Перерыв между Спартакиадой народов СССР и следующим турниром был также незначительным, и вскоре Карпов улетает на новое состязание. На сей раз в итальянский город Милан. Весь мир понимает, что эта поездка, кроме целей шахматных, является жестом благодарности шахматного короля. Карпов соглашался раньше именно в этом городе играть матч с Фишером, отказавшись от заманчивых долларовых предложений Филиппин, и теперь его участие в миланском турнире приобретало особое значение.
В Милане в августе 1975 года собрались сильнейшие гроссмейстеры мира — обладатели наивысших коэффициентов Эло, среди них несколько претендентов на шахматный престол. Как раз тот случай, когда шахматный король имел возможность доказать свое превосходство над остальными, опередить всех, занять первое место. И тут вдруг уже на старте досадный проигрыш молодому шведскому гроссмейстеру Ульфу Андерссону, причем в позиции, где у Анатолия долгое время сохранялись отличные шансы.
Злопыхатели обрадовались — вот вам и Карпов! По существу, лишь начало королевского периода — и уже провал. Но наш боевитый шахматный владыка и не думает унывать, твердо верит в свои силы.
«Я был единственным советским корреспондентом на миланском турнире, — пишет заслуженный тренер Александр Рошаль, — и не сумел скрыть своей растерянности. Карпов усмехнулся, взял меня под локоть и, отведя в сторону, сказал жестко:
— Да не волнуйся ты, ради бога. Я все равно возьму первое место».
И действительно, пришел к финишу первым, одержав ряд важных побед в партиях высшего тактического накала и глубочайшего стратегического содержания. Чего, к примеру, стоит многоплановая битва против югославского гроссмейстера Светозара Глигорича. О сложности тактической борьбы в этой партии говорит такой факт: после партии Карпов продемонстрировал своему противнику такие запутанные комбинационные варианты, такие хитрейшие скрытые удары, о наличии которых его опытный соперник даже и не предполагал в такой сравнительно простой на вид позиции.
Подготавливая впоследствии английское издание сборника партий А. Карпова, авторы писали:
«Карпов настолько феноменальный шахматист, что шахматные любители должны иметь все до одной его партии. Мы верим, что вы получите такое же наслаждение, разбирая его партии, какое получили мы, работая над материалом для этой книги».
В трех соревнованиях сыграл новый шахматный король в 1975 году и все три раза показывал наилучший результат. Вот почему голосованием специальных шахматных экспертов мира Анатолию Карпову была в третий раз присвоена высшая награда — шахматный Оскар.
Следующий, 1976 год был, пожалуй, рекордным для нового шахматного короля. В шести соревнованиях играл он — в пяти занял первое место; лишь в турнире в Маниле проигрыш талантливому филиппинскому гроссмейстеру Еугенио Торре не дал возможности Карпову, ввиду короткой дистанции турнира — всего шесть туров, — догнать счастливого победителя в их личной встрече. Через два года в Багио корреспонденты шутили, говоря, что проигрыш Карпова филиппинцу был своеобразным «комплиментом» шахматной федерации этого гостеприимного острова перед титаническим матчем за шахматную корону.
59 партий сыграл Карпов за 1976 год, и каких партий! Комбинационные взрывы во встречах с Иосифом Дорфманом на чемпионате СССР высшей лиги, тактические ухищрения в партии против Любомира Любоевича в Манила, энергичная атака на королевском фланге против Рафаэля Ваганяна в Скопле, высокотехничные победы в эндшпилях против Бояна Кураицы в Скопле, Вольфганга Ульмана в том же турнире и против Фредерика Олафссона на турнире в Амстердаме.
Совершенство стиля и повышение класса игры двенадцатого чемпиона мира позволили ему добиться значительных спортивных результатов. Из 59 сыгранных партий в состязаниях высшего уровня Анатолий выходил победителем 28 раз, 29 партий он свел вничью и только две проиграл.
Год 1977-й в жизни Анатолия Карпова можно назвать годом «пристрелочным». Близился момент серьезного испытания — первый матч за шахматную корону, и чемпион мира, выступая в турнирах, в это же время внимательно следил за ходом отбора претендентов в их матчах между собой. А вот первые месяцы следующего, 1978 года стали уже временем усиленной подготовки к ответственному сражению.
«Шахматы — моя жизнь, но моя жизнь — не только шахматы», — говорит Карпов и всей своей деятельностью подтверждает справедливость этих слов. Активно выступая в шахматных соревнованиях и будучи чемпионом мира, он все так же вел работу по пропаганде шахмат, выполнял почетные обязанности члена Центрального Комитета ВЛКСМ. И спешно заканчивал курс обучения на экономическом факультете Ленинградского университета — видимо, еще до матча за шахматную корону решив «развязать себе руки» с учебой, закончить университет и получить высшее образование.
Вскоре газеты принесли сообщение из Ленинграда:
«Чемпион мира по шахматам успешно защитил дипломную работу на экономическом факультете. Название дипломной работы: «Свободное время и его экономическое значение при социализме». Оценка диплома — «отлично».
Углубленное проникновение в изучаемую тему, четкость мысли, лаконичность формулировок — вот характерные черты шахматиста Карпова, так или иначе сказавшиеся и на его дипломной работе.
«Деятельность измеряется временем, но и время измеряется деятельностью. Иначе говоря, насыщенность свободного времени — важная социальная категория. От реальной наполненности часов и минут (в том числе, естественно, и свободных) во многом зависит и психологическая удовлетворенность (или, наоборот, неудовлетворенность) человека, и экономичность его деятельности, и ее эмоциональная оценка».
Что говорить, на душе у всякого бывает легче, когда успешно заканчиваешь высшую школу и становишься специалистом. Для Карпова профессия экономиста не вышла на первый план, хотя он и остался работать младшим научным сотрудником при кафедре университета. Другая задача встала перед ним — задача, прямо можем сказать, общенародная, в выполнении которой заинтересована вся страна. Постепенно проходили четвертьфинальные матчи, полуфинальные, наконец, матч с «приключениями» — финальный. Победителем из всех этих отборочных матчей вышел гроссмейстер В. Корчной. Чемпиону мира предстояло вновь, как и в 1974 году, встретиться с этим опасным, коварным противником, за истекшие годы полностью открывшим свое политическое лицо, предавшим Родину.
Вместе со своим верным помощником Семеном Фурманом Карпов приступает к тщательно продуманной тренировке. Согласно плану подготовки, было решено, что Карпов сыграет в 1978 году в большом международном турнире в Бугойно (Югославия) и уже после этого «проверочного» турнира сядет за конкретную подготовку к матчу. Чемпион мира уехал в Югославию, а Фурман остался отшлифовывать и уточнять конкретные планы боев. Все шло как намечено, и вдруг…
А. Рошаль сообщает некоторые подробности этого трагического момента:
«Мне пришлось позвонить в югославский город Бугойно и после поздравления с выигрышем очередного турнира сказать, запинаясь, Анатолию, что его тренера больше нет. Карпов вскрикнул в трубку так жалостно, что защемило сердце, а потом всю ночь плакал и наутро, отменив заранее намеченную и широко объявленную официальную программу, помчался через Белград и Москву в Ленинград. И его слезы, и его поступок совсем не укладывались в схему предельно организованного, суховатого человека, каким приучил он видеть себя».
Скорбная весть пришла во время закрытия международного турнира в Бугойно. Гроссмейстеры разом поднялись и почтили память своего товарища. Но полностью осознали случившееся, лишь взглянув на чемпиона мира, — в эту минуту молчания все сказали его глаза…
Разрушилось одно из удивительных творческих содружеств, основанное на любви друг к другу, уважении и вере в силу и способности другого.
— Не раз мне приходилось помогать крупным шахматистам, но никогда я не получал такого удовлетворения от совместных занятий, как с Карповым, — говорил Фурман. — Дело, разумеется, и в том, что мои другие подопечные были уже сложившимися гроссмейстерами и я не мог существенно повлиять на их развитие. С Толей же совсем другое — он рос на моих глазах, мы вместе трудились, старались избавляться от недостатков.
Беспредельная взаимная любовь трудно выражается словами. И все же признание Семена Абрамовича показательно.
— Я имею двух сыновей, — сказал он как-то журналистам. И в ответ на их удивленные взгляды добавил: — У них, правда, фамилии разные — Александр Фурман и Анатолий Карпов.
Более сдержанно, но не менее сильно высказал свое отношение к безвременно ушедшему другу-тренеру Анатолий:
— Фурман создавал планы. После него мы остались в пустыне.
В этот труднейший момент жизни Анатолия Карпова на помощь ему пришли друзья-гроссмейстеры, шахматные организации, полагаю, что без преувеличения можно сказать: ему помогала вся страна. Предстоял острейший шахматный поединок, угрожал страшный враг, считанные месяцы оставались до момента титанической шахматной схватки. Необходимо было внутренне перестроиться — больше уже не придется играть, чувствуя рядом плечо тренера-друга. Скорбеть и плакать некогда — скоро бой!
Миллионы шахматных болельщиков волновались в те дни за Анатолия Карпова, спрашивая себя: сдюжит ли Толя? Не окажется ли подлый удар смерти в то же время ударом по шахматному мастерству талантливого уральского самоцвета? Надеялись и опасались, утверждали и сомневались, были полны желания помочь любимому шахматному герою своими силами, идеями, любовью. И друг другу говорили с опасением:
— Какой страшный шахматный бой предстоит!
На тренерскую вахту вместо ушедшего Фурмана встали шахматисты, прославившиеся своими универсальными знаниями теории, которую они лично проверили в самых серьезных турнирных испытаниях. Вместе с экс-чемпионом мира Михаилом Талем и гроссмейстером Евгением Васюковым чемпиону мира помогали гроссмейстеры, недавно пришедшие в «большую» шахматную жизнь, — Юрий Балашов и Игорь Зайцев. Перед ними стояло много задач, и в первую очередь — определение спортивных достоинств и недостатков будущего соперника Карпова.