Стив во всех ситуациях говорил «не волнуйся». Он сам ни о чем не беспокоился и не мог понять, как могут беспокоиться другие. Так, например, когда он впервые занялся с Беверли любовью, он просто толкнул ее на матрац и прошептал: «Не волнуйся». Он так и не объяснил, почему ей не следует волноваться — обладал ли он даром предвидения, был бесплодным или собирался на ней жениться?
И Беверли продолжала переживать по поводу самых разных вещей, но больше всего из-за обратных прибойных потоков. Неделя за неделей Беверли не отрываясь смотрела на бассейн через огромное стекло вестибюля. Маргарет, согнув конечности, все так же плавала по-собачьи, и ее голова, как поплавок, подпрыгивала над поверхностью воды. Стив пытался научить ее плавать брассом, но Маргарет не могла поднять верхнюю часть тела своими худенькими, как веточки, гуттаперчевыми ручками и в результате каждый раз опускалась на дно, как крохотная розовая субмарина.
Шло время, мир за стенами здания обнажился и стал холодным. Внутри же сохранялась субтропическая температура. Но Беверли была готова сражаться с любой непогодой, лишь бы Маргарет не была похищена обратным прибойным потоком. Как-то Беверли отправилась с ней на занятия, когда разразился первый зимний ураган, унесший три жизни. Но она даже не задумывалась о нем, а просто ехала сквозь снег и ветер по направлению к зданию Альянса.
4
«Логово пиратов» представляло собой вытянутое в длину помещение, прилегавшее к ресторану, с большими окнами, выходившими на подветренную сторону Банки Дампиера, а именно на маленький заливчик, где стояли пришвартованными три небольших суденышка. После обеда все потянулись в бар. Первым шел Мейвел Хоуп, так как он выполнял обязанности бармена. Войдя внутрь, он с изумлением обнаружил Лестера, который сидел у стойки, сложив на коленях руки, словно прятал в них бутылку пива. Мейвел замер и наградил его долгим взглядом. После чего откинул крышку стойки, зашел за нее и принялся протирать стаканы.
— Ты записал это, Лестер? — после долгой паузы наконец поинтересовался он.
— Да, сэр. Я не вор.
Затем появились Гейл и Сорвиг, оповестив о своем приближении смехом. Они вели себя шумно и оживленно, так как их по-прежнему не покидала надежда на то, что где-нибудь на этом проклятом острове что-нибудь произойдет. Однако стоило им войти в бар, и лица их вытянулись. Они устроились за маленьким столиком и с вызывающим видом поинтересовались у Мейвела, умеет ли он делать бостонский коктейль.
— Нет, мэм.
— Мэм, — полушутя-полураздраженно повторила Гейл. — А кокумакоку?
Мейвел отрицательно покачал головой.
И Гейл оглядела ряд бутылок, выстроившихся за его спиной.
— А почему бы вам тогда не взять все это и не слить в одно ведро? — осведомилась она.
— Я сделаю вам наш фирменный коктейль, — предложил Мейвел.
— И как он называется?
— Он называется фирменный коктейль, мэм.
— Мэм, — повторили хором обе девицы, и Мейвел принялся смешивать им напиток.
Вошедшие Джимми Ньютон и Колдвел устроились на высоких табуретах у длинной стойки.
— Смотри-ка, телевизор, — указал Ньютон в дальний конец бара.
Мейвел на мгновение оторвался от своего занятия.
— Правильно, это — телевизор, — подтвердил он.
— И знаешь, что самое поразительное? — продолжил Джимми Ньютон. — Стоит нажать на эту кнопочку с надписью «Сеть», и экран заполнится световыми точками, которые будут образовывать разные картинки.
— Здесь, на Урезе Воды, предпочтение отдается живому общению, сэр.
— И кто же ему отдает предпочтение? Вы?
— Угу, — проворчал Мейвел. — В частности, я.
Появившаяся Полли перегнулась через стойку, достала тряпку и двинулась протирать столик, за которым сидели девушки.
— Он не дает нам смотреть телевизор, — пожаловалась ей Сорвиг.
— Мей? — обернулась Полли к Мейвелу.
— Сегодня день заезда, — отрезал Мейвел, опуская два стакана на стойку. — Люди должны познакомиться друг с другом. Что вы будете пить? — повернулся он к Ньютону и Колдвелу.
— Пиво, — ответил Джимми.
— Какое?
— Без разницы. Попробуем мочу местных ослов.
— Если гости хотят смотреть телевизор… — снова начала Полли.
— Там, кроме глупостей, ничего не показывают, — возразил Мейвел. — Лучше бы они пообщались друг с другом. Познакомились бы.
— А вы откуда? — поинтересовалась Гейл у Мейвела.
Мейвел пожал плечами и еще ниже натянул козырек своей бейсбольной кепки.
— Отсюда.
— А я из Ориллии, округ Онтарио, — внезапно раздался чей-то голос, и Беверли осторожно переступила через порог «Логова пиратов».
— Вот видите. Что вам налить? — спросил Мейвел.
— Я не пью, — ответила Беверли. — Я — алкоголичка.
— А мне пива и стакан рома, — вмешался Лестер.
— Будет тебе пиво, Лестер.
— Интересно, и где вы учились этому делу? — поинтересовалась Сорвиг.
Но Мейвел пропустил ее вопрос мимо ушей и обратился к Беверли:
— Может, стакан ананасового сока?
— Пожалуй, — согласилась она.
— А вам, сэр?
— А я, пожалуй, выпью эля с кубиком льда, если можно.
— Я из Ориллии, округ Онтарио, — повторила Беверли, устраиваясь на табурете рядом с Колдвелом. — Таким образом, я — канадка. Я случайно заметила, что у вас тоже канадский паспорт.
— Да, — подтвердил Колдвел.
И на мгновение в баре воцарилась тишина, так как все надеялись на то, что он продолжит.
— Ничего из этого вашего общения не получается, — заявила Гейл.
— Давайте включим телевизор, — попросила Сорвиг.
— Почему ты не даешь мне рома? — осведомился Лестер. — Мисс Полли! Можно мне стаканчик рома?
— Лестер, вспомни, сколько раз ты сам просил меня не наливать тебе больше рома!
— Но я не имел в виду данный случай, мисс Полли.
Мейвел подвинул к Беверли стакан с соком. Она сделала глоток, с довольным видом облизнула губы и спросила:
— Мистер Хоуп, а почему бы вам не рассказать нам что-нибудь из истории Банки Дампиера?
Колдвел не взялся бы судить, шутит она или говорит всерьез. Похоже, это не мог определить и Мейвел, который, прежде чем ответить, долго смотрел ей в глаза в поисках признаков насмешки или снисходительности. Однако поскольку ему не удалось обнаружить ни того, ни другого, он в конце концов пожал плечами и произнес:
— Банка названа так в честь Уильяма Дампиера, который был официальным картографом ее величества королевы, а в качестве побочной деятельности занимался пиратством. Видимо, потому что это доставляло ему удовольствие. Ему и его джентльменам удачи.
— А сейчас здесь живут какие-нибудь пираты? — поинтересовалась Сорвиг.
— Живут, — кивнул Мейвел без тени иронии.
— Мы бы с удовольствием с кем-нибудь из них познакомились, — добавила Гейл.
— Все парни, с которыми мы работаем, такие тихони, — заметила Сорвиг. — А вот пират — это звучит здорово.
— Пират не станет трястись из-за шторма, — подхватила Гейл.
— Так выпьем же за пиратов! — воскликнула Сорвиг, и они чокнулись стаканами.
— Дайте-ка я угадаю, — сказала Беверли, указывая пальцем на Мейвела. — Вы и есть один из них. Значит, ваш прапрапрадед был…
— Что-то вроде этого, — пожал плечами Мейвел.
— …и плавал вместе с Уильямом Дампиером. Потрясающе.
— Вполне возможно, — уклончиво ответил Мейвел. — Джентльмены удачи брали себе жен с островов, поэтому здесь так много людей с кожей кофейного цвета, как у Лестера. А вот во мне нет негритянской крови. Моя прапрапрабабка приплыла на корабле вместе с Дампиером.
— Вот это здорово! Плыть на корабле, полном пиратов! — воскликнула Гейл.
— А чем вы занимаетесь? — резко повернулась к девицам Беверли.
— Мы… — начала Гейл.
— …работаем в кабельной сети, — договорила Сорвиг.
— Она называется «Планета мужчин».
— Только мы ее между собой называем «Планетой долбоебов».
Никто ничего не понял, поэтому некоторое время в баре царило молчание.
— Это телевизионный канал для мужчин, — пояснила Сорвиг.
— Он показывает спортивные программы и всякие спортивные шоу, где эти долбоебы трындят о спорте, а по ночам — киношки, в которых много сисек, попок и всего прочего, — добавила Гейл.
— Но никакого секса, — снова встряла Сорвиг.
— Ни в коем случае, — подтвердила Гейл. — Похоже, эти долбоебы вообще никогда не трахаются.
— А вот мой опыт подсказывает мне обратное, — выразительно промолвила Беверли.
И все рассмеялись. А Беверли стало неловко за то, что у нее вдруг вырвалось это горькое признание, поэтому она махнула рукой в сторону телевизора и добавила:
— Ну что, давайте посмотрим, что там показывают.
— Сплошной хлам, — покачал головой Мейвел Хоуп.
— Послушай, если ты волнуешься, что они нам что-нибудь сообщат об урагане… — начал Джимми Ньютон.
— Я не волнуюсь.
— …так можешь не волноваться, — договорил Ньютон.
— Просто я не вижу смысла в том, чтобы тревожить остальных, — заметил Мейвел.
— Что будет, то будет, — прокурлыкал Лестер.
— Заткнись, Лестер. Прибереги это для своей очередной проповеди.
— Он изменил направление, — пояснил Ньютон.
— Нет, он приближается, — прошептал Лестер и, допив остатки пива, поднял руку, словно призывая в свидетели Господа. — «И воздвиг Господь на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря».
— Только этого нам не хватало, — пробормотала Гейл. — Стоило поехать в отпуск, и на тебе.
— «Возьмите меня и бросьте меня в море! — закричал Лестер. — И море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря».
— Ну ладно, довольно, — угрожающе произнес Мейвел.
— «И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи». Но дело не в этом, — уже спокойнее добавил Лестер.
— Никакого урагана не будет, Лестер.
— Нет, будет, Мейвел Хоуп, — возразил Лестер, ударяя по стойке с такой силой, что на ней подпрыгнули все стаканы. — И если бы ты не покидал остров в поисках плотских утех, ты бы знал, что он приближается. Ибо тогда бы ты ощущал его точно так же, как я.