инструментом влияния, то.., зачем он вообще нужен? Согласно утверждению Каширского мать мальчика не видела проблемы в том, чтобы отказаться от него и оставить на воспитание бывшему мужу. Вот такая, понимаешь ли, любящая мать!
В общем, картина теперь рисовалась совсем иной, нежели прежде.
В последующие дни лейтенанту Брагилевскому пришлось заняться проверкой алиби Евдокии Масленниковой, и на этом пути его ожидали новые любопытные открытия. Выяснилось, что Масленникова действительно встречалась с возницей, доставлявшим мануфактуру со склада в Пионерский посёлок, но тот был не один, а с директором магазина Семёном Санниковым! И именно с директором она разговаривала, возница же – по совместительству и магазинный грузчик – с Евдокией вообще не был знаком! А вот Семён Иванович знал женщину очень хорошо, и не просто знал, но и бывал у неё дома! По-видимому, Санников был любовником Масленниковой, хотя протокол не содержит такого рода вопроса и ответа. Возможно, Артур Брагилевский при обсуждении деликатных деталей повёл себя по-джентльменски. Поскольку Санников был мужчиной женатым и огласка его амурных похождений могла ему повредить, устное признание в интимной связи Брагилевский бумаге не доверил. Таким образом, картина получалась довольно странная, если не сказать забавная – Масленникова клянётся, что у неё есть алиби, при этом ссылаясь на разговор с возницей, но последний ничего подтвердить не может, поскольку на самом деле разговор шёл не с ним, а с директором магазина. И вот он-то наличие алиби полностью подтверждает.
Однако чудесные открытия этим не были исчерпаны. Семён Иванович Санников, бывая в гостях у Масленниковой, имел возможность видеть её соседей, и хотя не был формально им представлен, в лицо их хорошо знал. Более того, он даже разговаривал с Анной Савельевой, так что ошибка в этом вопросе исключена. Маленькая цитата из протокола допроса Санникова позволит составить представление, о чём идёт речь: «Последний раз дома у Масленниковой я был 19 августа днём.., молодая женщина спросила у меня, когда в нашем магазине будут продавать мануфактуру? Я ей ответил, что мануфактуру будут продавать 20 августа. Мне неизвестно, откуда молодая женщина знает о том, что я имею отношение к магазину, я ей об этом не говорил». Речь в этом отрывке идёт именно о коротком разговоре Санникова с Анной Савельевой 19 августа, накануне исчезновения сына последней. Но самое интересное следует далее. Директор магазина заявляет: «Когда утром 20 августа я пришёл в магазин, то не видел у магазина и в очереди Масленникову и её соседок по квартире».
Вот так поворот! Тут, наверное, в голове Брагилевского замигала красная лампочка! Масленникова и не должна была стоять с утра у магазина – с этим вопросом всё понятно – а вот Анна Савельева утверждала, будто отправилась туда чуть ли не в 4 часа утра. Но в 8 часов утра, когда директор подошёл к магазину, её там не оказалось. Увидел её Санников только в половине второго, то есть в 13:30, причём его общение с ней закончилось скандалом, и та потребовала жалобную книгу. Но самое главное в этой истории заключается в том, что Санников, вернувшийся в магазин после очередной поездки по городу в 15 часов, Савельеву опять не увидел! И ошибка в этом вопросе исключена, поскольку очереди не было вообще.
Итак, какой же пасьянс получался у Брагилевского по результатам допроса директора магазина? Рассказ Масленниковой о её перемещениях по городу частично подтвердился, с тем, правда, уточнением, что встреча с возницей произошла не в 12:30, а позднее – около 13 часов или в начале второго. А вот к гражданке Савельевой возникали очень серьёзные вопросы, поскольку её алиби, заявленное в самый первый день расследования, на глазах рушилось. Если Савельева – убийца собственного сына, то действовать она могла примерно следующим образом: ранним утром 20 августа она идёт вовсе не в очередь к магазину, а проверяет убежище, в которое предполагает увести ребёнка из дома, убеждается, что всё в порядке, и сообщает о принятом намерении действовать сегодня своей подельнице, по-видимому, бабушке Ники. Возможно, решает попутно какие-то другие задачи, связанные с предстоящим похищением, может быть, относит туда еду или ещё что-то. Похищение совершается не в 11 часов, а в 10:30 или чуть позже, то есть именно в то время, на котором настаивает Масленникова.
Выглядит это следующим образом: бабка, убедившись, что старшие мальчики ушли из двора, выводит малыша на улицу и передаёт его матери на удалении одного или двух кварталов от дома, сама же быстро возвращается к себе в квартиру, чтобы через четверть часа разыграть сцену «Я вся такая в панике и активно ищу внука». Примерно к 11 часам или чуть позже Савельева уже прячет ребёнка в промежуточном убежище, возможно, умерщвляет его, хотя судить об этом с точностью Брагилевский пока не мог. После этого Савельева мчится со всех ног в Пионерский посёлок и занимает место в очереди, которое для неё держит гражданка Елисеева. Последнюю в этом преступлении явно использовали «втёмную». В 13:30 Савельева демонстративно устраивает скандал с Санниковым перед дверями магазина и требует жалобную книгу – это надо ей для обеспечения формального алиби на случай проверки, вот, дескать, я была в очереди и даже поругалась с директором, можете проверить! Директор – это не случайный сосед в очереди, он никуда не убежит, он факт скандала подтвердит при любой проверке, если потребуется, и через неделю, и через месяц. Да и запись в жалобной книге будет подтверждать правдивость рассказа мамаши.
И вот ведь что любопытно – Анна Савельева ничего не говорила о скандале в очереди во время допросов в угро в августе. А почему? Да потому, что не возникало необходимости подтверждать алиби. Ей поверили с самого начала безоговорочно.
В общем, поругавшись с директором и засвидетельствовав тем самым факт своего присутствия в очереди, Анна Савельева уходит прочь и находится.., где она находится? Правильно, никто не знает! Хотя, по её словам, она стоически стоит в очереди за мануфактурой вплоть до начала четвёртого часа и лишь после этого отправляется домой. Но в очереди она не стоит – директор магазина Санников подтвердил, что в 15 часов очереди перед магазином не было вообще.
Нельзя не признать: такая версия событий выглядела очень даже достоверно. Мальчик убит непонятно как, щадящим образом, с той, разумеется, оговоркой, насколько вообще может быть применен эпитет «щадящий» к убийству. Тем не менее ножом его не резали, кишки из его живота не вываливались, в отличие от прочих жертв таинственного свердловского изувера. Похоже, что его вообще сначала попытались отравить, а когда яд не подействовал должным образом, додушили. Подчеркнём, сейчас мы обсуждаем то, как могла выглядеть картина преступления с точки зрения тех данных, что имелись в распоряжении следствия к 10 сентября 1939 г., то есть до получения результатов химической экспертизы по поиску минеральных и металлических ядов в теле Ники Савельева. Подобным образом, то есть с минимумом насилия, Нику мог убивать только близкий ему человек, и мать мальчика на эту роль отлично подходила.
Подавляющее количество малолетних детей становятся жертвами отнюдь не таинственных маньяков, а тех людей, кто ближе всего к ним. Речь о родителях. Матери-детоубийцы – это вовсе не фантом и не запредельная фантастика, это те самые матери, что попадаются нам на глаза каждый день. Феномен материнского детоубийства является даже поныне своеобразной «terra incognita» в популярной литературе на криминальную тематику – уж больно он отвратителен, ненормален и даже абсурден для подавляющего большинства людей. Между тем такое шокирующее явление существует объективно и криминалистам хорошо знакомо. К убийству собственных детей склонны матери, считающие, что им не хватает внимания мужа и окружающих людей, склонные к нарциссизму, испытывающие потребность в любви, при этом неуравновешенные, способные к вспышкам ярости и ревности. Их образовательный уровень, как правило, ниже среднего, их можно с полным основанием назвать недалёкими и не очень умными. Столкнувшись с тем, что смерть их ребёнка вызывает у окружающих жалость, сопереживание и потребность помочь, такие женщины сначала интуитивно, а потом и вполне осмысленно стремятся воспроизвести такую ситуацию. Подобные матери-детоубийцы становятся самыми настоящими серийными убийцами. В истории криминалистики известны случаи, когда отдельные преступницы на протяжении десятка лет убивали до четырёх собственных детей. Такая женщина ведёт себя буквально как свиноматка – рожает ребёнка, через полтора-два года его душит или травит, рожает опять, через полтора-два года снова убивает, и этот чудовищный калейдоскоп может повторяться до тех самых пор, пока правоохранительные органы не найдут возможность положить ему конец принудительным, так сказать, способом.
Важная особенность таких преступлений заключается в том, что жертвами становятся дети в возрасте до 4-х лет, старшим ничего не грозит. Другой существенный момент, объединяющий убийства такого рода, состоит в том, что ребёнок для матери-убийцы является инструментом влияния на окружающих, обычно на мужа. У таких матерей-детоубийц обычно весьма своеобразный брак и ненормальные отношения с мужем. В семье зреют латентные конфликты, как правило, связанные с детьми – их полом, наследственными заболеваниями, особенностями внешности, муж может не признавать детей своими и считать, что жена их «нагуляла» и т.п. Зачастую в таких семьях и муж оказывается человеком с некоторыми психологическими проблемами, но, в любом случае, роль мужа в детоубийстве оказывается вторичной, поскольку не он умерщвляет ребёнка и не он пытается обмануть правоохранительные органы. В этой ситуации муж как раз оказывается объектом манипуляции жены-убийцы и до известной степени является страдающей стороной.
Анна Савельева прекрасно соответствовала типажу такой вот матери-детоубийцы. Женщиной она была крупной, сильной, энергичной, добивалась своего без особых церемоний, шла к цели напролом, если надо было – пускала в ход кулаки, как не раз проделывала это в драках с Масленниковой. Так заставить Сергея Каширского жениться на себе, как это устроила Савельева, сумеет далеко не каждая женщина! Сергей стал явным объектом её манипуляций – несмотря на всё его сопротивление, Анна буквально вынудила его жить с нею, можно сказать, явочным порядком. Разумеется, в этом