Единой техники изготовления предметов в зверином стиле не было. Использовалось одностороннее и объемное литье, иногда отдельные элементы напаивались сверху на основу, где-то наносилась гравировка. Чаще всего можно встретить одиночные фигуры – фантастических птиц, жутковатых ящеров, медведей, всадников, звероподобных людей вроде человека-лося или человека-птицы. Существуют и сложные композиции, отражающие, по всей видимости, представления о мироздании. Разгадать сущность загадочных фигур невозможно. Большинство исследователей склоняется к тому, что предметы в пермском зверином стиле были атрибутами шаманизма. Все они небольшие, в некоторых есть прорези для ремешков, и, видимо, их носили в качестве амулетов.
Сегодня художники-ювелиры создают целые коллекции в пермском зверином стиле. Изображения чудских образков можно встретить на фасадах пермских зданий. Их тематика присутствует на городском транспорте. А ключевым элементом главного фасада аэропорта Большое Савино в Перми стало огромное «Крыло ангела» – один из элементов пермского звериного стиля.
Тот, кто хоть раз заглядывал в скорбные лица деревянных пермских святых, никогда не забудет пережитое потрясение. Пермская деревянная скульптура – явление уникальное. Она ошеломляет, притягивает взгляд, заставляет сострадать распятому Христу и до бесконечности разглядывать детали.
Пермские земли приняли христианство поздно – в XV–XVI веках, и традиция «резать богов» из дерева сохранилась здесь на столетия. Деревянные изваяния святых высотой в человеческий рост напоминали зырянам и коми-пермякам их языческих идолов. Возможно, Николай Можайский с мечом в руке заменял им идола Войнеля, а «Сидящий в темнице Христос», которого так любили резать пермские мастера, – «Сидящую Золотую бабу», почитаемую зырянами как наивысшее божество.
Но православная церковь не поощряла этот вид искусства, усматривая в нем влияние католицизма. В 1722 году Священный синод вынес постановление, запрещающее «иметь в церквах иконы резные, или истёсанные, издолбленные, изваянные». Пермские священники мирились с присутствием в храмах деревянных скульптур, но многое было уничтожено или запрятано в чуланах, кладовых, на чердаках колоколен.
Теперь деревянных пермских святых встретишь в основном в музеях. Крупнейшее собрание хранится в Пермской государственной художественной галерее. Большинство из представленных в ней скульптур было найдено в сельских храмах на севере Пермской области, в районах Соликамска, Чердыни, Усолья.
В семье Строгановых не было иконописцев. Хотя на обороте некоторых икон нередко встретишь надпись «С.ш.» – Строгановская школа, – уникальный случай, когда целая художественная школа носит имя семьи промышленников, а не живописца.
Именитые купцы Строгановы, создатели соляной империи и крупнейшие землевладельцы Урала, строили в своих владениях города и храмы, для украшения которых и для себя лично нужны были иконы. Будучи фантастически богатыми, Строгановы имели возможность приглашать к себе московских и новгородских мастеров. А потом открывать и собственные иконописные мастерские – «иконные горницы», как их тогда называли. Вероятно, идея создания «горниц» принадлежала Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу Строгановым, тем самым, кто снаряжал походы Ермака в Сибирь. Оба они были большие любители иконописи и знали в ней толк.
Строгановская школа последняя в череде русских иконописных школ – новгородской, псковской, московской. Она завершила собой блистательную эпоху древнерусского иконописного искусства. В то время иконы уже были подписными, и нам известны имена ее знаменитых мастеров: Никифор Савин, Емельян Москвитин, Гаврило Кондратьев, Семенко Бороздин. Самым известным из них был Прокопий Чирин, писавший по заказам Максима Строганова, а в конце жизни ставший придворным живописцем царя Михаила Федоровича.
Строгановской школе свойственны утонченность письма, любовь к деталям, стремление все изъяснить и изобразить. Поэтому строгановские иконы следует рассматривать вблизи. В них с каллиграфической точностью прописаны лица, отделка одежды, завитки волос, морские волны и облака. И нигде больше не встретишь таких ярких красок и интенсивности цвета, таких пропорций и изящества поз.
Строгановские иконы рассыпаны сегодня по всему миру. Их можно встретить в европейских частных собраниях, в храмах Пермского края, Третьяковской галерее, в Сольвычегодском историко-художественном музее. Но самая большая коллекция – около 50 икон – собрана в Пермской художественной галерее.
Невьянская икона – удивительный феномен в русской духовной культуре, появлению которого мы обязаны старообрядцам. Еще каких-то двести лет назад почти половина жителей Урала были старообрядцами. Не принимая реформ патриарха Никона, уходя в раскол, они бежали сюда тысячами, гонимые властями и официальной церковью. Когда в 1701 году на Урале был основан город-завод Невьянск, всем им нашлось место на здешних железоделательных заводах, владельцев которых мало беспокоила их вера. Так Невьянск стал одним из духовных центров старообрядчества на Урале.
Вместе с верой раскольники принесли в Невьянск свои книги, святые образа и древние прорези, по которым писались иконы. Чтобы облегчить работу иконописца, тонкую прорезь накладывали на уже подготовленную для написания доску и с помощью гусиного пера переносили на нее контурный рисунок. К началу XVIII века в Невьянске появились первые иконописные мастерские и сложилась своя школа живописи. Для невьянской иконы характерны тонкость письма, изысканность поз, яркие насыщенные цвета, обилие позолоты, а за фигурами святых на иконах нередко угадывается типично уральский пейзаж с невысокими горами, поросшими лесом.
Уральские иконописцы-старообрядцы не писали для церквей. У гонимых раскольников церквей просто не было. Для совместной молитвы они собирались в домашних молельнях, как правило, в доме старосты общины. Все невьянские иконы писались исключительно на заказ, и на полях икон часто можно встретить изображения именных святых – небесных покровителей заказчика и членов его семьи.
Самая обширная коллекция икон невьянской школы собрана в частном музее Екатеринбурга «Невьянская икона», существующем с 1999 года. Старейшая из них – «Богоматерь Египетская», написанная в 1734 году, самая поздняя – икона «Спас Вседержитель», созданная в 1919-м.
Великие люди
Пермь Великая, Пермь Вычегорская – так в глубокой древности назывались северные земли, где жили коми-зырянские и коми-пермяцкие племена. В XIV веке в этих местах проповедовал один из самых известных русских миссионеров святитель Стефан Пермский, огнем и словом обращая в христианство языческие племена.
Точная дата рождения Стефана неизвестна, как и мирское имя, данное ему при рождении. Он появился на свет в 1340-х годах в Великом Устюге в семье церковнослужителя Успенского собора. Помогая отцу, рано выучился грамоте и прочел все книги, которые смог найти в Великом Устюге.
Великий Устюг был тогда островком православия, окруженным поселениями язычников зырян, и Стефан с детства знал зырянский язык. Мать его тоже, по-видимому, была зырянкой. По преданию, рождение у нее будущего святого ей предсказал один из первых на Руси юродивых Прокопий Устюжский. Когда ей было три года, он обратился к девочке со словами: «Вот идет мать великого Стефана, епископа и учителя пермского».
В 1365 году Стефан решил оставить мирскую жизнь и, покинув Устюг, принял постриг в монастыре Григория Богослова в Ростове Великом. Монастырь был известен своей обширной библиотекой. Чтобы читать в оригинале священные книги, Стефан выучил греческий язык. Тогда же он начал составление зырянской азбуки для коми-зырян и коми-пермяков, чтобы перевести на их язык церковные книги. За основу он взял кириллицу, греческие буквы и пасы – «поганые черточки» – родовые знаки, которые вырезали на деревьях охотники-зыряне и которые Стефан не раз видел в лесу под Великим Устюгом.
Прожив в монастыре Григория Богослова десять лет, Стефан отправился в Москву просить церковного благословения нести Слово Божье в зырянские земли. Миссионерство не было на Руси распространенным явлением, но, видимо, стремление Стефана совпало тогда с интересами Московского княжества.
Стефан прошел по Перми Великой тысячи километров. Сражался с чужими богами, уничтожал капища зырян и их священные деревья, ставя на их месте часовни и кресты. В селении Усть-Гама, где находилась кумирня[3] зырян с Сидящей Золотой бабой, Стефан сжег святилище, желая показать бессилие языческих богов. Однажды его самого чуть было не сожгли по наущению волхвов, но он продолжал проповедовать зырянам Евангелие на их родном языке.
О походах Стефана Пермского сложилось множество народных преданий: о каменной лодке, на которой он приплыл в пермские земли, о сотворенных им чудесах. Но Стефан не совершал сверхъестественных поступков. Летописи рассказывают нам о совсем других событиях. Ключевым в миссионерской деятельности Стефана стал его спор с главным зырянским жрецом Памой, «знаменитым кудесником, волхвам начальником, знахарям старейшиной». Чтобы доказать бессилие языческих богов, Стефан предложил ему испытание огнем и водой – пройти сначала сквозь горящую избу, а потом подо льдом реки, спустившись в одну прорубь и выйдя из другой. Пама было согласился, но, когда подожгли избу, идти отказался. По старому обычаю его надо было бы казнить, но Стефан отпустил жреца. После этого события крещение зырян стало массовым. Они переходили в православие целыми селениями.
Первую церковь для зырян Стефан поставил на месте «прокудливой березы» язычников на реке Выме, в месте впадения в нее Вычегры. Три дня Стефан рубил священное дерево, а потом сжег. Через четыре года святитель отправился в Москву просить учреждения новой Пермской епархии для зырян. По сути, это означало присоединение этих земель к Московскому государству. На церковном соборе первым епископом Перми был избран сам Стефан, которому на тот момент не исполнилось еще и сорока.