Появился Эвменидес.
— Это Росторн.
Джули пришлось идти к номеру и вновь извлекать из него миссис Вормингтон. Когда они все спустились вниз, Росторн с обеспокоенным видом сообщил:
— Они начали обстреливать город. Правительственные войска готовятся к обороне. Нам лучше поторопиться, пока не заблокированы все дороги.
— Правильно, — заявила миссис Вормингтон.
Росторн посмотрел по сторонам.
— А где Костон?
— Он пошел разведать, как лучше выбраться из города, — сказала Джули. — Он сказал, что скоро вернется. Сейчас который час?
Росторн вынул из кармана часы.
— Без четверти девять. Извините, я задержался. Он сказал, когда он вернется?
— Он сказал, что если он не вернется к одиннадцати, мы можем уходить.
Раздался мощный взрыв где-то неподалеку, и куски штукатурки посыпались с потолка. Миссис Вормингтон подпрыгнула на месте.
— Пойдемте к вашей машине, мистер Росторн. Мы должны ехать.
Росторн пропустил ее замечание мимо ушей.
— Так, значит, еще два часа, — сказал он. — Но он вернется гораздо раньше, надеюсь. Тем временем… — он многозначительно посмотрел на потолок.
— Костон сказал, что нам лучше всего укрыться под лестницей, — сказала Джули.
— Мы что, остаемся, что ли? — вопрошала миссис Вормингтон. — В то время, как здесь такое творится? Вы нас всех погубите.
— Мы не можем оставить мистера Костона, — сказала Джули.
— Я устрою, — сказал Эвменидес. — Пошли.
Пространство под лестничным пролетом использовалось как кладовка. Дверь ее была на замке, но Эвменидес сбил его подвернувшимся под руку пожарным топориком, выбросил из кладовки находившиеся там ведра, щетки и прочий хлам и снес туда заготовленную ими провизию. Миссис Вормингтон решительно отказалась сидеть на полу, но когда Джули невозмутимо предложила ей идти подальше, она сдалась. Каморка была тесной, но вчетвером они кое-как поместились в ней. Росторн обнаружил, что если держать дверь чуть приоткрытой, можно наблюдать за входом в отель и увидеть, когда появится Костон.
— Костону все же не следовало уходить, — заметил он. — Я никогда не видел Сен-Пьера в таком состоянии. Город готов взорваться, как паровой котел.
— Ничего, с ним все будет в порядке, — сказала Джули. — Он опытный человек, не раз бывал в таких переделках. Это его работа.
— Слава Богу, не моя, — с выражением произнес Росторн. — По-видимому, правительственная армия потерпела жестокое поражение в долине Негрито. Город кишит дезертирами, много раненых. — Он покачал головой. — Вероятно, атака Фавеля была совершенно неожиданной. Они все в шоке. А ведь правительственных войск раза в три больше.
— Вы сказали, что Серрюрье готовится к обороне, — значит, борьба будет продолжаться? — спросила Джули.
— И, может быть, довольно долго. У Серрюрье есть части, которые еще не вступили в дело, не успели. Они сейчас окапываются на севере города. Предстоит еще одна схватка. — Он неодобрительно щелкнул языком. — Боюсь, что Фавель переоценил свои силы.
Он замолчал, и они некоторое время прислушивались к звукам боя. Были слышны глухие выстрелы пушек, частые и громкие разрывы падающих снарядов. Здание отеля изредка содрогалось, постепенно наполняясь плавающей в воздухе пылью, и лучи солнца, проникавшие в фойе, пронизывали его, словно яркие прожектора.
Джули пошевелилась, шаря среди коробок, которые принес в каморку Эвменидес.
— Вы завтракали, мистер Росторн? — спросила она.
— Не успел, моя дорогая.
— Тогда можно и поесть, — деловито распорядилась Джули. — Я сейчас порежу хлеб, а вы рассаживайтесь поудобнее.
Они позавтракали хлебом и консервированной тушенкой, запивая все содовой водой. Когда они поели, Росторн спросил:
— Который час? Я что-то не могу найти свои часы.
— Десять тридцать, — ответила Джули.
— Даем Костону еще сорок пять минут. После этого мы должны двигаться. Прошу прощения, ничего не поделаешь.
— Понятно, — сказала Джули. — Он сам велел нам в одиннадцать выезжать.
Время от времени с улицы доносились отдаленные крики, вопли, топот бегущих людей. Эвменидес вдруг спросил:
— Ваша машина… на улице?
— Нет, — сказал Росторн. — Я поставил ее за отелем. — Он сделал паузу. — На автомобиль Уайетта страшно смотреть. Все стекла выбиты, кто-то успел унести колеса.
Все молчали. Потом миссис Вормингтон, покопавшись в своей сумке, начала произносить какой-то монолог, но Джули не обращала на нее внимания. Она прислушивалась к разрывам снарядов и думала о том, что с ними будет, если случится прямое попадание в здание отеля. Подобные вещи она видела только в кино и на телеэкране, но отчетливо осознавала, что там была показана лишь бледная копия реальности. Во рту у нее внезапно пересохло, и она почувствовала страх.
Медленно тянулись минута за минутой. Вдруг снаряд разорвался совсем близко. В фойе раздался звон разбитого стекла. Взрывная волна ворвалась в окна. Миссис Вормингтон истерически взвизгнула и сделала попытку вскочить на ноги. Джули потянула ее назад.
— Сидите на месте! Здесь безопаснее всего.
Миссис Вормингтон плюхнулась на пол. Джули после этого стало почему-то легче. Она посмотрела на Эвменидеса, чье лицо даже в сумраке каморки казалось белым.
Ей хотелось узнать, о чем он сейчас думает. Его положение было особенно затруднительным, потому что с его английским ему было нелегко общаться с окружающими. Он поднес руку с часами к глазам.
— Без четверти одинна, — объявил он. — Думаю, надо грузить машину.
Росторн пошевелился.
— Что ж, давайте начнем, — согласился он и начал открывать дверь.
— Стойте. Вот и Костон появился.
— Слава Богу! — со вздохом сказала Джули.
Росторн открыл дверь и вдруг замер.
— Нет, это не он, — прошептал он. — Это солдат. И за ним еще один. — Он тихонько закрыл дверь, оставив только щелочку для глаза.
Солдат нес на плече винтовку, у другого оружия не было. Они вошли в фойе, отшвырнули ногами сломанные стулья и остановились, вглядываясь в пыльный полумрак. Один из них сказал что-то, другой засмеялся, и они оба скрылись из вида.
— Пошли в бар, — прошептал Росторн.
Действительно, издали донеслось звяканье бутылок, громкий смех, звон разбитого стакана.
— Нам нельзя выходить, пока они здесь, — сказал Росторн. — Придется подождать.
Ждать пришлось долго, у Росторна затекла нога. Из бара не доносилось ни звука, и он начал думать, что солдаты, может быть, покинули отель через заднюю дверь. Он прошептал:
— Который час?
— Двадцать минут двенадцатого.
— Чепуха! — вдруг громко воскликнула миссис Вормингтон. — Они, конечно, уже ушли.
— Тише, — с раздражением прошипел Росторн, прислушиваясь. — Может, ушли, а может, и нет, Я пойду посмотрю.
— Будьте осторожны! — прошептала Джули.
Только он хотел открыть дверь, как из бара появился один из солдат. Он медленно брел по фойе, держа запрокинутую бутылку у рта. Росторн выругался про себя. Солдат подошел к двери и некоторое время стоял, глядя на улицу через разбитые рамы вертушки, затем крикнул что-то и помахал бутылкой.
В фойе с улицы вошли еще двое и о чем-то стали с ним разговаривать. Тот сделал широкий жест в сторону бара, словно говоря: «Я угощаю». Один из двух крикнул кому-то снаружи, и в одно мгновение в фойе оказалось с десяток солдат. Гогоча и выкрикивая что-то, они протопали к бару.
— Черт бы их побрал! — выругался Росторн. — Они, кажется, устроили тут пьянку.
— Что же делать? — спросила Джули.
— Ничего, — отрезал Росторн. Он помолчал и добавил: — Я думаю, это дезертиры. Не хотелось бы, чтобы они заметили нас, особенно… — голос его пресекся.
— Особенно женщин, — закончила Джули и почувствовала, как затряслась миссис Вормингтон.
Они молча лежали в каморке, слушая доносящиеся из бара звуки — грубые выкрики, звон стаканов, нестройное пение.
— Закона в городе, кажется, больше нет, — сказал Росторн.
— Я хочу выйти отсюда, — неожиданно громко заявила миссис Вормингтон.
— Успокойте ее, — прошипел Росторн.
— Я не останусь здесь, — закричала она и стала подниматься.
— Замолчите! — яростно крикнула Джули.
— Вы меня здесь не удержите, — продолжала миссис Вормингтон.
Джули не видела, что сделал Эвменидес, но вдруг миссис Вормингтон свалилась прямо на нее — тяжелое, неповоротливое, вялое тело. Она отчаянно двинула плечами и сбросила ее с себя.
— Спасибо, Эвменидес.
— Ради Бога, тише! — выдохнул Росторн, изо всех сил прислушиваясь к доносившимся из бара звукам, стараясь уловить в них перемену. Но ничего не произошло. Крики стали еще громче и развязнее — парни, видимо, уже хорошо напились.
Росторн спросил:
— Что случилось с этой женщиной? Она что, с ума сошла?
— Нет, — сказала Джули. — Она просто испорчена и глупа. Она всю жизнь поступала, как хотела, ни с кем не считаясь, и ей трудно представить себе ситуацию, в которой ее своеволие привело бы к ее гибели. Она не в состоянии приспособиться к окружающим. — И добавила задумчиво. — Вообще-то мне жаль ее.
— Жаль, не жаль, держите ее в узде, — сказал Росторн. Он посмотрел в щелку. — Бог его знает, сколько времени продлится эта пьянка. Они все пьют и пьют.
Они продолжали лежать, прислушиваясь к безобразным звукам, летевшим из бара, и к звукам со стороны улицы. Джули то и дело смотрела на часы. Ей казалось, что через следующие пять минут все кончится, но ничего не кончалось. Вдруг Росторн тихо ойкнул.
— Что там? — прошептала она.
Он повернул голову.
— Они еще идут.
На этот раз их было семеро: шесть десантников и один, похоже, офицер. В их движениях чувствовалась организованность и дисциплина. Офицер посмотрел в сторону бара и крикнул что-то. Но его голос потонул в шедшем оттуда реве. Тогда он вынул из кобуры револьвер и выстрелил вверх. В отеле сразу наступила тишина.
Миссис Вормингтон пошевелилась, с ее губ слетел слабый стон. Джули закрыла ей рот рукой.