АСЕЕВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ
БАЖОВ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ
БАРТО АГНИЯ ЛЬВОВНА
ВАСИЛЬЕВ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ГЕРАСИМОВ СЕРГЕЙ АПОЛЛИНАРЬЕВИЧ
ГЛАДКОВ ФЕДОР ВАСИЛЬЕВИЧ
КАРАВАЕВА АННА АЛЕКСАНДРОВНА
КАРИМ МУСТАЙ
КАССИЛЬ ЛЕВ АБРАМОВИЧ
КЯРНЕР ЯАН
ЛЬВОВ МИХАИЛ ДАВЫДОВИЧ
ЛЯШКО НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ
НИКУЛИН ЛЕВ ВЕНИАМИНОВИЧ
ПАНОВА ВЕРА ФЕДОРОВНА
ПАНФЕРОВ ФЕДОР ИВАНОВИЧ
ПЕРВЕНЦЕВ АРКАДИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
РУЧЬЕВ БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ
СЛАВИН ЛЕВ ИСАЕВИЧ
СМУУЛ ЮХАН ЮРЬЕВИЧ
СУРКОВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ТАТЬЯНИЧЕВА ЛЮДМИЛА КОНСТАНТИНОВНА
ФЕДОРОВ ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ШАГИНЯН МАРИЭТТА СЕРГЕЕВНА
УРАЛ ГРОЗНЫЙ
Челябинск
Южно- Уральское книжное издательство
1982
ББК 84Р7
У68
Составитель, автор вступительной статьи, сведений об авторах произведений, вошедших в сборник, и примечаний А. А. ЗОЛОТОВ
Урал грозный: (Сб. произведений сов. писателей) /Сост. А. А. Золотов.— У68 Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во,
1982.—648 с.
В пер.: 2 р. 20 к.
В сборник включены стихи, поэмы, очерки, рассказы, отрывки из повестей и романов известных советских писателей о героическом труде уральцев в тылу, мужестве, проявленном ими на фронтах Великой Отечественной войны, об истоках уральского характера.
Написанные очевидцами и участниками событий грозных военных лет и в большинстве своем тогда же увидевшие свет, эти произведения не утратили своего значения и в наше время.
ББК 84Р7 Р2
Южно-Уральское книжное издательство, 1982.
СТАРОЕ, НО ГРОЗНОЕ ОРУЖИЕ
Летом 1944 года в небольшом городке на Каме шел концерт мастера художественного слова Сергея Балашова.
Единственный зал, не занятый под нужды военного производства, был заполнен до отказа. «Все для фронта, все для победы!», «Тыл и фронт — едины!» — гласили лозунги на стенах.
Только что вернувшийся с фронта артист вышел на сцену, держа в руке какую-то книгу. Он поднял ее, и все увидели, что поля книги обуглены.
— Это том Пушкина,— пояснил Балашов затихшему залу.— Я подобрал его в освобожденном городе, на пепелище. Фашисты — враги человечества, враги культуры, они уничтожают самое святое.
И, раскрыв книгу, начал читать:
Иль мало нас?
Иль от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал
До пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?
Помнится, всех поразило тогда, насколько к месту пришлись пушкинские строки, казалось, написанные недавно, про эту войну.
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов!
Долго в тот вечер не отпускали Сергея Балашова, прося еще и еще читать Пушкина, Лермонтова, Твардовского, Симонова, Суркова... Вместо цветов по рядам передали на сцену невесть откуда взявшуюся в зале корзину земляники — ее много водилось в окрестных лесах...
Тыл и фронт в годы войны были действительно едины. Подвигу, свершаемому на фронте, был под стать подвиг тех, кто, не зная устали, работал на победу в тылу. И роль связного между ними часто играла книга, которая, по словам А. Н. Толстого, пошла в окопы и на заводы, стала живым и непосредственным голосом воюющего народа.
Более тысячи писателей находились в рядах действующей армии, около трехсот из них пали на поле боя. Сотни литераторов продолжали свое нелегкое дело — создание художественных произведений — в тылу.
Большая группа их работала на Урале. За годы войны известными советскими прозаиками и поэтами, равно как и местными литераторами, были созданы десятки книг о рабочем крае, его людях. Многие из этих изданий не утратили своего значения и по сей день.
...Каждую ночь из столицы на Восток уходили эшелоны: эвакуировались московские заводы, организации, учреждения.
С тревогой вглядывались люди в окна вагонов, нелегкие мысли одолевали их: «Как дела на фронте?», «Удастся ли составу уйти от «юнкерсов»?», «Что ждет за Волгой, на Урале?».
А мимо проплывали заснеженные поля. Иногда в темноте угадывались дома с затемненными окнами: мрак, два с лишним года назад поглотивший Европу, перекинулся и на нашу землю, погасив мирные огни.
Поезд, в котором ехала Анна Александровна Караваева, шел уже вторые сутки. Прислушиваясь к говору попутчиков, писательница тоже глядела в темноту, которой казалось не будет конца. И тут...
«За черной кромкой леса что-то сверкнуло падучей звездой... Вот сверкнуло опять!.. Затемнелось какое-то строение, звезда скрылась... и вдруг — засияла. Огонь! Огонь!.. То был огонь в окне маленького домика на тихом разъезде. Он сиял, разбрасывая во все стороны широкие лучи, от которых волнистый ковер первого снега искрился, как парча,— все кругом словно ожило. Огонь в окне маленького домика показался мне огромным, высоким, он доставал до облаков, которые будто посветлели от этого зимнего сияния.
Поезд мчался все дальше вперед, леса снова обступили нас, непроглядные, полные холода и ветровой, уже зимней мглы, но нет, нас не запугаешь: впереди пойдут теперь огни, огни!» (Очерк «Огни»).
Глубокий, символический смысл открылся Караваевой в этих огнях. Они напомнили, что страна наша необъятна и могуча, вселили в людей надежду, веру в то, что черной ночи фашизма придет конец...
Всю войну не знали затемнения (светомаскировка была опробована, но, к счастью, не пригодилась) уральские города. Тем, кто приезжал сюда из фронтовой или прифронтовой полосы, они, право, не столь уж и освещенные по нынешним меркам, казались залитыми огнями. Все здесь выглядело, на первый взгляд, не так, как там: и темп жизни, и люди, и дома.
Подобное пережил и поэт Алексей Александрович Сурков, после двух с лишним лет пребывания в действующей армии оказавшийся по заданию газеты на Урале. Однако проснувшись на рассвете в заводской гостинице, он вновь ощутил себя словно в боевой обстановке: здание вздрагивало от недалекой канонады, слышался рев танковых моторов, за окном виднелись алые всполохи. Это испытывалась грозная военная техника, плавили металл — Урал ковал оружие для Советской Армии.
О решающем вкладе края в дело обороны страны уже тогда открыто говорилось в печати, хотя, по понятным причинам, подтверждающие это цифры были обнародованы позже. Они внушительны: 60 процентов средних и 100 процентов тяжелых наших танков были сделаны в войну на Урале. Кроме того — десятки тысяч орудий, множество реактивных минометов «катюша», тысячи авиационных моторов. Каждый второй снаряд, выпущенный по врагу, был сделан из уральской стали. На фронт отправлялось и многое другое — продовольствие, снаряжение и т. п.
В начальный период войны, когда враг подверг бомбардировке промышленные районы Юга, Запада и Центра, а затем стал угрожать им захватом, на Урал перебазировалось свыше семисот предприятий, прибыли в эвакуацию около двух миллионов москвичей, ленинградцев, украинцев. На новом месте многие заводы слились с родственными; слились с уральцами в одну семью и прибывшие рабочие и инженеры, образовав «сплав», равного которому по мастерству, опыту, техническим знаниям еще не было.
В эвакуации оказались многие научные лаборатории, институты. В Свердловске обосновался, провел заседания двух сессий президиум Академии наук СССР. В сентябре 1941 года здесь была создана комиссия по мобилизации ресурсов края на нужды фронта, в деятельности которой участвовали свыше 800 ученых, в том числе академики А. А. Байков, И. П. Бардин, С. Г. Струмилин, В. А. Обручев, В. Н. Образцов.
«Урал — это богатейшая страна железа, цветных и легких металлов, топливных и химических ресурсов. Этот меридиональный хребет, тянущийся параллельно фронту и удаленный от него на тысячу, две тысячи километров, образует как бы мощную линию экономических укреплений, линию богатейших месторождений, мощных рудников, заводов и электростанций»,— писал президент Академии наук СССР В. А. Комаров.
Ученые многое сделали для того, чтобы эффективно использовались производительные силы края. Вклад их в общенародное дело победы над врагом был весьма значительным.
На Урал были вывезены сокровища Эрмитажа. Целая колонна грузовиков потребовалась для перевозки со станции на хранение в Свердловскую картинную галерею груза, прибывшего из Ленинграда: 1 миллиона 117 тысяч экспонатов, в числе которых были шедевры Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Рубенса, Ван Дейка, Рембрандта...
Однако основные фонды музеев и галерей оказались в это время на консервации. Немногие выставочные помещения использовались под экспозиции картин и скульптур, посвященных героям фронта и тыла. Большую популярность приобрели агитвитрины. Самой значительной в военные годы стала открывшаяся в 1944 году в Свердловске выставка «Урал — кузница оружия». На ней были представлены произведения художников Москвы, Ленинграда, Свердловска, Челябинска, Перми.
Невзирая на усталость после работы люди спешили к театральным подъездам. В зрительных залах не было свободных мест: встреча с корифеями советской сцены доставляла подлинное наслаждение.
Свыше года пробыл в Челябинске знаменитый Малый театр. В его спектаклях челябинцы встретились с А. А. Яблочкиной, В. Н. Пашенной, И. В. Ильинским. В Перми обрел второй дом Ленинградский театр оперы и балета имени С. М. Кирова с неповторимой Г. С. Улановой. В Свердловске шли спектакли МХАТа. Многие артисты, включая и уральцев, в составе творческих бригад выезжали на фронт.
Чрезвычайно насыщенной была музыкальная жизнь. Могут ли забыть кому довелось жить в те годы на Урале концерты Государственного симфонического оркестра СССР, Государственного хора русской народной песни; композиторов, блестящих музыкантов-исполнителей, которые не только выступали с концертами, но и преподавали в Уральской консерватории: Д. Б. Кабалевского, Д. Ф. Ойстраха, Г. Г. Нейгауза и др.