ние на убийство Вали Лобановой совершены одним и тем же лицом – Винничевским Владимиром Георгиевичем – а потому, руководствуясь статьей 117 УПК, постановил оба названных дела объединить в одно производство».
В это же самое время своим чередом развивались события в Нижнем Тагиле, где началась проверка заявления Винничевского об убийстве 6 августа девочки, похищенной им от магазина на улице Тельмана. 31 октября и 1 ноября вдоль дороги от Парка культуры и отдыха к зданию новой больницы Уралвагонзавода, то есть по тому маршруту, которым прошёл похититель со своей жертвой, проводилась поисковая операция, цель которой заключалась в обнаружении трупа пропавшей девочки.
Малохоженная дорога протяженностью около двух километров пролегала через довольно густой хвойный лес, к тому времени уже укрытый снегом. В прочесывании местности участвовало до полусотни милиционеров, которые, встав цепью с интервалом в полтора-два метра, осматривали обе стороны дороги. На третий день поисков, 2 ноября, под снегом был найден обнажённый труп ребёнка.
В протоколе осмотра места обнаружения тела этот участок леса описан в следующих выражениях: «В одном километре на восток от новой больницы Уралвагонзавода и в одном километре от изгороди Парка культуры и отдыха в чаще леса, в 20 метрах от лесной дороги, малопроезжей, идущей с Уралвагонзавода на зональную станцию, около кучи хвороста обнаружен труп ребёнка на вид 2,5 лет, без одежды, полузанесённый снегом. Лес состоит из хвойных деревьев с редкой примесью березняка, место обнаружения защищено от дороги мелкой порослью хвойного леса, в 60 метрах.., в восточном направлении оканчивается лес и далее проходит открытая болотистая местность». Тело находилось в положении «лицом вверх», ноги раздвинуты, и казалось, что трупу умышленно придали неприличную позу, но при внимательном осмотре выяснилось, что тело повреждено каким-то животным вроде лисы или волка, которое волокло его по земле в попытке оторвать конечность, а потому об умышленности действий преступника в данном случае говорить не приходилось. Примерно 2/3 правой голени отсутствовали, судя по состоянию кожных лоскутов, нога была отгрызена каким-то животным не очень большого размера. При подъёме тела на его задней поверхности и грунте были обнаружены личинки мух, что однозначно указывало на смерть в тёплое время года. В затылочной части бросался в глаза дефект кожи размером 5 х 6 см, в результате которого обнажились кости черепа. Следов, указывавших на применение какого-либо оружия, при осмотре трупа найти не удалось.
Прилегающий к месту обнаружения тела участок леса подвергся тщательному осмотру, однако одежды ребёнка либо каких-то посторонних предметов, способных прояснить картину случившегося, найти не удалось. Труп был доставлен в секционную 1-й Советской больницы г. Нижнего Тагила, где вечером того же 2 ноября он был официально опознан как принадлежавший Маргарите Фоминой, исчезнувшей без вести 6 августа 1939 г.
Судебно-медицинское исследование тела проводилось утром следующего дня судмедэкспертом Горбуновым в присутствии начальника нижнетагильского уголовного розыска Кузнецова, главврача больницы Плотко и заведующего кожно-венерологическим диспансером Скалкина.
На внешнем осмотре установлено, что тело имело рост 86 см, соответствовавший возрасту 2,5 года. Трупное окоченение полностью разрешилось (то есть исчезло), на голове присутствуют остатки светло-русых волос длиною 5 см, которые легко вырываются, кожа на лице красно-бурая, веки и глазные яблоки гнилостно разрушены. Рот широко открыт, из полости рта извлечена земля, смешанная с хвоей, в количестве около горсти. Во рту 16 зубов, 5 из которых выпали. Десны подверглись гнилостному разрушению, уши и нос – сплюснуты, в ушных проходах – личинки мух.
В затылочной области дефект кожи размером 6 х 5,5 см, кости черепа на этом участке обнажены. В теменной области 4 кожных дефекта размерами 1,5 х 1,2 см, 1,4 х 1,0 см, 1,2 х 0,8 см и 1,2 х 1,0 см.
На задней поверхности шеи были обнаружены 5 округлой формы отверстий в коже величиной 1,5 х 0,7 см, 0,8 х 0,6 см, 1,1 х 0,7 см, 1,0 х 0,8 см и 0,3 х 1,0 см. На передней поверхности шеи в области гортани дефект кожи 2,5 х 2,0 см.
Грудная клетка сформирована правильно, без видимых повреждений. Верхние конечности без повреждений. Развитие половых органов соответствует возрасту, без следов грубой травмы (разрывов, трещин, потертостей), девственная плева частично разрушена гниением, в половой щели обнаружены личинки мух. В области правой пахобедренной складки – отверстие в коже 0,8х0,5 см, в области левой пахобедренной складки – аналогичное ему отверстие 0,5 х 0,2 см. Задний проход закрыт.
Левая нога – без повреждений. Правая голень со стопой, начиная от верхней трети, отсутствует.
Мягкие ткани в области крестца разорваны на участке 5 х 4,5 см, имеются поверхностные кожные повреждения. По-видимому, это следы укуса небольшого животного-падальщика.
На внутреннем осмотре отмечено нормальное расположение и развитие соответственно возрасту органов брюшной полости и грудной клетки. «Пятна Тардье» не обнаружены нигде, полости сердца крови не содержат. Лёгкие – полуспавшиеся, при разрезе – тёмно-красного цвета, при сжимании стекает небольшое количество кровянистой жидкости, просвет трахеи и бронхов – свободен.
Кости свода и основания черепа целы, вещество головного мозга размягчено в результате гниения.
В мышцах боковых и передней поверхности шеи кровоподтёков не обнаружено.
Язык и миндалины разрушены личинками мух. В желудке до 70 куб. см массы грязно-зелёного цвета.
Легко заметить, что классическая симптоматика смерти от удушения: «пятна Тардье», полнокровие внутренних органов, тёмный цвет крови в сердце и т.п. – в данном случае не наблюдалась. Поэтому заключение судмедэксперта Горбунова оказалось весьма уклончивым: «Гнилостные изменения ткани трупа лишают возможности высказаться определённо о причине смерти ребёнка… Обстановка, при которой обнаружен труп, а также отсутствие следов заболеваний, которые могли бы пресечь жизнь ребёнка, дают основание полагать, что не исключена возможность наступления смерти в данном случае от механической асфиксии, осуществлённой удавлением руками, что не противоречит данным следствия».
Последующее судебно-химическое исследование вагинального и ректального мазков не привело к обнаружению спермы.
Данные расследования исчезновения и убийства Риты Фоминой были переданы из Нижнетагильского отделения уголовного розыска в областной ОУР. 5 ноября старший лейтенант Евгений Вершинин подписал постановление об объединении расследований, почти идентичное тому, что днём ранее было принято в отношении «кушвинского эпизода», связанного с попыткой убийства Вали Лобовой. Теперь Владимир Винничевский официально считался обвиняемым также и в убийстве Риты Фоминой.
Своим чередом шла работа со свидетелями в Свердловске. 29 октября на допрос к начальнику 1-го отделения ОУР Лямину была вызвана Екатерина Якушева, жена Владимира Якушева, осужденного в 1935 г. за растрату в магазине «Пассаж». Именно в её коммунальной квартире Владимир Винничевский переночевал во время своего неудачного побега в 1936 г. Молодая женщина – а Екатерине на момент допроса исполнилось 29 лет – работала секретарём-машинисткой в магазине Роскультторга. С самого начала допроса она однозначно заявила, что никаких особо тёплых отношений с Винничевскими не поддерживает и общается с ними лишь постольку, поскольку поддерживает отношения с Мелентьевыми. Последний раз Екатерина Якушева заходила в гости на Первомайскую, д. 21 более двух недель тому назад – 13 октября. С Владимиром Винничевским свидетельница виделась очень редко, буквально раз или два в год, последний раз она видела его минувшим летом, когда тот приехал к её дому на велосипеде и вымыл велосипед во дворе.
Допрос, строго говоря, можно было бы вообще не упоминать как малоинформативный, если бы не то, что случилось после его окончания. Уже после того, как гражданка Якушева поставила свою подпись под заключительной стандартной фразой «записано с моих слов верно, мною прочитано, в чём и расписываюсь», последовал, судя по всему, какой-то обмен репликами между лейтенантом Ляминым и свидетельницей. Мы можем только догадываться, что именно и в какой форме произнёс сотрудник уголовного розыска, но после подписи Екатерины последовал текст, озаглавленный «Дополнительные показания Якушевой».
Процитируем самое существенное из того, что свидетельница вдруг надумала «дополнительно показать»: «В первом показании я сказала неправду, была я у Винничевских и Мелентьевых последний раз не 13 октября сего года, а была ещё раз 26 октября. Днём мне в магазин по телефону позвонил Винничевский Г. И. (отец арестованного Владимира – прим. А.Р.) и сказал, что у них неладно с Владимиром, его я ещё спросила: „Что, опять путешествовать уехал?“ Он мне на это сказал: „Нет, всё хуже“. И вечером я ездила к ним на квартиру и узнала, что Владимир арестован 24 октября, но за что арестован они не сказали, этого я не знаю и по настоящее время. Вчера же, 28 октября, ко мне в магазин заходил Мелентьев Пётр Иванович и в разговоре сказал, что с Владимиром ничего не выяснилось, и что Лиза, то есть мать Владимира, ушла вчера, и дома он её больше не видел… Скрыла это я без всякой цели, но сделала это умышленно».
Перед нами замечательный образчик истинного отношения простых советских людей к Рабоче-Крестьянской милиции. Свидетельница хотя и знала об аресте, но об истинной его причине не догадывалась, а потому, боясь навредить «невинно арестованному», постаралась отделаться ничего не значащими фразами. Дескать, и знать она ничего не знает, и видеть – не видела, с арестованным вообще встречалась раз в год, да и то не каждый год. Когда читаешь протоколы допросов свидетелей в этом уголовном деле, очень сложно отделаться от ощущения, что люди панически боялись сказать неосторожное слово, наверное, потому, что слово такое могло завести в те немилосердные годы очень далеко. Поэтому если верить рассказам некоторых свидетелей, то и друзей у Володи Винничевского не было – хотя на самом деле они были! – и книг он не читал – хотя на самом деле читал. С книгами вообще нюанс очень тонкий и, возможно, не всем из наших современников понятный.