Техника забрасывания лески очень проста, и любой человек, даже не занимающийся регулярно рыбной ловлей, знает, что удочку надо подвигать по поверхности воображаемого циферблата с часа на одиннадцать. Колдвел учился забрасывать удочку именно таким образом, однако теперь он представлял себе все иначе, ибо тот предыдущий способ включал в себя понятие времени. Теперь ему больше нравился образ, предложенный одним седым новозеландским проводником: «Представь себе, что стоишь в пустой комнате с кистью в руках. Теперь брызни краской на стену, которая находится перед тобой, а потом на стену, которая сзади». Этот образ привлекал его тем, что он придавал акту забрасывания удочки определенную разрушительную злонамеренность. Однако сам Колдвел всегда повторял свою любимую мантру: «Бросили топорик — проткнули небо». На самом деле он не удосуживался произносить первую часть и лишь повторял: «Проткни небо, проткни небо, проткни небо».
Естественно, все это было абсолютно бесполезно, когда вокруг бушевал ветер ураганной силы. Однако он не мог остановить Колдвела Всюду продолжали сверкать молнии. Удары грома раздавались реже, однако сила их возросла, и у Колдвела были все основания надеяться на то, чтобы оказаться на пути молнии. Он остановился на скалах, нависавших над океаном, и обратил лицо к приближавшейся «Клэр». Он нашел площадку, расположенную чуть ниже вершины на высоте двенадцати-тринадцати футов над уровнем моря. Океан ревел под его ногами, то и дело выбрасывая свои щупальца, пытавшиеся утянуть его за собой. Однако Колдвел твердо стоял на ногах, и, как ни странно, это не требовало от него особых усилий. Обратный прибойный поток, которого так боялась Беверли, был усмирен штормом, ибо, как известно, природа функционирует с помощью равновесия и противовесов. Обычно водные молекулы волн, набегающих на берег, тут же должны замещаться, именно таким образом и возникает обратный прибойный поток. Однако «Клэр» гнала всю воду на Банку Дампиера, самостоятельно компенсируя ее дефицит. Поэтому Колдвелу было относительно легко стоять на каменной площадке, хотя она и была скользкой.
Но забросить удочку было значительно труднее. Колдвел пытался держать ее как можно ровнее. Сухожилия на его руках надулись, вены налились кровью, и ему начало казаться, что правая рука вот-вот разорвется. Поднятая вверх леска замерла над его головой, образуя почти неподвижный перпендикуляр по отношению к земле. Однако гроза уже заканчивалась, по крайней мере та ее часть, которая разразилась над Банкой Дампиера. Теперь «Клэр» собиралась пустить в ход свои главные силы — ветер и, что гораздо страшнее, воду.
— Мистер Колдвел?
Колдвел оглянулся, и ветру хватило этого краткого мгновения, чтобы вырвать у него из рук удочку. Она как стрела пролетела около семидесяти футов и, врезавшись в одно из заколоченных окон главного здания, разлетелась в щепки.
В нескольких шагах от него стояла Беверли. Колдвел обернулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Он понял, зачем она пришла.
— Пора, — сказала Беверли.
3
У Мистера Погоды все уже было готово.
Сумка с включенным ноутбуком висела через плечо. Видеокамера была подключена к цифровой камере и передатчику, транслирующему радиосигнал, и Ньютон очень надеялся на то, что странное металлическое сооружение, стоявшее посередине ресторанного зала, передаст этот сигнал по всему миру. И тогда охотники за ураганами смогут получить сведения о «Клэр» из первых рук. Хотя по большому счету ему было все равно, сработает техника или нет. Главное — он находился здесь.
Ньютон поковылял к двери, остановился и принялся поправлять на плече оборудование, чтобы не потерять равновесие. Все это выглядело чрезвычайно странно. Передатчик размером с книжку в мягкой обложке, который весил около двадцати фунтов. И из чего они его только делают? Из криптонита, что ли?
Джимми понял, что без помощника, подносящего оборудование, ему не обойтись. Если бы рядом был Колдвел, то Джимми попросил бы об этом его, но Колдвел был странным типом и теперь, перед самым ураганом, отправился ловить рыбу. Ньютон видел, как тот стоит перед ревущими волнами с поднятой вверх удочкой в надежде, что та заземлит какой-нибудь разряд молнии. Мужик явно был не в себе, но, с другой стороны, следовало признать, что никто из охотников за ураганами не отличался душевным здоровьем.
И, следовало отдать ему должное, Колдвел никогда не исчезал, когда возникали экстренные обстоятельства. Напротив, ему нравилось изображать из себя героя. Как-то раз — Ньютон пробежался по каталогу, хранившемуся у него в голове, и решил, что это был ураган «Фрэнсин», — все они собрались в большой гостинице… в каком-то богом забытом месте. Ньютон плохо запоминал географические названия. Единственное, что он знал точно, — это была какая-то страна третьего мира, так как гостиница, несмотря на размеры, располагалась посередине какой-то деревни, состоявшей из грубо сколоченных деревянных домишек. Большая часть жителей собралась около гостиницы, и руководство с неохотой пустило их в широкий вестибюль, что привело людей в неимоверный восторг. Они болтали и играли в карты, а несколько мужчин, встав в кружок, бросали камешки и обменивались монетами. Охотники собрались у высокого стеклянного окна, дребезжавшего от порывов ветра. Это обстоятельство очень нервировало менеджера, пытавшегося соблазнить их обещаниями вкусной трапезы и бесплатных напитков, но охотники за ураганами не сдавались. И не то чтобы ураган «Фрэнсин» был очень сильным — всего-то два балла.
Как бы там ни было, они стояли у окна, и Ньютон фиксировал производимые ветром разрушения, когда вдруг из одной хижины выскочила женщина. Они не могли ее слышать, но, судя по ее открытому рту, было понятно, что она кричит от страха. Колдвел тут же рванул с места и вылетел из гостиницы. Все видели, как он, преодолевая ветер, перешел через дорогу и добрался до женщины. Та принялась судорожно жестикулировать, указывая на хижину. Колдвел ринулся внутрь как раз в тот момент, когда ветер начал сдирать с жилища крышу. Доски и дранка разлетались в разные стороны, а когда строение рухнуло, все увидели Колдвела, который стоял, держа в руках ребенка. Нос у него был сломан, а лоб рассекала глубокая рана. Охотники разразились громкими приветственными возгласами. Колдвел выбрался из развалин, обхватил свободной рукой женщину за плечи и повел ее к гостинице.
Но сейчас Колдвела рядом не было, а Мистер Погода должен был отнести все на место, чтобы начать передавать прямые сообщения об урагане. И тогда Джимми пришла в голову мысль. Он поднял глаза и с некоторым удивлением увидел, что на него пристально смотрит Мейвел Хоуп. Взгляд его был холодным и тяжелым, а вокруг глаз собралась целая сеть морщинок.
— Нет, — промолвил он.
— Но я же ваш гость, — возразил Ньютон. — Вы несете за меня ответственность.
— Это верно, — согласился Мейвел. — Именно поэтому сидите здесь.
— Но я — фотограф! — взорвался Джимми. — Я должен заснять этот ураган. Для потомков. Для науки. Чтобы исследователи могли его изучать.
Больше всего на свете Хоупу хотелось курить.
Джимми Ньютон решил поподробнее остановиться на том обстоятельстве, что съемка урагана принесет пользу всему человечеству.
— Видите ли, — начал он, — многие считают, что ураган — это не шторм, то есть не шторм в обычном смысле этого слова. И никто не знает, как он образуется. Поэтому ученым, таким как мои друзья из Национального океанического и атмосферного центра, нужны для исследования кадры… — Ньютон развел руки в стороны, словно подтверждая очевидность своей точки зрения. — Пойдем, — снова обратился он к Мейвелу. — А то скоро стемнеет. Света и так уже недостаточно.
Мейвел не мог избавиться от мысли, что где-то здесь должна быть спрятана пачка сигарет. Он уже бросал курить несколько месяцев тому назад, по крайней мере, тогда он сказал Полли, что больше не будет курить никогда, и в течение этих четырех мучительных дней рассовывал сигареты повсюду.
— Ладно, пошли, — ответил он. — Снимайте свой ураган.
— Дело в том, Мейвел, что мне понадобится твоя помощь, — заметил Ньютон. — Ты не мог бы взять кое-что из оборудования?
Слово «помощь» попало в точку. В конце концов, во время предыдущих ураганов Мейвел отсутствовал на острове. И теперь настало время залезать на мачты вместе с остальными пиратами.
— Ладно, Ньютон, — ответил он. — Пойдем заниматься твоими делами. А потом вернемся обратно и встанем здесь на якорь. Договорились?
Джимми Ньютон протянул руку, но так и не дождался рукопожатия.
— Договорились, — ответил он.
4
Колдвел взял Беверли за руку, и они двинулись по направлению к коттеджам. Ветер дул им в спину, и не успели они сделать и несколько шагов, как были сбиты с ног. Беверли и Колдвел обнялись, и губы их соединились. Оба ощутили вкус крови.
Затем Колдвел поднялся, и Беверли, уцепившись за пояс его шорт, тоже начала подтягивать себя наверх. Царапая его кожу ногтями, она обхватила туловище Колдвела и, когда наконец ей удалось встать, прильнула к его телу, которое казалось огромным и мускулистым и не уступающим по силе самому урагану.
— К тебе или ко мне? — прокричала Беверли, пытаясь заглушить рев Клэр.
Колдвел бросил взгляд на бухту. Выброшенный волнами катер Мейвела лежал на сходнях и медленно погибал. Колдвел отметил, что вода уже затопила причал, и попытался определить, начался ли прилив. Они с Беверли и Мейвелом ездили рыбачить во время прилива, пригонявшего хрящевую рыбу на отмели, кишевшие моллюсками; Колдвел начал прибавлять часы — четыре часа прилива, четыре часа отлива и так дальше — и пришел к выводу, что прилив еще не начался. Он знал, что главная волна придет, когда они минуют око урагана, и то, что «Клэр» подняла воду уже настолько высоко, вызвало у него изумление. И даже тревогу. Если прилив совпадет с этой волной… В животе Колдвела сгустился комок страха — первое ощутимое чувство, испытанное им за много лет.