– А разбои?
– В уезде случаются, у нас давно не было. Знают, что здесь мы их поймаем. На той неделе двое вооруженных ворвались ночью в Шарташское волостное правление. Выстрелили для острастки и унесли ящик, в котором было восемьдесят рублей мирских денег. Мы их к утру уже взяли.
– Еще чем славятся уральские парни? – продолжил расспросы питерец.
– Да хулиганством они славятся. Те же питухи кабацкие с завода. Про завод наш слышали?
– Нет. Просветите, сделайте милость, Дмитрий Гаврилович.
– Просвещаю. Верх-Исетский чугуноплавильный, железоделательный и литейный завод, бывший наследников графини Стенбок-Фермор. Знаменит больше всего «яковлевским» кровельным железом, которое все идет в Англию и Америку. Селение вокруг завода хоть и является ближней слободой Екатеринбурга, официально к городу не относится. Большое – десять тысяч галманов. Жило всегда наособицу, его буйные обитатели вели себя как крымские татары – налететь, морду набить, часы сорвать и назад, в родные помойки. Хулиганству этому уже сто лет, и ничего с ним поделать нельзя. Разве что завод прикрыть, а население вывезти на Сахалин.
– Понятно, – вздохнул статский советник. – В каждом городе есть такая язва. Сахалина на всех не хватит. Задаю главный вопрос: как у вас с убийствами?
– Случаются, – сдержанно ответил неимеющий чина. – С начала года уже четыре. Некий крестьянин Головин, сволочь, ударил возле богадельни ножом мещанина Поморцева и скрылся. До сих пор найти не можем. Поморцев в больнице скончался… Затем пятнадцатилетний мальчишка Еремеев зарезал девятнадцатилетнего Журавлева, с которым вместе выпивали. Тут убийца и мотив известны. А два дела загадочные. В харчевне на Хлебной площади один неизвестный убил другого. Кто, кого, за что – нет ответа. А еще в Третьей части, недалеко от города, вот здесь, – он показал на плане, – найден труп юноши шестнадцати-восемнадцати годов, с ножевыми ранами на груди и спине. Крови рядом мало – видимо, убили в другом месте, а тело зачем-то притащили туда. Дознание тоже не дало результата.
На этих словах Рупинский возбужденно обратился к гостю:
– Алексей Николаевич! Попросите губернатора, пусть он сюда из Перми сыщиков пришлет на время. Самим нам трудно. Два покойника, убийцы где-то гуляют безнаказанно. Так-то город неплохой, зла мало производят. Но эти убийства из ряда вон. И статистику мне портят.
Лыков пропустил слова полицмейстера мимо ушей:
– А где у вас главные притоны?
Неимеющий чина стал водить карандашом по плану:
– Про Верх-Исетский завод я уже говорил. Между ним и нами расстояние примерно с версту. Ипподром, народный дом, больница, а еще балаганы, в которых торгуют водкой. В карты играют прямо на улице, под открытым небом. Такие вот уличные игорные дома. И народ тянется! В «двадцать одно», в «стос». Вокруг трутся маклаки, вошедшему в азарт поменяют хорошую одежу на плохую с доплатой, чтобы мог дальше играть. Там целые ломбарды: вещи берут в заклад под лихвенный процент. Часы или сапоги – все возьмут. Далее, Мельковская слобода, которая возле станции Екатеринбург-I. Темный угол… Край города, вокзал, летом беглые и беспаспортные в лесу прячутся, а им пить-есть надо, вот они и… Затем, притоны на Малаховской улице и одноименной площади. Публичные дома на Водочной. Еще горизонталки[71] облюбовали Харитоновский сад с окрестностями, обывателю прохода не дают… Пивные и чайные вокруг Ночлежной и Сенной площадей. Барыги с толкучки, что на Уктусской, чуть не под окнами полицейского управления и Первой части. Товарная станция и окрестности Сибирского тракта. Цыганская слободка. Наконец, как я уже упоминал, новая стройка вдоль дороги на Челябинск. Кварталы разбиты, а дома еще мало где построены, и много пустырей. Вот наши главные по криминальной части места.
– Спасибо, Дмитрий Гаврилович. Многое стало понятно. Теперь не менее важный вопрос: как ведется у вас скупка драгоценных металлов?
Екатеринбуржцы дружно рассмеялись. Полицмейстер пояснил:
– Это, слава Богу, не у нас. В городе приисков нет. Тут компетенция уездной полиции, а еще горной.
– Но до Березовского завода рукой подать.
– А при чем тут Березовский завод? – насторожился неимеющий чина. – У вас есть какие-то сведения?
Пришлось Лыкову рассказать, как он гонялся по столице за Графом Платовым, упустил его, но отобрал платину. Которую украли именно из Березовского. Жандармы зашумели:
– А как сумели доказать, что «белый металл» стащили оттуда? По каким таким примесям? Платина, скорее всего, россыпная. Там куча приисков. В каждом свои особенности. Некоторые отстоят от Березовского завода на тридцать верст. С какого взяли платину?
Всех перекричал Татауров:
– Да там вообще нету платины!
– Как нет? – растерялся командированный.
– Так – нет. Золото имеется, и жильное, и россыпное. А платину добывают в других местах. Всех больше на реке Ис, ну и еще есть кое-где.
Лыков обратился к полицмейстеру:
– Генрих Иванович, тогда столичные эксперты напутали. Прошу вас подготовить мне список платиновых приисков по уезду, а лучше по всей Пермской губернии. А заодно уж и золотых! Я бы сам пошел в горное управление за справкой, но инкогнито…
– Слушаюсь, – ответил губернский секретарь. – Только учтите, в целом по Пермской губернии их до полутысячи.
Лыков в очередной раз почувствовал себя дураком. Послали с секретным дознанием и даже не подготовили. Платина будто бы из Березовских приисков – а ее там, оказывается, и нет. Обязали пресечь хищническую скупку, а тут пятьсот мест добычи. По две сотни ему с Азвестопуло, остальное Запасову – года за три управятся…
– Тогда только крупные, где больше ста рабочих, хорошо?
– Я крупные и назвал. Ежели все считать, и тысячу наберем.
Алексей Николаевич задумался на секунду и заявил:
– Генрих Иванович, я понял, что задача трудная. Но вы уж постарайтесь. Мне надо входить в курс дела, информацию получить и обдумать. Начну хоть со статистики, а там видно будет. Платиновых приисков, как я понял, немного. В первую очередь их! Потом и до золота доберемся. А теперь давайте поговорим о Графе Платове.
Жандармы заскучали – им эта кличка ни о чем не говорила. А Татауров, наоборот, оживился:
– Знакомая гадина! Давно его у нас не было. Вернулся?
– Весьма вероятно, что да, – подхватил сыщик. – Прошу рассказать, что вам о нем известно.
Неимеющий чина подобрался:
– Значит, так…
– Господа, просветите нас, о ком разговор? – остановил его ротмистр.
– Шелашников Матвей Досифеевич, родом из Шайтанки, уголовный крупного калибра, по их табели о рангах – «иван». Несколько убийств, беглый с каторги. Очень опасен. Пять лет в циркулярном розыске. Последнее время мы его здесь не видели, по агентурным сведениям, он нелегально проживал в Петербурге…
– Позвольте мне продолжить, – перебил неимеющего чина статский советник. – Свежие данные о нем такие. Шелашников занялся скупкой драгоценных металлов при главаре столичной преступности, которого звать Рудайтис. Недавно он зарезал надзирателя сыскной полиции, который вышел на его след. Тела мы не нашли, человек просто исчез. Однако ясно, что он уже значится среди мертвых. После такого, конечно, все силы полиции были брошены на поиск негодяя, и он уехал из столицы. Думаю, что к вам.
– Но это не точно? – спросил старший унтер-офицер.
– Догадка, фактами мы пока не располагаем. Но Рудайтис хочет, судя по всему, прибрать к рукам скупку золота на Урале, и особенно почему-то платины. А как это сделать? Прислать сюда эмиссара. Из местных, кто знает условия. Так что Граф Платов почти наверняка у вас.
– Я понял! – радостно объявил Красновский. – Если ваш граф сговорится с теми недобитками, кто собирает средства для цареубийства, то у последних появится возможность для… Ну, обороты появятся.
– Правильно, Сергей Михайлович, – одобрил ход мыслей ротмистра сыщик. – Они сильны вместе. Бандит здесь вырос, имеет знакомства, и ему все равно, кого убивать. А недобитки располагают казной Лбова… по крайней мере, могут располагать. С помощью Графа Платова они умножат свой капитал – для известных нам целей. Надо помешать им.
Остальные сидели с хмурыми лицами и не очень вслушивались в разговор. Новость, что головорез убил сыскного надзирателя, произвела на них впечатление. Лыков именно на это и рассчитывал. Полицейские очень не любят, когда убивают их сослуживцев. Ведомственная солидарность у них сильна. Сильнее только у тюремной стражи: если кто при побеге убил надзирателя и снова попался, ни в одной тюрьме империи ему уже не выжить…
– Как планируем ловить Графа Платова? – по-деловому спросил заведующий уголовным столом.
– Я ориентирую своих, – тут же отозвался Белопашенцев. – Агентура будет знать. Но мои – политики, а тут нужны уголовные.
– Наша агентура тоже будет знать, – подхватил Рупинский. – Правда, Дмитрий Гаврилович?
– Так точно, ваше высокоблагородие. Покуда они молчат, я ни от кого не получал сигнала, что Граф Платов в городе. А личность известная, должны были сообщить.
– А нет ли его в Шайтанке? – выдвинул предположение питерец. – Далеко она от Екатеринбурга?
– В шестидесяти пяти верстах, – пояснил полицмейстер. – Поездом до станции Ревда. Не послать ли туда пронырливого человека? Вот хотя бы Дмитрия Гавриловича.
Но командированный не одобрил:
– Туда поедет не ваш человек, а мой. Коллежский асессор Азвестопуло, он тоже здесь и тоже инкогнито. А Дмитрия Гавриловича я попрошу съездить со мной в Березовское селение, показать и рассказать, как там все устроено. Прямо завтра с утра. Ведь не зря же генерал-майор Джунковский назвал его.
– Так точно, буду в семь с экипажем, – ухитрился вытянуться, сидя на стуле, неимеющий чина.
– А что касается Графа Платова, то всем взять его в разработку: и полиции, и жандармерии. Приметы раздать городовым и филерам наружного наблюдения.
– Есть!