Малахитовая эра Урала завершилась в 1916 году, когда из-за отсутствия сырья был закрыт Меднорудянский рудник. Еще раньше, в 1876 году, был затоплен Гумёшевский рудник под Екатеринбургом. В ожидании открытия новых месторождений уральские мастера работают сегодня с африканским малахитом из Конго. Твердость у него ниже, цвет тусклее, да и рисунок гораздо проще.
На гербе города Касли изображен вставший на дыбы жеребец – копия конной статуи Клодта с Аничкова моста в Петербурге, выполненная каслинскими мастерами. Каслинский железоделательный завод в 110 верстах от Екатеринбурга был основан в 1746 году туляком Яковом Коробковым. Завод выплавлял чугун, ковал железо, во время войны с Наполеоном лил чугунные ядра и картечь. В 1843 году каслинские мастера решили освоить литье художественных изделий, взяв за образец модели Берлинского королевского литейного завода: подсвечники чаши, вазы, кувшины, садовую мебель, кабинетную скульптуру.
Со временем при заводе сложилась собственная художественная школа. Изделия каслинцев получали награды на престижных конкурсах в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Лондоне, Милане, Вене, Копенгагене.
В 1900 году каслинское литье увидел Париж. Увидел и ахнул. Россия привезла на Всемирную выставку чугунный павильон, исполненный каслинскими мастерами по эскизному проекту петербургского художника Евгения Баумгартена. Это был настоящий павильон-дворец высотой 6 метров с чугунными ажурными вазами, скульптурами, подсвечниками, шкатулками и даже с письменным прибором – всего около 1,5 тысячи литых чугунных изделий, выполненных лучшими каслинскими мастерами. По их авторским клеймам, оставленным на деталях, мы знаем их имена: Тимофеев, Самойлов, Тепляков, Агеев, Игнатов, Захаров и многие другие.
Фантастический пейзаж на карьере по добыче каолина
В Париже каслинский павильон получил Гран-при выставки и Большую золотую медаль. Успех был ошеломляющим. После закрытия Всемирной выставки нашлось немало желающих купить павильон вместе со всем содержимым, в том числе с чугунной статуей «Россия», олицетворявшей Российскую империю. Но уральцы со словами «Россия не продается» разобрали и увезли павильон домой в Касли.
1920-е годы чугунный шедевр чуть было не погиб: его решено было отправить на переплавку. Но большинство деталей все же удалось спасти. В 1950-е годы по архивным документам и сохранившимся фрагментам решено было восстановить Каслинский павильон и вместе с этим возродить почти забытое ремесло художественного литья.
Реставрация проходила в два этапа и была полностью завершена только в 2000-е годы. Заводские мастера смогли воссоздать утраченные элементы, а златошвеи из екатеринбургского Ново-Тихвинского монастыря вышили бархатный балдахин над его центральным входом. Был воссоздан и позолоченный фон для некоторых деталей.
Теперь Каслинский павильон – главный экспонат Екатеринбургского музея изобразительных искусств. Можно до бесконечности рассматривать его изумительных грифонов, рыб, сказочных птиц радости и печали алконостов и сиринов.
Этот чугунный шедевр внесен в каталог ЮНЕСКО как «феномен промышленного искусства и единственное в мире архитектурное сооружение из чугуна, находящееся в музейной коллекции».
Современные литейщики сохраняют традиции легендарных каслинских мастеров. Лучшим из них дано право ставить на изделия собственное именное клеймо.
Образцы каслинского литья можно увидеть во многих музеях, частных собраниях, художественных салонах, оно входит в подарочный фонд президента России и Министерства иностранных дел.
Нижнетагильская лаковая роспись подносов гораздо старше знаменитой жостовской росписи. Расписывать железные подносы в Нижнем Тагиле стали в 1740-х годах, когда возникла традиция чаепитий, и их обязательным атрибутом стал большой железный поднос. Листового проката тогда еще не было, и первые чайные подносы выковывались, что позволяло придавать им весьма изящные формы.
Идея украсить железный поднос лаковой живописью принадлежала владельцу нижнетагильских заводов Никите Акинфиевичу Демидову, много путешествовавшему по Европе, где в моде были китайские и японские лаки. Первыми мастерами, перенесшими лаковую живопись на металл, были его крепостные братья Вавил и Федор Худояровы. Братья были художниками-иконописцами, и на подносах они изображали сюжеты из Библии и жанровые сценки.
Но на лаковую роспись нельзя было поставить горячий чайник. И Худояровы изобрели особый «хрустальный лак», не боящийся высоких температур и который нельзя было поцарапать. Лак, секрет которого теперь утерян, придавал рисунку особую глубину и прозрачность. Подносы были столь хороши, что Демидов решил завести на заводе лаковую мастерскую и отдал в ученики к Худояровым четырех крепостных.
В 1806 году его сын Николай Никитич Демидов организовал в Нижнем Тагиле школу живописи, куда на полное обеспечение брали крепостных мальчиков с 12 лет. Руководил обучением профессиональный художник, выпускник Петербургской академии художеств Василий Иванович Албычов. Темы для росписей брали из печатных черно-белых гравюр, а цветовую гамму определяли сами мастера.
Со временем возникли новые темы. Для состоятельных покупателей подносы делали с жанровыми сюжетами на фоне красивых пейзажей. Живопись на недорогих изделиях была схожа с лубком. Появились цветочная роспись и более простая техника двойного мазка, когда на кисточку брались сразу две краски.
После революции промысел угас, и его возрождение началось только в 1976 году, когда из художественного училища были выпущены первые мастера, владевшие техникой тагильской лаковой росписи. Сегодня специалистов художественной росписи по металлу готовит Уральский колледж прикладного искусства и дизайна – филиал московского РГХПУ им. С. Г. Строганова. На подносах теперь в основном изображают фантазийные цветы и фрукты, но встречается и сюжетная роспись. Лучшие образцы тагильских подносов можно увидеть в большом двухэтажном доме, где жили Худояровы. Сегодня в нем расположен Музей истории подносного промысла.
Златоустовская гравюра на стали как искусство украшения клинкового оружия родилась в начале XIX века вместе с основанием на Урале Златоустовской оружейной фабрики. Это было время наполеоновских войн, и Россия нуждалась в еще большем производстве оружия. Новый завод решено было строить по образцу Золингенского завода в Германии, на тот момент лучшего в Европе, а назвать в честь константинопольского архиепископа святого Иоанна Златоуста.
По договору прибывшие в Златоуст немецкие мастера должны были научить оружейному делу трех или четырех русских учеников. У каждого из них была своя специализация. Кто-то ковал клинки, кто-то закаливал, точил и полировал, а оружейник Вильгельм Шаф и три его сына травили и золотили клинки. В Златоустовском краеведческом музее хранится клинок с тонкой гравировкой – одна из лучших работ Шафов.
В обучение Шафам было отдано девять русских учеников, и они не только освоили все тонкости и секреты немецкой технологии, но в чем-то даже превзошли своих учителей. Если немцы ограничивались орнаментальными рисунками или атрибутами, русские мастера гравировали целые батальные сцены и сюжетные композиции. Процесс создания гравюры на стали был чрезвычайно сложным. Он включал чернение, лакирование, травление, никелирование, золочение, серебрение, гравирование. Русские мастера смогли добиться получения более разнообразных оттенков, изменяя состав кислоты и продолжительность процесса травления.
Со временем композиции становились тоньше и все сложнее и сложнее по цвету и тону. С 1840-х годов златоустовскую гравюру на стали начали использовать при украшении столовых приборов, шкатулок, подсвечников, подносов, портсигаров.
После революции попытка принести гравировальное искусство в массы привела к тяжелому художественному кризису. Упростилась и техника гравировки, мастерство златоустовских граверов стало уходить. Популярность приобрели панно с незатейливыми пейзажами и копиями картин русских художников.
Лед тронулся в 1950–1960-х годах, когда молодые златоустовские мастера стали возвращаться к традициям XIX века, создавая сложные орнаменты. Но предметы серийного производства все так же далеки от подлинной златоустовской гравюры на стали. Однако искусство златоустовских граверов не умерло. По-прежнему существуют художники, создающие уникальные изделия в традиционной манере небольшими партиями и на заказ.
Традиции, культура, великие люди
Пермский звериный стиль – послание из далекого прошлого Пермского края. «Чудские образки» – бронзовую и серебряную художественную пластику VII–XII веков нашей эры – встретишь теперь в петербургском Эрмитаже, в Пермском и Чардынском краеведческих музеях, в собрании Пермского государственного университета.
Пермский звериный стиль называют брендом Пермского края, но о нем по-прежнему мало что известно. Авторство в создании замысловатых литых фигурок некоторые приписывают чуди белоглазой – мифической финно-угорской народности, которая исчезла, растворилась на бескрайних северных просторах, ушла под землю вместе со всем своим богатством. Чудь оставила после себя на Урале целый шлейф фантастических легенд о людях с белыми глазами, по-прежнему живущих где-то под землей и выходящих наружу ночью или в туман. Мамин-Сибиряк писал в 1889 году: «Чудь существовала задолго до русской истории, и можно только удивляться высокой металлической культуре составлявших ее племен. Достаточно сказать одно то, что все наши уральские горные заводы выстроены на местах бывшей чудской работы – руду искали именно по этим чудским местам».
Местные крестьяне находили причудливые фигурки случайно – во время пахотных работ, разливов, иногда в лесу или на лугах. Предметы в пермском зверином стиле доходили и до Петербурга. Коллекционером чудских образков был археолог и меценат граф Сергей Григорьевич Строганов, который проводил раскопки в своих пермских владениях. Первым исследователем таинственных фигурок стал ученый-археолог Александр Викторович Шмидт. Он не только классифицировал их, но и ввел само понятие «пермский звериный стиль».