ив подбородок на грудь.
Большинство уличных указателей было сорвано ураганом, но Бонни все же заметила один, извещающий, что они скоро въедут во Флорида-Кис. Кусака предполагал, что на шоссе № 1 могут оказаться полицейские патрули, поэтому приказал Иди Марш ехать по Кард-Саунд-роуд.
— Там берут плату за проезд, — заметила Иди.
— Ну и что?
— Я оставила сумочку в доме.
— Господи, да у меня есть деньги, — успокоил Кусака.
— Не сомневаюсь. — У Иди никак не выходили из головы слова одноглазого незнакомца: Кусака напал на женщину-полицейского и забрал у нее кольцо матери. — И сколько же ты получил за него? — спросила она.
— За что?
— За кольцо. — Взгляд Иди устремился на полосу дороги, которая тянулась на восток.
Кусака грязно выругался, вытащил из кармана пиджака золотое обручальное кольцо и сунул его под нос Иди.
— Ну, довольна?
Вид украденного кольца подействовал на Иди совсем неожиданно: она почувствовала отвращение к Кусаке и расстроилась. Попыталась представить себе ту женщину-полицейского. Интересно, замужем ли она, есть ли у нее дети, какую гадость сотворил с ней Кусака.
«Боже мой, — подумала Иди, — какую же ничтожную и полную разочарований жизнь я устроила сама себе». Ведь все могло бы быть совершенно иначе, если бы ей удалось заманить в ловушку молодого Кеннеди. Хотя, кто знает.
— Я не могу заложить его, — продолжил Кусака. — На этом чертовом кольце есть гравировка, никто не захочет связываться с этим.
— А что там написано? — тихо спросила Иди. — На кольце.
— Да какая разница.
— Ну скажи мне. Что там написано?
Женщина, сидевшая на заднем сиденье, наклонилась вперед и тоже услышала, как Кусака громко прочитал:
— Моей Синтии. Навсегда. — Он презрительно хмыкнул и сунул костлявую руку в окно, намереваясь выбросить кольцо.
— Не делай этого, — попросила Иди, замедляя скорость.
— Почему, черт побери? Если я не могу толкнуть это чертово кольцо, то я его утоплю.
— Просто не делай этого, и все, ладно? — снова попросила Иди.
— О-оп. Слишком поздно. — Кусака взмахнул рукой и отшвырнул кольцо как можно дальше. Оно упало в придорожный канал, оставив круги на поверхности воды.
Иди все это видела, наблюдая краешком глаза.
— Ты просто сволочь. — Голос ее был твердым, как мрамор.
Сидевшая на заднем сиденье женщина почувствовала, как джип резко увеличил скорость.
Кусака демонстративно помахал тяжелым черным револьвером.
— Возможно, ты никогда не слышала о таком понятии, как «владение украденной собственностью»… а это, черт побери, уголовное преступление, если ты не знаешь. Тут налицо совершение преступления и доказательство, и если меня поймают с ним, то моя морщинистая белая задница отправится прямо за решетку. А ты можешь пойти как соучастница и не получишь никаких денег по страховке. Так что черт с ним, с этим кольцом, поняла?
Иди Марш ничего не ответила. Она решила полностью сосредоточиться на гладком двухрядном черном полотне шоссе, на котором кое-где валялись сосновые ветки, пальмовые листья и потерянные кем-то листы фанеры. Иди взглянула на спидометр: девяносто две мили в час. Неплохо для городской девушки.
Кусака приказал ей ехать помедленнее, при этом он не смог скрыть явную нервозность в голосе. Но Иди продолжала вести себя так, как будто ничего не слышала.
Мужчина, назвавшийся Сцинком, продолжал то ли спать, то ли впал в транс или в кому. А новобрачная (Иди заметила это в зеркале заднего вида) потихоньку сняла с пальца обручальное кольцо.
Будка, где взимали плату за проезд, была пуста, а шлагбаум поднят. Иди и не подумала снизить скорость. У Бонни перехватило дыхание.
А когда они пулей промчались по узкой улице, Кусака воскликнул:
— Господи!
Джип въехал на горбатый мост, и в этот момент Сцинк поднял голову.
— Вот оно, это место.
— Где вы находились во время шторма? — спросила Бонни.
Сцинк кивнул.
— Великолепно.
Внизу под ними преломленные лучи солнца раскрасили воды залива полосами: цвета меди и синевато-серого цвета. Впереди туча бледно-лиловых облаков низвергала струи дождя на зеленые, поросшие мангровыми деревьями берега Норт Ки-Ларго. Когда джип въехал на верхнюю точку моста, Сцинк показал на стаю тупоносых дельфинов, резвившихся у берега покрытого зыбью канала. С такой высоты их изогнутые бока напоминали сверкающие осколки черной керамики, то покрытые, то нет пенистыми волнами.
— Вы только посмотрите на это! — воскликнула Бонни.
Губернатор прав, зрелище было просто великолепным.
Даже на Иди Марш оно произвело впечатление. Она свернула на склон холма и выключила зажигание, уставившись на резвящихся вдали дельфинов.
Кусаке это не понравилось.
— В чем дело? — Он ткнул Иди в плечо стволом револьвера. — Эй, поехали.
— Отстань.
— Я сказал поехали, черт побери.
Иди явно завелась. В последний раз Кусака видел у нее такой яростный взгляд за секунду до того, как она огрела его по ноге железкой. Он вскинул револьвер.
— Не будь сучкой.
— Простите? — Иди вскинула бровь. — Что ты сказал?
Бонни испугалась, что Иди выйдет из себя и вцепится Кусаке в горло, а тогда он наверняка застрелит ее. Кусака уткнул ствол револьвера в правую грудь Иди.
Губернатор ничего не видел и не слышал. Он высунулся по пояс в окно и наблюдал за дельфинами, плывущими на север, а также наслаждался прохладными каплями начинающегося дождя. Бонни попыталась схватить его за ладонь, но она была слишком большой, и тогда Бонни принялась теребить губернатора за два пальца. Наконец Сцинк влез назад в джип и понял, что на передних сиденьях разыгрывается напряженная драма.
— Ты слышала, что я сказал! — рявкнул Кусака.
— Ага, значит, ты назвал меня сучкой.
Кусака резко повернул ствол револьвера, отчего блузка Иди порвалась, обнажив под ней мягкую грудь. «Боже, — подумала Бонни, — ведь это же так больно».
Но Иди не показала, что ей больно.
— Поехали! — снова приказал Кусака.
— Я наблюдаю за дельфинами.
— К черту дельфинов. — Кусака поднял револьвер и выстрелил в крышу джипа.
Бонни вскрикнула и зажала уши. Иди вцепилась в руль, чтобы успокоиться. Правая грудь болела, и она подумала, не ранена ли. Нет, не ранена.
Кусака с удовольствием осмотрел дыру в крыше джипа, едкий запах пороха заставил его чихнуть.
— Благослови меня, Господь, — буркнул он с мрачной усмешкой.
Дверца джипа открылась. Сцинк вылез из машины и потянулся.
— Неужели вам не нравится это место! — Он вскинул длинные руки к облакам. — Неужели оно не изгоняет зверя из вашей души!
«Великолепие, — подумала Бонни, — какое точное слово».
— Залезай в машину, — приказал Кусака.
Сцинк подчинился и залез назад в джип, мотая головой, словно овчарка, и стряхивая капли дождя. Иди молча включила зажигание, и машина тронулась с места.
Глава 24
— Что значит нет петухов?
Владелец зоомагазина извинился. На этой неделе у него были затруднения с домашней птицей. Он предложил Авиле принести в жертву козла.
— Ни в коем случае, Хосе, — отказался Авила. У него и так постоянно ныли швы, напоминая о прошлых ранах. — Впервые сталкиваюсь с проблемой отсутствия петухов. А что у тебя еще есть?
— Черепахи.
— У меня нет времени возиться с черепахами. — Пришлось бы снимать с них панцири, а это хлопотное дело. — А голуби у тебя есть?
— Извини, приятель.
— Ягнята?
— Будут завтра утром.
— Как насчет кошек?
— Нет, приятель, это запрещено законом.
— Ладно, не мели чепуху. — Авила посмотрел на часы. Надо было торопиться, совершить жертвоприношение, а потом ехать в Кис. — Хорошо, а что у тебя есть?
Владелец зоомагазина провел его в помещение небольшого склада и показал на клетку. Внутри Авила разглядел пушистого коричневого зверька размером с гончую собаку, с глазами-пуговками, носом, как у муравьеда, и длинным тонким хвостом с черными полосами в виде колец.
— Что-то вроде енота? — спросил Авила.
— Это носуха. Из Южной Америки.
Зверек пронзительно запищал и просунул бархатистые ноздри сквозь планки клетки. Авила еще никогда не видел такого странного существа.
— Помогает от многих болезней, — посоветовал владелец магазина.
— Мне надо что-нибудь для Чанго.
— Ох, Чанго их очень любит. — Проницательный владелец магазина сразу определил в Авиле профана, мало смыслящего в колдовстве. — Да, Чанго их любит.
— А он кусается? — поинтересовался Авила.
— Нет, дружище. Вот видишь? — Владелец зоомагазина пощекотал влажный нос зверька. — Он как щенок.
— Ладно, сколько?
— Семьдесят пять.
— Вот тебе шестьдесят, приятель. Помоги мне отнести его в машину.
Подъезжая к своему дому, Авила увидел «бьюик», выезжающий задом по подъездной дорожке. В машине сидели его жена и теща, наверняка ехали играть в бинго. Авила помахал им, они помахали в ответ.
Авила обрадовался. Удачный момент, дома кроме него никого не будет. Он быстро перетащил деревянную клетку в гараж и опустил электрические ворота. Зверек зафыркал, проявляя недовольство. Из сплетенного из лозы сундука Авила торопливо извлек принадлежности жертвоприношения: потускневшие монеты, скорлупки кокосового ореха, очищенные кошачьи ребра, отполированные черепашьи панцири и старый оловянный кубок. А из оцинкованного ящика достал добытый совсем недавно и, вероятно, наиболее могущественный фетиш — обглоданный кусок кости, принадлежавший тому дьяволу в обличье человека, который хотел распять его. Испытывая благоговение и надежду, Авила сунул кость в оловянный кубок, которому вскоре предстояло быть наполненным кровью зверька.
Авила знал, что Чанго любит сухое вино и сладости, но поскольку времени у него было в обрез, лучшее, что сумел найти Авила, это кувшин сангрии[8]