Помимо предположения о травмировании или даже убийстве малыша в результате ДТП, оперуполномоченный ОУР Игнатьев в скором времени стал склоняться к ещё одной весьма достоверной версии, к которой его подтолкнула беседа с Антониной Одношевиной. Эта женщина проживала в доме №52 по улице Мамина-Сибиряка, то есть по соседству с Савельевыми, и хорошо знала всех действующих лиц драмы.
Женщина рассказала Игнатьеву о подозрительном человеке, привлёкшем её внимание примерно за неделю до исчезновения Ники Савельева. Примерно 13 или 14 августа незнакомый Одношевиной мужчина около часа просидел на лавочке у ворот дома №50 – того самого, в котором жил Коленька. Затем этот же человек появился 17 числа. Оба раза он подолгу оставался на одном месте без всякой видимой причины, был трезв, в разговоры ни с кем не вступал. Внешность его свидетельница описала в следующих словах: «Среднего роста, в тёмно-синем костюме, на ногах жёлтые кожаные полуботинки, черноволосый, на лицо – бритый, на вид около 35 лет, носит чёрную кепку».
Минул ещё один день без всяких новостей и каких-либо подвижек – ни новых свидетелей, ни идей. 23 августа все документы, собранные уголовным розыском по факту исчезновения Коли Савельева, – всего 11 листов – были направлены старшему следователю областной прокуратуры Небельсену, курировавшему расследования летних преступлений против малолетних детей. Пакет и сопровождающая служебная записка, за подписью исполнявшего обязанности начальника ОУР Крысина, имели гриф «совершенно секретно». Это означало, что проводимое в Свердловске расследование было приравнено к одной из высших степеней государственной тайны и о нём нельзя было упоминать в кругу лиц, не имевших допуска к работе с документами данной категории.
На самом деле документы, отправленные из уголовного розыска, читал не только Небельсен. Другим заинтересованным читателем оказался прибывший из столицы следователь-«важняк» Краснов. Мы знаем, что ему ничего не было известно об убийстве Герды Грибановой, похищении Бори Титова и других преступлениях против детей, совершённых до апреля 1939 г. включительно. Кстати, ничего об этом не узнал, приехав в Свердловск, и старший оперуполномоченный Артур Брагилевский, хотя, казалось бы, он принадлежал к тому же самому ведомству, что так деятельно проводило расследования по этим эпизодам. Думается, что так произошло как в силу умышленного сокрытия информации сотрудниками правоохранительных ведомств (прокуратуры и уголовного розыска НКВД), так и потому, что сами эти ведомства не знали о некоторых эпизодах, вроде упоминавшейся ранее попытки убийства Ники Плещевой. Почему правоохранительные органы оказались плохо осведомлены – это тема особого разговора, которого нам не избежать и который обязательно состоится в подобающем месте. Сейчас же речь пойдёт о том, как могли расценивать происходившее в Свердловске следователь по важнейшим поручениям Краснов и старший оперуполномоченный Брагилевский.
Вся эта свердловская история, насколько командированные могли понять из предоставленных им документов, началась 1 мая 1939 г. и продолжалась практически без перерывов вплоть до последних дней. Хронология выглядела следующим образом.
1) 1 мая: нападение на Раису Рахматуллину, девочку 4 лет, сопровождавшееся нанесением большого числа неглубоких порезов лица. Похищения не было, потерпевшая была найдена возле дома, в котором жила, если точнее, на дорожке на удалении 60 метров от дома. Жертва осталась жива, подозрений на изнасилование или сексуальные манипуляции у следствия не возникло. Расследование запуталось в двух подозреваемых и благополучно затихло.
2) 12 июня: похищение Алевтины Губиной, девочки 2,5 лет, последующее причинение ей тяжелых колото-резаных ранений, большая кровопотеря, жертва преступления чудом осталась жива. Попытка похищение преступнику удалась, девочка была найдена благодаря удачному стечению обстоятельств примерно через час с четвертью после начала поисков. Подозрений на попытку изнасилования или иной сексуальный мотив у следствия не возникло. Уголовный розыск с упоением разбирался в квартирных склоках отца девочки, в том погряз и бездарно провалил расследование.
3) 30 июня: исчезновение Риты Ханьжиной, девочки 3 лет 10 месяцев, прямо из сеней дома, в котором жила жертва. Девочка была разута и не имела привычки ходить босоногой, что явно указывает на то, что она не уходила от дома самостоятельно. Мёртвое тело жертвы найдено на удалении около 3,2 км от места похищения, труп замаскирован камнями весом до 12 кг, что определённым образом указывает на физические кондиции похитителя. Тело найдено в состоянии выраженных посмертных изменений, обусловленных жаркой погодой, явных резаных ран судмедэксперт не описал, присутствуют синяки, указывающие на побои. Есть указания на посмертный анальный половой акт. Акт судебно-медицинского исследования неинформативен и очевидно неполон. Следствие вышло на Сохина Евгения Васильевича, которого, однако, отыскать не удалось.
4) 22 июля: похищение Вали Камаевой, девочки в возрасте 3 лет 4 месяцев. Спустя месяц ребёнок не найден, судьба его неизвестна. Во время следствия были найдены свидетели, соседка Анна Аксёнова и мальчик Борис Горских, видевшие похитителя с Валей. Свидетели сообщили схожие описания, содержавшие указания на особые приметы предполагаемого преступника: неконтролируемое слюноотделение, несимметричность лица («косой рот»), неряшливость, а также очевидная молодость (16-17 лет). Уголовный розыск задержал подозреваемого, отвечавшего полученному описанию, некоего Мочалкина, однако свидетель Горских его не опознал. Второго свидетеля, Анну Аксёнову, отыскать не удаётся, поскольку она уехала из Свердловска на неопределённое время.
5) 27 июля: похищение Лиды Сурниной, девочки в возрасте 4 лет, прямо от ворот дома, в котором та жила. Преступника с похищенной девочкой видели мать и две дочери Голиковы, две работавшие на стройке женщины и жительница Пионерского посёлка Шевелева. Все они дали хорошо согласующиеся описания внешности похитителя разной степени полноты. Эти описания отличаются от описаний, полученных от свидетелей похищения 22 июля Вали Камаевой, – иная одежда, цвет волос и особые приметы преступника, но совпадают в оценке его возраста. Благодаря энергичной поисковой операции тело убитой девочки было найдено на следующий день. Причина смерти – асфиксия, на теле присутствуют ножевые ранения, нанесённые посмертно, имеются указания на посмертный анальный половой акт. Проведёнными оперативно-розыскными мероприятиями выявлен подозреваемый Маруф Гаянов (в милицейских документах имя его писали кому как заблагорассудится – то Маруф, то Магруф), азербайджанец по национальности, опознанный свидетелями по фотографии из паспорта. Маруф задержан, и дело как будто бы раскрыто. Но сам задержанный вину отрицает, указывает на наличие у него алиби, а кроме того…
6) 20 августа от дома, в котором проживал, похищен Николай Савельев, мальчик в возрасте 2 года 8 месяцев. Тщательный осмотр прилегающих к месту похищения кварталов показал, что мальчика нет в этом районе, и он, очевидно, увезён в какое-то довольно отдалённое место. Судьба его неизвестна, но внушает большую тревогу.
Так выглядела статистика посягательств на малолетних детей в Свердловске, когда к изучению материалов расследований приступил следователь Краснов. Он ничего не знал о похищении в Нижнем Тагиле Риты Фоминой, и эта деталь с очевидностью указывает на весьма невысокий уровень аналитической работы прокуратуры даже на областном уровне (не говоря уже о всесоюзном масштабе). Хотя в Нижнем Тагиле, скорее всего, знали о свердловских событиях и прибытии в столицу Урала московского следователя-«важняка», никто не заикнулся о наличии схожего инцидента.
Какие выводы сделал Краснов по результатам прочтения представленных ему официальных документов? Ход его мыслей мы можем до известной степени восстановить, зная последовательность его действий.
Прежде всего, Краснов явно усомнился в опознании Маруфа Гаянова, устроенного уголовным розыском посредством предъявления свидетелям фотографий. Все эти милицейские фокусы следователь по важнейшим делам, разумеется, прекрасно знал и понимал, что подобные «опознания» имеют сугубо ориентирующее значение. Как показывает практика, свидетели по фотографиям с одинаковой уверенностью опознают совершенно разных людей, имеющих весьма приблизительное сходство. Кроме того, фотография с паспорта не даёт представление о росте человека, а в силу очевидных причин рост в данном случае очень важен для правильного опознания. Именно поэтому опознание по фотоснимку обязательно должно подкрепляться очными опознаниями.
Следователь начал свою работу с допроса Бориса Горского, того самого мальчика, который видел похитителя, уводившего 22 июля Валю Камаеву. Их общение оказалось исключительно информативным. Выяснилось, что Боря Горский видел преступника не один, а в компании друзей: 9-летнего Виктора Агутова, 11-летнего Ивана Суханова и 12-летнего Алексея Каменьщикова – причём все они обратили внимание на странного юношу. Дело заключалось в том, что у того была аномально большая голова – эта деталь необыкновенно рассмешила мальчишек. Возможно, дело было вовсе не в голове, а растрёпанных волосах незнакомца, но тем не менее типаж у него оказался довольно своеобразным и запоминающимся. Эта мелочь оказалась упущена из виду сотрудниками уголовного розыска и не попала в ориентировки. Точно так же, в силу допущенной небрежности, никто не узнал о том, что помимо Аксеновой и Горского есть и другие свидетели похищения! Теперь, благодаря московскому следователю, эти недочёты были устранены, а описание внешности разыскиваемого преступника обогатилось весьма ценным уточнением. Была и другая польза от встречи Краснова с Горским. Последний не опознал Маруфа Гаянова, и это заставляло думать, что либо в разных эпизодах действовали разные преступники, либо опознание свидетелями похищения Лиды Сурниной было ошибочно. Краснов сообщил Брагилевскому о появлении новых свидетелей и поручил допросить их, что последний и сделал 3 сентября (далее об этих допросах будет сказано особ