглядит он старше.
– Стихло?
– Почти, – шепотом отвечает она.
– Ну и как там всё?
– Иди и посмотри сам.
Они выходят на балкон – тот самый, на котором сидели в первый день много лет назад и, любуясь закатом, ели курицу с рисом и соусом карри.
– Аллах Всемогущий! – ахает Рахим при виде масштаба разрушений. Пляжа почти не видно, он завален мусором: бамбуком, пальмами, обломками лодок и домов. На многие километры окрест всё залито мутной водой. Небеса затянуты тучами.
А еще он видит трупы.
Они повсюду – среди мусора, плавают в воде, торчат из-под обломков: раздувшиеся, раздавленные, изломанные, всех форм, возрастов и полов. Нередко рядом с телами людей можно заметить и мертвых животных, свидетельствующих о том, что перед неистовой яростью бури все равны.
Захира, держащая Рахима за руку, закрывает глаза. Супруги молча плачут от отчаяния. У них нет слов. Сперва Калькутта, теперь Читтагонг. Прошло столько лет, но смерть снова настигла их здесь и собрала обильную жатву.
– Где мальчик? – спрашивает он.
– В гостевой комнате, с Риной. Они отдыхают. Он всю ночь спрашивал, где мама.
– Ладно. Лучше его сейчас не трогать. Мы отыщем его родителей.
Они выходят наружу. Перед ними раскидывается картина, достойная преисподней. Те, кто укрывался в их особняке, следуют за ними, огорошенно глядя по сторонам. Некоторые плачут, когда видят мертвый скот, кое-кто начинает выть, обнаруживая погибших родных и близких. Многие стоически держатся. Масштаб бедствия словно лишил людей способности испытывать эмоции.
Рахим и Захира всё идут и идут, опираясь друг на друга. На фоне бескрайнего океана они – словно две крупицы, дышащие жизнью, на этом обезображенном стихией берегу. Они идут медленно и добираются до остатков хижины Хонуфы и Джамира только к полудню.
Они возвращаются обратно на закате, вымотанные до предела бесплодными поисками. Их терзают воспоминания об увиденном. Они стоят на пороге комнаты, где отдыхает Рина с мальчиком. В глазах Рахима слезы, сердце преисполнено сомнений.
– Что мне ему сказать?
– Сейчас нам надо его утешить. Может, его родителей еще найдут. Нельзя опускать руки.
– Это я во всем виноват. Если б я ее не бросил тогда, они все были бы тут.
Захира берет его за руку.
– Сделанного не воротишь. Но волею Аллаха нам дана жизнь, чтобы исправить ошибки.
– Всё верно, – Рахим вытирает глаза. – Ты права.
Они открывают дверь. Мальчик сидит на кровати. Его обнимает Рина, воркуя на ухо что-то ободряющее. Мальчик поворачивается к ним. В его глазах нет ни страха, ни настороженности, ни узнавания.
Рахим сжимает руку Захиры, чтобы приободрить ее и дать знак невысказанного зарока: что бы ни случилось, мы будем о нем заботиться. Что бы ни случилось, мы будем его любить.
– Здравствуй, Шахрияр, – хором произносят они.
Благодарности
В первую очередь мне бы хотелось поблагодарить моих близких, всячески поддерживавших меня во время работы над этим романом, и в особенности мою мать Султану Нахар, которая долгие годы обучала меня искусству сочинительства.
Доченька Аша Анвар, спасибо тебе, что стала моим вдохновением и неослабевающим источником энтузиазма! Еще огромное спасибо моему замечательному литературному агенту Аише Панде за ее непоколебимую веру в эту книгу.
Спасибо Анджали Сингх за то, что привела рукопись в божеский вид, и моему канадскому редактору Айрис Туфолме, давшей мне столько полезных советов и без устали продвигавшей мой роман – он во многом увидел свет благодаря тебе, так что ты сыграла роль повивальной бабки.
Огромное спасибо американскому редактору Ракешу Сатьялу за то, что ты увидел в моем романе нечто особенное, то, что не удалось разглядеть другим. Мне было очень приятно работать с тобой.
Также я очень признателен Деннису Боку, преподававшему мне литературное творчество на курсах при Университете Торонто. Его неизменная поддержка на протяжении нескольких лет вначале помогла сесть за этот роман, а потом довести его до ума и закончить.
Большое спасибо литературному кружку города Торонто – они никогда не признаются, сколько версий романа им пришлось прочесть. Низкий вам поклон, дорогие Мишель Альфано, Мишель Бун, Джастин Мейзин, Джози Сигуин, Элизабет Торле и Тина Цацанистина.
Очень многие прочли первые версии романа и очень помогли ценными советами. Мне бы хотелось упомянуть Дэвида Бута, Кресинию Фонг, Мишель Жозетт, Шелли Никсон, Грету Перрис, Кармен Руф и Майка Тиссенбаума.
Также мне была очень полезна работа Эмико Онуки-Тирни «Дневники камикадзе» и сочинение Луиса Аллена «Бирма: самая долгая война 1941–1945 гг.».
Ну и наконец: если бы не моя жена Сандра (Сы) Лян, эта книга никогда не увидела бы свет. Спасибо, что так долго была крыльями моего вдохновения. Во ай ни.