– Нам тоже это не совсем верим. Скорее всего, там был молодой баба. Но надо ждать экспертиз генетик. Ферштейн?
– Понял. Еще один вопрос.
– Валяй.
– Не имеет ли остатки женщина следа яд или усыпительного лекарства?
– Нет, коллега. Яд или усыпка анализ баба не указал. Только немного алкоголь.
– Ты мне сильно помогал, Курт.
– Мне это приятно послушать. Повезло, что мы оба так хорошо шпрехаем по-русски.
– Это точно. Если экспертиз придет, делай контакт на этот номер.
– Лучше по электронной связь. Я чертить буквы по русскому тоже могу очень хорошо. Пока.
Вельт отключил скайп и откинулся в кресле. Сведения, что он получил от немецкого коллеги, требовали осмысления. Но думать не получилось. Теперь немец вызывал его через Интернет.
– Арво, ты еще здесь?
– Здесь.
– Тогда слушай здесь. Я тебе не туда читал. Это был данный предварительного экспертиза. Есть уже весь заключений. Сиди с компьютером, я сейчас делаю выписка и кидаю на тебя. Ферштейн?
– Ферштейн. Сижу.
Через двадцать минут Вельт получил письмо от комиссара Гроссе. Тот сообщал, что по данным экспертизы ДНК в машине рядом с водителем находилась девушка двадцати с лишним лет. Поскольку заявлений о пропаже особы такого возраста в Германию не поступало, она скорее всего местная. На момент аварии девушка находилась в слабом алкогольном опьянении и занималась сексуальными играми с водителем. Это все, что удалось выяснить специалистам.
Перечитав послание несколько раз, Вельт понял, что его версию полученная информация не опровергала. Фрау Литхен исчезла, супруги Муравины готовили ее убийство, и теперь ему предстояло искать ее труп.
Василий Муравин хоть внешне и держался спокойно, внутреннее напряжение не оставляло и его. Он видел, что Кристина не находит себе места, все время ждет прихода полиции, и понимал, что в ее положении это может вредно сказаться на формировании их будущего чада. Поэтому и решил вывезти жену в Таллинн.
– Давай сегодня пообедаем в Старом городе. Сколько можно торчать в деревне? Я-то хоть мотаюсь в поисках работы, а ты уже две недели тут сиднем сидишь.
– Давай, если тебе хочется. Только денег жалко, – ответила молодая женщина, и по ее голосу Василий понял, что предложение жене пришлось по душе.
– Пока мы еще богатые, разок имеем право, – успокоил он супругу.
По дороге они о Берте и обо всем, что с ней связано, старались не говорить. Приближалась осень, а с ней и конец вольной жизни Муравиной. У педагогов отпуск долгий, но и нагрузки на работе такие, что за летние каникулы едва успеваешь оправиться.
– Знаешь, Вася, я боюсь сказать директору, что весной уйду в декрет, – призналась она мужу.
– Чего бояться. Беременных не увольняют.
– Теперь все может быть. Наши училки дерутся за лишние часы. А этого никогда не было. Да и зарплату, похоже, урежут. Когда уже закончится этот кризис?
Василий пожал плечами. На этот вопрос и ведущие мировые политики отвечали уклончиво. Что говорить о русском безработном, проживающем в эстонском государстве. Муравин был уверен, что Берта погибла в мерседесе вместе с Беншером, и им придется жить на зарплату жены. Это радовать молодого и сильного мужчину никак не могло. И хоть Кристина ни разу на эту тему не высказывалась, сам он переживал постоянно.
– Постараюсь найти работу до осени. А если не найду, придется куда-то ехать. Наш ребенок должен иметь все, что положено, а это теперь дорого.
– Не хочу, чтобы ты уезжал.
– Я тоже не хочу, киса. А что делать, если тут полный писец.
– У нас еще ничего. Пенсии платят, декретные тоже. Говорят, в Латвии хуже… Представляешь, я буду полтора года получать зарплату, а на работу не ходить. Даже не верится.
Василий положил ей руку на коленку, но ничего не ответил. Кристина помолчала и неожиданно спросила:
– Как ты думаешь, нас не посадят?
– Ты опять за свое. Ладно, киса, вернемся домой, я тебе кое-что покажу. Все будет хорошо.
– А что ты мне покажешь?
– Не хочу сейчас говорить. Подожди до дома.
– Хорошо, подожду. А как ты думаешь, что он делает?
– Кто?
– Капитан Вельт. Как он ведет расследование?
– А что тут думать. Когда мы ему сказали, что Берта уехала, он нам не поверил. Стал проверять вокзал, аэропорт, паромы. Не нашел. Наверное, опросил соседей…
– Дохлый номер. У нас друг за другом не подглядывают.
Муравин усмехнулся:
– В этом смысле с чухонцами лафа. Соседей в упор не видят. Когда чухна дает объявление о продаже дома, обязательно делает приписку – «соседи далеко». В России после такой заявы все покупатели разбежались бы.
– Вам, русским, в кайф строиться впритирку, чтобы слышать, как соседи по ночам храпят. У нас этого не любят. Частную жизнь напоказ эстонцы не выставляют. И мне это в нас нравится. – Гордо сообщила Кристина и отвернулась к окну. Василий обогнал фуру, что тащилась впереди, и после этого ответил:
– В компактном проживании своя польза – ворам труднее. Чужака тут же заметят.
– А зачем вам чужаки? – притворно удивилась Кристина. – Вы сами друг у друга и воруете.
– Опять начинаешь?
– Это ты начал про объявление.
– Больше не буду. Что ты хотела от меня услышать?
– Как ведет расследование капитан.
– Когда Вельт узнал от нас про Беншера, поехал к Хейно. Тот, естественно, подтвердил. В полиции не могут не знать, что Беншер разбился. Думаю, что больше Вельт не появится.
– А зачем тогда спрашивал о моем здоровье? Интересовался, хорошо ли я сплю. Значит, знает про снотворное?
– Возможно…
– Но это ужасно! Как ты этого не понимаешь?!
– Ничего ужасного в этом нет. Знает и молодец. Значит хороший полицейский. Он вообще мужик нормальный. Познакомился бы с ним по другому поводу, пригласил бы выпить вискарика.
Кристина посмотрела на мужа с удивлением:
– Ты, правда, совсем не боишься?
– Правда. Я тебе сказал, подожди, когда вернемся. Тогда я тебе все и объясню.
– Если ты по-другому не можешь, поехали сейчас.
– А обед в Старом городе?
– Я тебя дома покормлю не хуже и пару сотен крон сэкономим.
– Как скажешь, – Василий притормозил на обочине, дождался окна в потоке транспорта и развернул машину.
– Вот и хорошо. Вернемся, хоть что-то полезное сделаем. Газон давно пора стричь.
– Стриг на прошлой неделе. Сколько можно?! Пусть травка подрастет.
Кристина хотела промолчать, но не смогла:
– Все вы русские бездельники. Лишь бы не работать, а предлог всегда найдется…
Василий не остался в долгу:
– А вам, чухне, лишь бы камни таскать. Привыкли на хуторах к булыжникам. Разве не так?
Кристина поспешила снять напряжение и сменила тему.
– Интересно, кто у нас будет, мальчик или девочка? Врачи только через два месяца смогут определить…
Василий улыбнулся:
– А ты сына роди. Парень есть парень…
– А если дочку?
– Тоже неплохо… Слушай, а как мы назовем малыша?
Кристина мечтательно улыбнулась:
– Если мальчик, я бы назвала Илло или Отто. А девочку Ыйе. Правда, красиво?
– Ничего себе красиво?! – возмутился Муравин. – Приличный человек без пол-литра не выговорит. У нас так даже собак не называют… Давай назовем девочку Наташей или Леной. А родится парень Александром, в честь Пушкина.
– Конечно, все наши имена ужасны, а ваши прекрасны! Не забывай, ребенку жить в Эстонии.
– Ладно, не злись. Давай поступим так – родится мужик, назовем эстонским именем, девочка – русским. Или наоборот. Только не Яаном, как твоего Пыдера. Даже вспоминать о нем не хочу.
– Согласна. – Кристина посмотрела в окно на пробегающие поля и перелески, достала из сумочки помаду и подкрасила губы. Василий покосил глазом на жену, не выпуская из внимания дорогу. Она спросила: – Я, по-твоему, дура?
– Почему? Ты интеллигентная эстонская женщина…
– Издеваешься?
– Нисколько.
– Ты же мне всегда говорил, что я мещанка. Это потому, что я хотела жить в благоустроенном доме?
– Отчасти…
– И что в этом плохого?
– Разве я утверждал, что это плохо? Но разделить твою мечту о блестящей сантехнике мне трудно.
– А мне трудно смотреть, как ты потягиваешь виски, подставляя тазики под протекающую крышу.
– Не спорю. Возможно, ты и права. Хотя…
– Что – хотя?
– Хотя нет предела совершенству. Богатенькие дебилы ставят себе золотые унитазы, но жить им все равно скучно.
– Золотые унитазы хороши для туземцев. В Эстонии ты золотого унитаза не найдешь. Только если у русских.
– Не начинай.
– Ладно, не буду.
– Вот и молодец.
– Никогда не поверю, что тебе наш дом после ремонта нравится меньше, чем раньше.
– Мне нравилось, что мы никому не были должны и что у нас не было Берты.
– Кто тебе виноват, что ты поругался с Яаном? Пошел бы на курсы языка и не потерял бы место.
– Сколько можно говорить – не нужен мне ваш чухонский язык.
– Ты живешь здесь, твоя жена эстонка. Неужели тебе не хочется общаться с моими друзьями?
– Я и так общаюсь.
– Тебе это только кажется. Они кое-как говорят с тобой по-русски. И ты думаешь, что они болваны, потому что их речь примитивна. Но они неважно знают русский, а беседуй ты с ними на их родном языке, они могли бы показаться тебе очень интересными людьми.
– Вполне может быть. Я неуч. И оставим этот бессмысленный спор. Он нас приводит только к ссоре. А я не хочу с тобой ссориться. Ты будущая мать моего ребенка!
– Я тоже не хочу ссориться. Но мне обидно.
Они въехали в поселок. Кристина попросила мужа завернуть в магазин. Он зарулил на стоянку, открыл ей дверцу и остался в машине. Кристина всегда долго выбирала продукты, изучала цены, выискивая что-нибудь подешевле, а его это раздражало. Поездка в ресторан не сладилась, но Василий не огорчился. Он ресторанов не любил, хотел отвлечь жену. Выпить стаканчик-другой виски под яблоней в собственном саду ему казалось куда заманчивей.